Пария - Дэн Абнетт

Стоя за пюпитром, я заметила на правом боку алтаря большое пятно, зеленоватое, как ярь-медянка. Я была уверена, что раньше его там не было. Я не понимала, откуда оно взялось и как могло появиться настолько быстро. Теперь, рассматривая его с близкого расстояния, я обнаружила, что это что-то похожее на мелкие кристаллы льда, выступившие на поверхности алтаря.

— Объясните, что это! — потребовала я.

— Вернись сейчас же! — рявкнул в ответ Хоуди.

Я вскинула руку, схватилась за край экрана молитвенного аппарата и наклонила его к себе. Херувимы шумно забили крылышками, пытаясь выровнять свой полет и взмыть вверх.

Я вновь начала читать, медленно, по слогам произнося слова.

Читая, я видела, как с каждым слогом зеленоватое пятно становится все больше. Я резко остановилась, потом продолжила — и увидела, что рост пятна полностью соответствует скорости моего чтения.

Я прекратила читать. Поднялась. Потом пошла обратно к Хоуди; молитвенный аппарат, низко жужжа, неторопливо последовал за мной. Все экклезиархи, не отрываясь, глядели на меня.

— Что вы заставляете меня делать? — спросила я. — Что здесь происходит?

— Просто делай что тебе говорят, — ответил исповедник.

— Что это за слова? — не унималась я, показав на молитвенный аппарат, — Откуда вы их взяли?

— Это наши слова, — произнесла одна из теней за решетчатыми дверцами.

— Это слова, которые написал наш господин, — подхватила вторая.

— Кто это — ваш господин? — спросила я.

— Ты не должна произносить его имя, — заметила третья тень.

— Тогда — что написано в его книге? — задала я новый вопрос.

— Это одна книга, — произнесла первая тень.

— Но во многих томах, — подхватила вторая.

— Он начал ее, но так и не закончил, — заметила третья.

— Немедленно встань сюда! — раздраженно скомандовал Хоуди, показывая на место у пюпитра.

Я неохотно поплелась назад. Он подвел молитвенный аппарат ближе и заставил его зависнуть передо мной.

— Мы продолжим и используем одно из слов, — произнес он.

— Согласны, — ответила первая тень. — Несмотря на ее отношение, мы заинтересованы в действиях этой самки.

Хоуди посмотрел на меня. Взгляд сквозь прорези маски показался мне крайне напряженным.

— Одно слово, — произнес он. — Сосредоточься и произнеси его как можно отчетливее.

Он прикоснулся к парящему в воздухе экрану, и на нем возникло слово. Экран шипел и мигал, словно было крайне тяжело поддерживать необходимую четкость изображения.

Я посмотрела на экран.

И произнесла слово.

Глава 26.

О слове и том, что произошло потом

Я не знала, что это за слово и понятия не имела, что оно означает. Я произнесла его, словно подчиняясь некой таинственной силе, и в то же мгновение оно исчезло из моей памяти.

А потом произошло нечто необъяснимое. Древний алтарь, стоявший у дальней стены медной комнаты, взмыл в воздух. Он взмыл в воздух, странно коробясь и теряя форму, а потом разлетелся вдребезги, взорвался — словно на него обрушилось что-то огромное и тяжелое, разбившее его на части и разбросавшее куски металла в разные стороны, или словно взорвалась спрятанная в нем граната. Медные и латунные осколки отскакивали от стен, потолка и решетчатых шкафчиков, дождем сыпались вокруг нас, подпрыгивая на полу, словно горсть брошенных монет.

Я обнаружила, что лежу на полу, и медленно поднялась, опираясь на руки и колени. В ушах звенело. Пюпитр опрокинулся. В нескольких метрах от меня я увидела молитвенный аппарат — он валялся на полу, разбитый и искореженный; по обломкам пробегали искры; экран затрещал и погас.

Я повернулась, чтобы осмотреться. Потом провела рукой по рту и увидела на пальцах кровь. Похоже, я насквозь прокусила нижнюю губу.

Экклезиархи тоже выглядели не лучшим образом. Некоторые лежали на полу, как я — за компанию как минимум с тремя щитами. Многие стояли на ногах — но шатались, словно контуженые. Инструменты, которые они держали в руках, вырубились от короткого замыкания.

— А теперь я снова требую объяснений, — обратилась я к Хоуди.

— Мы поместим тебя в место временного содержания, — произнес он, стараясь сохранять самообладание.

— Нет, — ответила я. — Вы объясните мне все это. Сейчас же.

— Ты не смеешь… — начал он.

— Не заставляйте меня произносить это слово еще раз. — оборвала я.

На самом деле, я не помнила слово, и не могла повторить его — но он-то этого не знал.

— Держите ее в рамках! — потребовала одна из теней.

— Эта самка выполнила испытание энунции, и ее жизненные показатели лучше, чем у всех образцов, которые были до нее, — произнесла вторая. — Она — первая в очереди на исследование и развитие ее навыков нашим хозяином.

— Она — наша собственность, — огрызнулся Хоуди. — А вы не командуете нами и не смеете отдавать приказы! Вы — наши партнеры в этом деле, но мы не можем просто так отдать то, за что так дорого заплатили!

— Утихомирьте ее, или это сделаем мы, — произнесла тень. — И мы возьмем все, что пожелаем, если решим, что это необходимо.

Хоуди взглянул на меня и снял капироту. Его лицо влажно блестело, волосы слиплись от пота.

— Троном Святым тебя прошу, делай что я говорю, — попросил он. — Иначе они тебя заберут, а тебе этого точно не надо!

Внезапно Понтифик Урба издал пронзительный вопль. Мы резко обернулись в его сторону и увидели, как он бьется в судорогах на своем троне, раскинув руки и ноги и прогнув тело назад. С ним случился припадок. Он смотрел в потолок и запрокидывал голову, пока золотая митра не свалилась, зацепившись за спинку трона — не помогла даже проволока, удерживавшая головной убор на месте. Изо рта Понтифика хлынула кровь.

— Что это? — резко спросил Хоуди.

— Возможно, пост-фраза? — предположил один из экклезиархов. — Последствия энунциации?

— Пошлите за медиками! — рявкнул Хоуди. — Срочно пришлите сюда доктора или еще кого-нибудь из лекарей! И выставьте охрану.

Несчастный Понтифик тем временем продолжал орать, корчиться и истекать кровью. Из приемной уже спешил отряд охранников. Как и те, которых мы видели в базилике, они были облачены в длинные одеяния и маски, которым было придано сходство с ликами святых — но их одеяния были синими, а поверх них красовались кольчуги из керамитовых пластин и латунных колец. Они были вооружены длинными силовыми шестами, и у каждого на боку висел кутро в медных ножнах.

Я удивилась — с каких это пор служители Экклезиархии мужского пола получили право носить оружие?