Истоpическая литуpгика - Виктор Алымов

Он был очевидцем аварской осады КПля в 626 г. и написал об этом большуюэпическую поэму. В эпиграмме на ту же тему он писал:

"Варвары грозные городу нашему,

Лишь увидя Ее — воеводу,

Гордые выи склонили тот час." Здесь обращает на себя внимание не совсем обычное наименование Богородицы «Воевода» (буквально: "Полковница"), тождественное Iстроке Акофиста: "Взбранной Воеводе победительная…", что является дополнительным аргументом в пользу авторства Писиды.

2. `АКАФИСТ.

Т.о. перед нами победная и благодарственная песнь Богородице за избавление Её города, КПля, от аварской осады в 626 г. Согласно древней синаксарной заметке её впервые слушали 7 августа 626 г. стоя, после чего и явилось название «Акафист» (……… неседален), т. е. песнопение, во время которого не позволяется сидеть.

Какова композиция этого произведения? Акафист начинается кукулием, в котором объявлена его тема о "Взбранной Воеводе". Затем следует чередование 12 — ти больших и 12 — ти меньших строф- куплетов. Всего 24 строфы, расположенные по порядку греческого алфавита. Меньшие строфы называются «кондаки» (не смешивать с термином «кондак» приминительно к целой поэме). И они все (кроме I) заканчиваются восклицанием "Аллилуиа!"

Б о льшие строфы называются «икосы» (от греч. ….. — «дом», букв. перевод сирийского термина «байта» — дом, строфа). Икос содержит более пространное развитие темы, заявленной в кондаке. Это развитие осуществляется в 12 — ти т. н. «хайретизмах», т. е. обращениях к воспеваемому предмету, которые начинаются словом «Хайре» "радуйся" (архангельское приветствие Богоматери). А заканчивается каждый икос рефреном: "Радуйся Невесто Неневестная".

Вот это чередование 24 — х строф с неизменным рефреном, который красной нитью проходит через все икосы — очень напоминает нам слегка модернизированный кондак прп. Романа Сладкопевца. Пэтому многие исследователи (в т. ч. и академик С. Аверинцев) подозревают, что в основу Акафиста лёг текст прп. Романа, к которому в 626 г. лишь «пристегнули» подходящий к случаю кукулий (Аверинцев С. "Поэтика ранневизантийской литературы", М., 1977 г., стр. 233–234). Другие обращают внимание на то, что и сам кукулий идентичен тому, который был написан прп. романом для праздника Благовещения. Обним словом, налицо явная преемственность в развитии жанровой формы.

Вместе с тем Акафист предстаёт перед нами, как нечто единственное и уникальное. Следует подчеркнуть, что наш Устав ("Типикон") знает лишь один этот Акафист "Взбранной Воеводе…", который включается в последование Утрени один раз в году — в субботу 5 — й седмицы Вел. Поста (т. н. "Суббота Акафиста"). И поэтому текст данного Акафиста собержится в Триоди Постной. Но опять-таки он там один-одинёшенек, как будто других акафистов просто не существует.

И действительно, все остальные акафисты были написаны много позже по образцу этого — классического. Это легко увидеть по тому как они подражают форме, содержанию (до 7 — го икоса, оно историческое, а потом — нравственно-догматическое) и даже рифмовке. Потому что Акафист школы Романа был уже рифмовангым произведением (!). И это отчасти чувствуется даже в переводе:

"Радуйся, через тебя радость сияет!

Радуйся, через тебя горесть истает!"

Или: "Радуйся, ангелов многословное изумление!

Радуйся, демонов многослезное уязвление!"

Причём вы видите, что здесь рифма строится не только с помощью окончаний, но и с помощью антитез: "изумление — уязвление", "высота — глубина". А в одном из хайретизмов прямо сказано: "Ра дуйся, противоположности воедино сопрягшая!". По сходному поводу о. Павел Флоренский говорил о "кипящем остроумии антитетических сопоставлений и антиномических утверждений". ("Столп…", М., 1914, с. 158).

И как тут не вспомнить излюбленную прп. Романом православную антиномичность, по которой мы всгда узнаём его руку!

Остаётся добавить, что Акафист был настолько популяным, что к концу VIII в. уже существовал его полный латинский перевод, возникший в среде южногерманских монастырей ("Propugnatori magistratui victoriae). И латинские секвенции, возможно, появились не без влияния акафиста.

ГИМНОГРАФИЯ IV–V ВЕКОВ.

Церковная гимнография этого периода сложилась как антитеза еретическим гимнам гностиков и ариан. Поэтому её инициатором следует считать самого Ария. Как известно, он написал целый сборник песен под названием «Талия», где излагал свои идеи так, чтобы они были понятны даже самому простому люду. Положенные на народные мотивы эти еретические песни распевались в портах и на дорогах. Моряки, путешественники и торговцы сравнительно быстро занесли их на Запад, где арианский еп. Милана Авксентий ввёл их в церковный обиход.

Православные епископы Запада свт. Иларий Пинтавийский (+ 366) и свт. Амвросий Медиоланский вынуждены были противопоставить им свои гимны. Они-то и считаются основателями западной (латинской) гимнографии.

На Востоке басспорное первенство во всех жанрах принадлежит выдающемуся сирийскому поэту прп. Ефрему Сирину.

1. ` ВОСТОЧНЫЕ ПЕСНОПЕВЦЫ.

Прп. Ефрем Сирин (+ `373)

один из основателей Восточного монашества, утончённый аскет, мистик и созерцатель, он известен нам, в основном, как автор хрестоматийных молитв: Великопостной ("Господи и Владыко живота моего … "), к Богоматери ("Нескверная, неблазная, нетленная…").

Лишь недавно (в 1992 г.) был переиздан его «Псалтырь», написанный впротивовес гностическим псалмам Вардесана и его сына Гармония, которые оба были высокоодарёнными поэтами. Но прп. Ефрем был гениальным поэтом и он создал бессмертную вещь. Самое удивительное, что это действительно Псалтырь, состоящий из 150 псалмов, которые кто-то потом даже разделил на 20 кафизм, а каждую кафизму на 3 славы. В начале почти каждой кафизмы помещается догмат, а в конце — нравоучение — " уроки жизни". Т. о. — это вполне богослужебная по своему предназначению книга и она, бесспорно, богодухновенна. Читать и перечитывать её можно бесконечно.

Если бы прп. Ефрем написал одну только «Псалтырь» он уже остался бы в веках рядом с царём Давидом. Но маронитские монахи насчитывают у него не более не менее как 12000 гимнов (!). И этому веришь вполне, потому что прп. Ефрем был таким удивительным обоженным существом, которое жило и дышало непрерывной молитвой и эта молитва выливалась у него в стихах.

Симеон Ассеман (автор "Библиотеки") перечисляет у его следующие гимны:

87 гимнов о Божестве Иисуса Христа, направленных против ариан и евномиан.

56 гимнов против ересей Маркиона, Вардесана и Мани (т. е. против дуалистических ересей).

52 гимна о Церкви, в которых она сравнивается с Богородицей (причём католики уже находят здесь учение о Непорочном Зачатии). Исполняются у маронитов на всенощной.

27 гимнов на Рождество Христово, предвосхищающие христологию V века (марониты до сих пор поют один из них: "Божество сое динил с человечеством и стал лицом — Богочеловек").

56 гимнов хвалебных, из которых: — 24 — восхваляют девство, не уничтожающее таинство Брака; — 15 — восхваляют Иоанна Крестителя; — 25 — восхваляют апостолов.

15 увещательных гимнов, из которых мариониты до сих пор поют в пяток гимн о покаянии ап. Петра.

15 гимнов-размышлений о рае.

Поминалиные стихиры (в противовес Арию, который учил, что не следует молиться об умерших).

И.т.д.

Невероятный, необозримый дар Ефрема Сирина был, однако явлением не уникальным. В истории Церкви этот феномен повторится ещё дважды: у Романа Сладкопевца и у Иоанна Дамаскина. Замечательно, что все трое были сирийцами.

Из отцов Каппадокийцев наибольшее влияние на гимнографию оказал

свт. Григорий Богослов (+390).

Крупнейший интеллектуал "Золотого века патристики", мистик и духовидец, он и в своей поэзии был прежде всего философом — богословом. Впрочем, "Св. Григорий был истинным мастером поэтичес кого слова, — отмечает Флоровский, — этим мастерством он нередко злоупотреблял… " ("Восточные отцы IV века", М., 1992 г., с.97).

Он, например, сочинял богословские и исторические поэмы, написал в стихах целую автобиографию. Узнав, что Аполлинарий Лаодикийский составил по примеру Ария новый Псалтырь, свт. Григорий пишет: "если у еретиков есть новые псалтыри… то и мы будем ве щать псалмы, и мы станем писать много." Это как раз то, что Флоровский называет "… скорее риторические упражнения, чем подлин ная поэзия."

Как ни странно, гораздо большее значение для гимнографии имели проповеди свт. Григория, которые произносились, конечно, "без бумажки", с подлинным поэтическим жаром и вдохновением. Так, посвящённый в 362 году во епископа Назианза, он начинает своё пастырское служение проповедью, начальные слова которой "Воскре сения день, просветимся торжеством и друг друга обнимем…" были впоследствии положены на мелодию прп. Иоанном Дамаскиным в качестве последней стихиры Пасхи (после которой начинается христосование).