Ангел-мечтатель (СИ) - Буря Ирина

Так он сделал свое очередное открытие. Последовательно переносясь на расстояние не более нескольких шагов, он еще раз обогнул поляну, так и не увидев ничего нового, но в зарослях обзор ему перекрыла растительность. Поднявшись над ней, он повторил те же перемещения в воздухе, и у него просто дыхание перехватило — не так от ощущения полета, как от вида планеты, как будто он на свои ожившие эскизы сверху смотрел.

Он парил над ней, зависая над отдельными местам, внимательно вглядываясь в них и постепенно расширяя круг поисков. Для первого раза он решил ограничиться только этим крохотным участком, имитирующим макет.

Лилит он увидел, добравшись до его границы и решив — в очередном необъяснимом порыве — пролететь над потоком, вытекающим из водоема, в котором он учил ее ловить подводных обитателей и в котором она впервые увидела отражение звезд. Удаляясь от поляны, этот поток постепенно расширялся, становился более полноводным — и сверху Первый увидел искрящуюся в свете уже спускающегося к горизонту солнца полосу, в которую этот поток впадал.

Это были не его завораживающе безграничные водные просторы, а чуть меньшие — из тех, в которых он экспериментировал над составом воды — но они напомнили ему о Лилит, медленно выходящей из их глубин.

Увидев ее на берегу потока, где-то на полпути от его начала к концу, Первый споткнулся в воздухе и резко потряс головой. Довоображался — еще один эскиз во плоти чудится. Но спикировав от неожиданности, он заметил то, чего во всех его эскизах никогда не было: на лежащем ничком теле была надета его туника, волосы спутались, в них застряли несколько листьев, к ногам прилипли кусочки засохшей грязи. И самое главное — вся поза этого тела криком кричала о бесконечной усталости.

Первый ударился о землю с такой силой, что у него зубы клацнули. Он ничего не понимал — его затопило совершенно невероятное, никогда не испытанное прежде облегчение, но оно почему-то не взметнуло его вверх, а придавило к земле.

— Зачем ты это сделала? — хрипло выдохнул он, не успев подумать.

Лилит резко села, дико оглядываясь по сторонам. Свернувшиеся возле нее в клубочки зверьки подняли головы и глухо зарычали. Опомнившись, Первый перенесся ей за спину и перевел свое тело в видимое состояние.

Увидев его краем глаза, Лилит обернулась, уперевшись руками в землю, словно держась за нее, и уставилась на него так, как будто с ней все еще бесплотный голос заговорил.

— Зачем ты ушла? — повторил Первый уже своим обычным тоном. — Там есть еда, там лучше. Нужно возвращаться.

— Нет! — отчаянно замотала она головой. — Там не лучше. Там, как там, где Адам.

— Хорошо, — поморщился Первый. — Давай найдем тебе новое место. Главное — никуда больше не уходи. И не отчаивайся. Я постараюсь найти тебе другого Адама.

— Нет, — повторила она спокойнее, но тверже, и встала. — Не нужно Адама. Я ему не нужна, и он мне тоже. У меня есть все это, — она повела вокруг себя рукой. — И они, — задержала она руку над зверьками. — И ты.

Она медленно пошла к Первому, не сводя с него широко раскрытых глаз. На него словно столбняк напал. Он уже не видел ни всклокоченных волос, ни измятой туники, ни выпачканных рук и ног — ничего, кроме полных решимости черных глаз. К нему снова приближалось совершенство его эскизов — и он не смог бы пошевелиться, даже если бы оно снова драться начало.

— Ты привел меня сюда, — продолжила Лилит, остановившись перед ним. — Ты приходил, когда я звала тебя. Ты нашел меня, когда я ушла. Мне нужен только ты.

Она медленно подняла руки, взялась ими за ворот его новой туники, сжала руки в кулачки и откинулась назад, резко дернув его на себя.

И Первый после Творца рухнул на землю.

Глава 8. Стас о потемках души

Вот хоть в протокол заносите — если бы кто-то совсем еще недавно сказал мне, как я свой пост оставлю, пошел бы он туда, куда у меня внештатники еще не ходили.

А следующим пунктом там добавьте, что случись такая оказия, я самому Верховному прямо в лицо и со всей ответственностью заявлю, что за пост этот зубами никогда не держался. Без всякого пафоса — одна мысль у меня всегда была: Если не я, то кто?

Только она меня на плаву и держала, когда вся эта свистопляска с мелкими завертелась. Не раз и не два подмывало пойти на принцип, грохнуть дверью, оставить руки чистыми — а потом что? Сдай я полномочия, мне тут же замену пришлют, особой щепетильностью не страдающую. Которая и психов моих с их мелкими угробит, и еще и руками моих орлов. Не для этого я их в свой отряд собственноручно по одному отбирал и полировал затем в каждом уверенность в своей безупречности.

Короче, так и затянуло меня в дебри, где свет со мраком перемешались и кто угодно ориентацию бы потерял.

В дебрях тех обнаружилась полная муть. Заявляю об этом совершенно официально — мой отряд как раз на ее обнаружение и нейтрализацию заточен, и все полученные данные уже переданы Верховному. Судя по вскрывшимся фактам, докладывать, как обычно, по инстанции уже бесполезно.

И еще пару слов без протокола. Муть и гниль только в темных и заброшенных закоулках заводится — там, куда закрыт доступ внимательному взгляду и заботливой руке. И чтобы устранить их нужен, в первую очередь, источник света. И заботливая рука не станет ждать прибытия мощного прожектора — за первый попавшийся бешено полыхающий факел ухватится, если тот способен мрак перед внимательным взглядом разогнать.

Это я про Анатолия, если кто не понял. Хотя насчет факела в руке — это я загнул, желаемое за действительное выдал. Я вообще не понимаю, как он в свое время тест на совместимость прошел, не говоря уже об элементарной субординации. Это же шаровая молния, а не рядовой хранитель — абсолютно неуправляемая, хаотично мечущаяся, куда ей вздумается, и постоянно норовящая разрушить все, к чему приближается.

Вот только это последнее соображение и заставило меня согласиться на его участие в операции, которая вполне могла стать венцом и концом моей карьеры. Доклад Верховному об обнаруженной мути — это хорошо, но лично мне степень зараженности ею верхов была не до конца ясна, да и не привык я все резервы в одну атаку бросать.

Окажись Верховный в курсе мутных прожектов, уже рекомендованное в их штаб оружие непредсказуемо убойной силы окажется весьма кстати.

Вернемся к протоколу. Официально заявляю, что оставил этот вариант развития событий на самый крайний случай. И то — только после того, как это все поражающее оружие вырвалось из-под контроля. Всего отряда внештатников, между прочим. И из полностью изолированного места заключения, вдобавок, из которого даже мне не удалось его вытащить.

Самое странное, что на земле он у меня вообще особого интереса не вызывал. Марина — да, ценнейшим кадром оказалась, я после первой же операции запрос на нее на будущее подготовил. В мелких тоже такой потенциал просматривался, что им прямая дорога ко мне в отряд была. Даже Тоша весьма полезных умений в земной жизни нахватался. И с Максом, само собой, приходилось ухо востро держать — чтобы саботаж не проскочил так, что не подкопаешься.

А этот… Ну, болтун, ну, скандалист, но когда уж слишком зарывался, достаточно было цыкнуть на него — и он тут же тушевался, бубня себе под нос нечто невразумительное о нарушении его уникальных прав. Вполголоса и зыркая по сторонам.

Радикальные изменения начали в нем наблюдаться только после их с Татьяной преждевременного перехода с земли. И как по мне — и эти перемены, и, главное, их причины должны быть стать предметом отдельного расследования.

То, что у Татьяны целая гроздь редких способностей обнаружилась, я еще могу понять. У бывших людей такое бывает, когда после смерти их сознание освобождается от груза прежних привычек, направленных, как правило, на подавление ненужных на земле талантов.

А этого от чего освободили, когда в бессознательном после аварии состоянии к нам в приемник транспортировали? Я бы даже иначе вопрос поставил: Кто вел его после первого перехода с земли? Кто эти его способности, которым в моем отряде нашлось бы самое лучшее применение, тогда прошляпил? Попадись он мне в руки земным новобранцем, был бы он сейчас не блуждающей без руля и ветрил бомбой замедленного действия, а переносным аннигилятором в надежной руке. Выпускающим свои разряды в тщательно выверенную цель и строго по команде.