Перечитывая Мастера. Заметки лингвиста на макинтоше - Мария Барр

Магическая функция языка проявляется и в древнем приветствии, которое использует Азазелло, посещая подвальчик Мастера после бальной ночи. «Мир вам» - это не просто учтивое приветствие, широко используемое в древневосточных странах. Это то же время и формула заклятия: «Я пришел с миром», «Я желаю вам мира», при этом слово «мир» включает следующие семы: согласие, лад, отсутствие войны, ссоры, покой, спокойствие, единодушие, приязнь, полюбовный союз. (Словарь русского речевого этикета. Сост. А. Г. Балакай. – М., 2001. – С. 275).

Это приветственное выражение упоминается в евангелиях.

Иисус Христос напутствовал апостолов: «И входя в дом, приветствуйте его, говоря: мир дому сему; и если дом будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится» (Мф., X; 12, 13)

«В тот же первый день недели, вечером, когда двери дома , где собирались ученики Его были заперты, из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! (Иоанн., XX; 19).

Другим обращением-заклятием является обращение Иешуа «Добрый человек». Оно известно с древних времен. Когда мы произносим подобные обращения в адрес неизвестного лица (мил человек, милейший, любезный), мы воздействуем на коммуникативного партнера суггестивно. Мы как бы просим, заклинаем его быть добрым. Магический прием в данном случае состоит в эмоциональном воздействии на собеседника, адресата речи. После такого обращения именно эмоционально трудно быть грубым, тем более жестоким. Не случайно крик о помощи: Люди добрые, помогите! – включает именно этот механизм эмоционального воздействия.

Человек со связанными руками несколько подался вперед и начал говорить:

- Добрый человек! Поверь мне…

Помимо отдельных реплик и речевых формул магического свойства, в романе есть текстовые фрагменты, обладающие необыкновенной силой суггестии. Это роман о Понтии Пилате, обладающий способностью структурировать вокруг себя действительность, влиять на судьбы героев (Мастер, Маргарита, Бездомный), «приносить сюрпризы».

Как мы видим, магическая функция языка реализуется в романе в различных аспектах, в различных речевых жанрах и различных ситуациях. От собственно магических действий, осуществляемых посредством слова, до развернутых магических текстов.

Концептосфера романа и языковая картина мира представляют строгие морально-этические константы мировоззрения автора. Они даны в оппозициях стержневых понятий, выстраиваемых в рамках оппозиции гиперконцептов СВЕТ и ТЬМА. Эти концепты отражают дуалистические взгляды писателя, лежащие, как мы показали, в рамках религиозного христианского мировоззрения.

Понятия ГРЕХА – НАКАЗАНИЯ – ПРОЩЕНИЯ, которыми оперирует ортодоксальное христианское сознание, раскрыты в романе в единстве, раскрывающем закон искупления, идею высшего суда. Кстати, то, что эта концептная схема в традициях русской классики (Ф. М. Достоевский, Гаршин, А. П. Чехов, Л. Андреев), не отменяет ее индивидуального авторского прочтения. У М. Булгакова она представлена как некий вселенский механизм, опирающийся на законы гармонии и равновесия, который действует помимо чьей-либо индивидуальной воле (все будет правильно – на этом стоит мир). К этим концептам в рамках данного механизма присоединяется концепт ПАМЯТЬ. Память как наказание: «исколотая память», «неотпускающая память» рифмуется с понятием НАКАЗАНИЕ. Концепт ПОКОЙ, ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ также рифмуется с названными выше концептами.

Однако нельзя не отметить и своеобразие концептуального пространства романа. При строгой семантичнской оппозиции гиперконцептов СВЕТА и ТЬМЫ есть ряд концептов, обозначающих механизм взаимодействия обоих «ведомств». Он основан на опоре на одни и те же понятия СВОБОДА, ВЕРА и ИСТИНА, объединяющие их функционально. Одно ведомство «вырабатывает» систему ценностей, краеугольные законы бытия, другое опирается на них, определяя критерий проверки, взвешивая степень отступления от этих правил каждого конкретного человека и приводя в действие механизм восстановления порядка. В этом механизме, отражающим сотрудничество «ведомств», ТЬМА потребляет и перерабатывает концептное единство исходя из своих установок.

Тот факт, что концептосфера романа отражает в основе своей христианское мировоззрение писателя, говорит о том, что обвинения в «поэтизации темных сил», «тяжелеем мистицизме» и проч. совершенно беспочвенны. Нежелание видеть особенностей семантической организации текста или неумение его прочесть существенно искажают идейно-философскую систему романа, которая, по нашим наблюдениям, лежит в области нравственных и духовных проблем.

Строгая последовательность и целостность мировоззрения автора романа представлены в законченной системно организованной концептосфере, в которую входят практически все важнейшие духовные и культурные национальные концепты. Такие концепты, как СУДЬБА, ВЕРА, ЛЮБОВЬ, СВОБОДА, ИСТИНА, КРОВЬ, СМЕРТЬ, ПРОЩЕНИЕ, ИГРА, создают особую семантическую организацию текста, в которой возможны смысловые переклички и рифмовка мотивов и образов.

Характерным для творческой манеры писателя является расширение концептов. Многие из них обрели особое семантическое наполнение и закрепились в прочтении М. Булгакова. К ним относятся такие концепты, как КРОВЬ, СМЕРТЬ, ПОКОЙ, МАЛОДУШИЕ, ПУШКИН, получившие в произведении индивидуальное прочтение. Человеку, не поверхностно, а вдумчиво прочитавшему роман, смысл этих концептов-понятий понятен. Мы можем считать их авторскими концептами не только потому, что значение их отличается от смыслового наполнения национальных концептов и актуализируется в данном прецедентном тексте, но и потому что они включены в концептуальное единство произведения. Сегодня можно с уверенностью утверждать, что концепты М. Булгакова вошли в сокровищницу общекультурных концептов. То есть, мы произносим одно слово «покой» и вспоминаем о Мастере. Все вместе они создают строго организованное концептуальное пространство. Такое внушительное количество авторских концептов уникально само по себе. Оно свидетельствует о глубокой проработке философской и шире – понятийной основы текста.

В заключение вместо выводов хочу поделиться некоторыми соображениями о судьбе книги, связи этой судьбы с эволюцией общества.

Несомненно, природа таланта М. А. Булгакова загадочна, непреходяще действенна и нова. Огромное количество написанного о романе до сих пор не изменило природы воздействия на читателя этой удивительной книги. Не изменило его и время. Уже шестьдесят лет роман «Мастер и Маргарита» пользуется сверхпопулярностью, его передают из рук в руки, зачитывают до дыр. В советское время он исчезал из библиотек общего пользования, едва появившись на полках. В книжных магазинах до полок он просто не доходил.