Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2 - Сергей Кургинян

Включая метафизические корни этих самых революционных настроений и их (ох уж эти умные словечки не к месту!) «ремиссий». А где же корни? Ведь большевизм же что-то породило? И это «что-то» находится в нашей культуре глубже, нежели сам большевизм.

Теоретики денацификации, взявшиеся за выкорчевывание корней фашизма в Германии, в основном принадлежали к Франкфуртской школе. Школа эта сама была изначально не чужда революционным настроениям. Но, перекочевав в США, стала существенной частью концептуальной культуры, используемой в том числе и ЦРУ. А также всеми остальным борцами с «ремиссиями наоборот». Эти теоретики и их коллеги из разного рода учреждений, тяготеющих к тем или иным конфессиям, довольно быстро сообразили, что искать и вырывать надо именно метафизические корни. Поскольку, во-первых, только они могут давать новые всходы. И, во-вторых, только их отсутствие абсолютно парализует тех, у кого их вырвали.

И что же это за корни в исследуемом нами российском случае? Прежде, чем перейти к анализу данного крайне важного вопроса, зафиксируем то, что можно назвать «промежуточными результатами».

Первое. Дебольшевизация–2 или «перестройка–2» нужна для того, чтобы переключить компьютер под названием «общественное сознание» с программы «развитие» на программу «саморазрушение» (иначе — «Танатос–2»).

Второе. Есть определенные, пока еще начальные симптомы такого «переключения компьютера».

Третье. Центральными при таком переключении должны стать псевдобелые мифы (они же «коды»). Именно они должны сыграть в «перестройке–2» ту роль, которую в «перестройке–1» играли мифы псевдодемократические.

Четвертое. Главным из псевдобелых мифов будет миф о невероятном и беспрецедентном по своей зловещности убийстве царской семьи.

Пятое. Неизвестно, выйдет ли подобная наработка за рамки «пробы пера». Этому может помешать очень многое… Вялость нынешнего российского общества… его разорванность… психотренинг, приучивший к лицезрению по телевизору разного рода жестокостей… жизненная практика, которая приучила к тому же самому ничуть не меньше, чем телевизор. И так далее. Словом, гарантии успеха нет. Но шанс на успех есть. И его нельзя сбрасывать со счетов.

Шестое. Есть попытка мобилизовать на «перестройку–2» определенные круги в РПЦ.

Седьмое. Для РПЦ эта мобилизация может иметь самые сокрушительные последствия.

Восьмое. Еще более сокрушительные последствия это может иметь для действующей власти. А значит, и для государства.

Девятое. Параллельно с этими попытками (выдаваемыми за борьбу с возможными «революционными настроениями») осуществляются системные попытки скомпрометировать уже не какой-то там большевизм, а развитие как таковое.

Десятое. Эти амбициозные попытки и попытки дебольшевизации–2 каким-то образом внутренне согласованы.

Одиннадцатое. Согласование весьма похоже на действия по выкорчевыванию неких метафизических корней.

Двенадцатое. Выкорчевывание метафизических корней обрекает народ и государство на беспрецедентное по унизительности гниение. Именно гниение.

Ну, так все-таки какие же корни хотят во имя неразвития выкорчевывать?

Я очень подробно разбирал политические демарши, сопровождавшие 90-летие трагической гибели царской семьи. Такая подробность была абсолютно необходима в том числе и для того, чтобы не строить концептуально-прогностическую модель (а модель «перестройки–1» — это, конечно, концептуально-прогностическая модель) на каких-то там текстах А.С.Ципко. Такое построение на единичном частном примере было бы, безусловно, некорректно. Да я и после того, как доказал неединичность высказываний по поводу покаяния–2 и их далеко не частный характер, не считаю представленный массив высказываний абсолютно репрезентативным.

Я в принципе могу предположить, что в окрестности круглой даты люди и движения, к этой дате небезразличные, осуществили, так сказать, обычное публицистическое крещендо. Что по прошествии даты все развеется, «как сон, как утренний туман». Я готов признать такую «гипотезу локальной приуроченности» правомочной. Я только не готов признать ее единственно возможной. И выдвигаю на основе приведенного материала также и другую гипотезу — «перестроечную».

Я не превращаю гипотезу в теорию. Еще раз повторю, что на пути реализации гипотетического перестроечного сценария есть, слава богу, огромные трудности, в том числе и вытекающие из негативных обстоятельств. К каковым можно отнести:

— отсутствие нынче той тяги к переменам, которая была в конце 80-х годов XX века;

— отсутствие чувствительности к моральным суррогатным истерикам, вытекающее из отсутствия чувствительности к морали как таковой;

— отсутствие былой наивности;

— отсутствие настоящей централизации информационных и иных ресурсов и так далее.

Кроме того, нет и «властной подударности» необходимого типа. ЦК КПСС еще можно было сделать виновником убийства царской семьи. Ту систему еще можно было, назвав коммунистической, атаковать с описанных мною позиций. Как обвинять Путина и Медведева в том, что они свирепо расправились с невинными царствующими особами, непонятно. Хотя… В горячие юбилейные дни раздавались восклицания о том, что царя убили чекисты (не коммунисты, а чекисты).

Помним ли мы события двадцатилетней давности? Помним ли мы их не только обычной, но и особой — эмоциональной — памятью? Если помним, то не будем пренебрегать иррациональным… Экзальтированную толпу можно убедить в самых разных вещах. Каких именно?

Стоит ли, что называется, рассусоливать? В принципе и так понятно… Политические бои не за горами (считал бы иначе — не тратил бы силы на подобную аналитику). И это будут именно бои, а не спортивные поединки. Корректности — не ждите, слишком высок накал.

Уверяю вас — рассмотреть гипотезу «перестройки–2» более чем полезно. Не надо на ней зацикливаться. Не надо превращать гипотезу в роковую предопределенность. Но анализировать, безусловно, надо. Ибо не рафинированностью отдает от всего этого, а страстным желанием некоего рафинэ оседлать подворотню даже в том случае, если по множеству своих характеристик это рафинэ оседлать подворотню не может. А может только ее подстрекнуть и тут же оказаться подмятым им же спровоцированными эксцессами.

Ровно в той же степени, в какой нельзя строить гипотезу «перестройки–2», исходя из единичных частных высказываний, нельзя строить таким образом и гипотезу о деанаптуэзации. Слово «анаптуэзация» от греческого «анаптуэ» — «развитие». Ведь не говорить же о прогрессе вообще и линейном тем более. Как-то уж очень заужено и затерто. А других адекватных латинских слов я не нашел. Наше слово «развитие», кстати, богаче, чем многие иностранные термины. Не хочу подробно обсуждать его тонкую семантическую структуру. В целом она и так понятна (раз-ВИТИЕ). Но ведь не скажешь «деразвитизация» по аналогии с «дегуманизацией». Как-то, согласитесь, плохо звучит.

Ну, так вот. Деанаптуэзация — это организованная идеологическая и даже метафизическая дискредитация развития. Имеет ли место нечто в этом роде? Причем не на уровне отдельных высказываний? Ну, высказал А.Лоргус некое мнение о несовместимости христианства с развитием… Бог знает когда он его высказал — аж в 1999 году. И что? Отдельное высказывание не может быть основой для формирования столь далеко идущих гипотез. Ну, высказал и высказал… Не он первый высказывает подобное мнение… Хорошо, что высказывает, причем публично…

Можно корректно пооппонировать. И с помощью этого оппонирования начать обсуждать фундаментальные теоретические проблемы, не удаляясь при этом в башню из слоновой кости. Мне, например (как гуманитарию, как эксперту — не более), обсуждать отличие Хроноса от Кайроса или Рая от седьмого неба гораздо интереснее, чем доказывать, что Волга впадает в Каспийское море, то бишь что перепрыгнуть «историческую пропасть» шириною в 70 лет невозможно.

Так есть ли тенденция? Хотя бы просто интеллектуальная, и тем более интеллектуально-политическая? Ну, высказался А.Лоргус от лица некоей группы православных методологов… И что? Мне понятно, что такая группа есть. Но кто ее знает?.. Может быть, одни ее представители считают развитие метафизически допустимым, другие нет… Пусть они сами высказываются. Вот уж чего никогда не буду делать, так это «склеивать на соплях» некие «группы и силы».

Интеллектуалы не солдаты в строю. А если даже и солдаты, то строй — рассыпной, а не регулярный. Но главное — что они действительно не солдаты. Они действительно индивидуалисты и эксклюзивщики. И рассматривать их нужно адекватно их функциональной специфике. То есть нужно индивидуализировать каждый случай, каждый текст, каждое высказывание. Но это вовсе не значит, что нет ничего, кроме индивидуализированных случаев.