Иллюзионист - Борис Мишарин

– Хорошо, дядя Витя, учусь на пятерки. По английскому языку догнала своих одноклассниц. Соседи жалуются. Я на пианино играю, а их это раздражает. Участковый уже приходил, но я после девяти вечера не играю, он сказал, что все по правилам и ушел. Соседи обещали квартиру взломать и пианино разгромить на кусочки. Вот у вас в доме хорошо было, и вы со мной занимались, – она вздохнула и внезапно произнесла: – Дядя Витя, возьмите меня к себе, с вами заниматься лучше, чем с любым репетитором и на пианино бы никто не жаловался. Возьмите…

Виктор даже опешил от такой просьбы…

– Лизонька, как же я могу тебя взять к себе? Я люблю тебя, как свою дочку, но твоя мама этого не позволит.

– Я уговорю маму, а если она не согласится, то сама сбегу.

– Лизонька, девочка ты моя славная, кроме мамы есть разные социальные службы и полиция в том числе. Нам не разрешат жить вместе, и мама никогда согласия не даст.

– Но почему, дядя Витя, подумают что-то плохое? Я бы стала называть тебя папой, мне так этого хочется…

Лиза заплакала и прижалась к нему. Виктор присел на корточки, вытирая платочком ее слезы. Он понимал, что она никогда не чувствовала отцовской ласки от родного пьяницы папаши. Но не мог он ее взять к себе, не мог.

Расстроенный, Виктор вернулся на работу. В приемной на месте секретарши сидела женщина лет сорока пяти.

– Извините, – произнесла она, – но директора сейчас нет на месте. Вы кто и по какому вопросу?

Виктор улыбнулся, подошел к столу.

– Вы, видимо, моя новая секретарша. А я Виктор Борисович, как зовут вас?

– Извините, Виктор Борисович, я не знала. Меня зовут Алиса Дмитриевна.

Виктор вздрогнул и даже отшатнулся от стола.

– Я что-то сказала не так? – спросила удивленно секретарша.

– Нет, все нормально… Мою первую жену завали Алиса Дмитриевна, мы прожили с ней сорок лет, а потом она умерла.

Виктор ушел к себе в кабинет. А секретарша побежала в отдел кадров.

– Там молодой мужчина пришел, говорит, что он директор, а его первая жена Алиса Дмитриевна, с которой он прожил сорок лет. Но ему самому лет тридцать – мне надо вызвать охрану?

– Не надо, – ответила начальница отдела кадров, ее подружка, – Виктору Борисовичу на самом деле более ста лет, но выглядит он на тридцать.

– Разве такое возможно?

– Как видите – возможно. Идите на свое рабочее место и помалкивайте, а то насмешите все управление.

Она вернулась в приемную и решилась войти к директору.

– Разрешите, Виктор Борисович?

– Входите Алиса. Появились вопросы?

– Да, я не первый раз работаю секретарем и знаю, что у каждого руководителя свои нюансы. Хотелось бы узнать ваши, чтобы работа стала комфортнее.

Виктор рассказал ей, чтобы он желал от секретаря. В основном это касалось чая, кофе и спиртных напитков. Каждый предпочитает пить определенный сорт и по-разному. Алиса ушла и вскоре связалось с ним по селектору:

– Звонит генерал-майор Калашников. Спрашивает разрешения посетить вас с начальством из Москвы в удобное время.

Калашников… три месяца не давал о себе знать и объявился. Прилетел все-таки Любомиров и его наверняка шейх Аббас заставил. Сам бы он и пальцем не шевельнул, а шейх мужик амбициозный, хочет рассчитаться со мной и приглашает в гости, чтобы потом устроить автокатастрофу с трупом.

– Соедините, – попросил он, – Игорь Андреевич, Любомиров у вас? Дайте ему трубочку.

Калашников так и не узнал, о чем разговаривал начальник управления по антитеррору с Иллюзионистом. Но попросил внезапно чистые листы бумаги и стал писать. Писал полчаса лист за листом. Потом отдал все написанное. Калашников читал и у него шевелились волосы на голове. Эта мразь написала чистосердечное признание на имя директора ФСБ. Он дочитал и вызвал конвой. Оказывается, версия с локальным атомным оружием шейха выдумана только для того, чтобы выманить Иллюзиониста в какую-нибудь из арабских стран, где бы его убили, имитируя автокатастрофу. Аббас завербовал Любомирова давно, когда тот еще служил в посольстве Объединенных Арабских Эмиратов в звании подполковника. Подловил его самым заурядным способом – девочки и деньги. Теперь ему грозило наказание сроком в двадцать лет. Жаль, что за измену Родине сейчас не расстреливают.

Какой сегодня насыщенный событиями день, подумал Виктор. Сейчас в ФСБ черте что творится. Наверняка уже прочли признание Любомирова. Генерал-лейтенант, начальник управления – это не просто оперок оборотень, это сенсация, которую станут скрывать всеми возможными способами.

Хотел перерезать мне горло лично…а я вот не хочу лично… твой выход Саид, Иллюзионист ухмыльнулся. Через несколько дней международная пресса разразилась очередной сенсацией в своей собственной спальне найден с перерезанным горлом один из самых богатых арабских шейхов Аббас бен Адиль Аль Натейян. Охрана шейха у спальни зарезана, а начальник охраны исчез, но тоже был найден через два дня с перерезанным горлом в другом городе. Явно заказное убийство, ниточка которого оборвана, заказчик устранил исполнителей.

Несколько обычных серых будней к вечеру разразились новым событием. В кабинет к Виктору не вошла, а буквально ворвалась Латыпова, отталкивая секретаршу.

– Виктор Борисович, Лиза пропала, – крикнула она от дверей, все еще борясь с секретаршей.

– Все нормально, Алиса. Я знаю эту женщину, пусть войдет и принесите ей воды. Присаживайтесь, Виктория Павловна, расскажите все с самого начала.

Она присела. Взяла поданную ей воду, расплескав трясущимися руками половину, выпила остатки.

– Я знаю, она к вам сбежала, – начала говорить нервно Латыпова, – как вы можете так поступать. Ей же только двенадцать лет, совести у вас нет. Старшей сестрой попользовались, теперь младшую захотели? Сволочь вы, Виктор Борисович, гад последний, это же ребенок беспомощный, а вы ее в койку. Таких убивать надо без суда и следствия.

– Хватит, – стукнул ладошкой по столу Виктор, – рассказывайте без своих домыслов и вымыслов. Все как было рассказывайте.

– Какие тут домыслы, если ты, гад, спишь с моей младшей дочерью, – закричала Виктория Павловна, – отдай мне мою дочь. Она ребенок совсем.

– Слушай ты, дура деревенская, – заговорил Виктор повышенным тоном, – у тебя, видимо, мозгов хватает только за сиськи коров дергать да неповинную ни в чем дочь оскорблять. Или тебя бык в зад боднул и все мозги через него вытекли. Как вы уехали от меня я Лизу всего один раз видел в гимназии. Больше мы не встречались и не разговаривали даже. Рассказывай, дура, пока я тебя в камеру не посадил за клевету. Только дословно, без своих домыслов. Что у вас произошло?

– Так вы не спите с Лизой что ли? – удивленно спросила Виктория Павловна.

– Ну, блин… не сплю я с Лизой, не сплю. Ты будешь рассказывать или мне полицию вызвать?

– Неделю назад Лиза попросила, чтобы я отпустила ее к вам. Сказала, что хочет жить с вами. Но как она может жить с вами, если ей только двенадцать лет. Мы поругались… каждый день ругались, а сегодня она сбежала. Так и заявила, что уходит жить с вами. Чего же мне еще думать?

– И это все? – спросил Виктор.

– А вам этого мало? Если вы богатый, то можете спать с маленькими девочками?

– Да-а-а, действительно – дурость не лечится. А ты не подумала своими куриными мозгами, что жить – это не значит спать. Она же живет с тобой, мамаша, и ты с ней не спишь. Она с отцом жила, пока он был жив, и не спала с ним. Или у тебя, дуры, только один секс на уме? Жить – это значит учить вместе английский язык, заниматься музыкой, разговаривать с человеком, а не такой пробкой, как ты. Ей со мной интересно, а с тобой она о чем может поговорить, мамаша, о коровьих сиськах или мужиках-насильниках, которые тебе мерещатся?

Виктор пересказал ей разговор с Лизой в гимназии.

– Поймите вы, Виктория Павловна, Лизе я нравлюсь как отец, а не мужчина и она мне нравится, как дочка, а не женщина. Как только вы могли додуматься до такого кошмара? Я не знаю, где сейчас Лиза, но если она поехала ко мне, то я это узнаю быстро.

Он позвонил домой охранникам, они подтвердили, что Лиза только что приехала на такси. "Расплатитесь с шофером и проводите Лизу в дом. Приеду – разберемся", – приказал он.

– Да, Лиза только что приехала ко мне домой. Что будем делать, Виктория Павловна? Я не имею права держать у себя вашу дочь, но как она станет теперь жить с вами после таких оскорблений? Ребенок еще о сексе не задумывался, а вы его уже в койку определили к человеку, которого она почитает как отца. Что делать будем?

– Не знаю. Вы правда с Лизой не любовники?

– Пошла вон отсюда, дура похотливая. Лизу я привезу вечером домой, можешь ее еще ее раз унизить и сводить к гинекологу – убедиться, что она девочка.

Латыпова заплакала.

– Виктор Борисович, извините меня. Лиза не простит меня, сразу по крайней мере. Если все так, как вы говорите, пусть она поживет у вас. Я могу ее навещать?