Ведьмин клад - Татьяна Корсакова

– Ты обещал мне работу, – напомнила она.

– Да, да, конечно, – Сашка вернулся на свое место. – Может быть, для начала кофе?

– Лучше чай, – не то чтобы Насте так уж хотелось чаю, просто было любопытно понаблюдать, как изменится в лице секретарша, когда ей придется подавать чай обслуге.

Сашка включил интерком:

– Анжела, две чашки чаю! Да поживее!

Прошлая Настя, воспитанная на заповедях и душеспасительных беседах, никогда бы так не поступила, но нынешняя Настя, изгнанная из таежного рая и вынужденная отринуть предрассудки, злорадно усмехнулась.

Пока секретарша исполняла поручение шефа, сидели в молчании: Сашка нервно барабанил пальцами по столу, Настя рассматривала обстановку и готовилась к предстоящему разговору.

К чаю прилагалась коробка шоколадных конфет и злющий взгляд секретарши.

– Спасибо, дорогуша, вы очень любезны, – сказала Настя с елейной улыбкой и мысленно подивилась, откуда в ней взялась вся эта гадость. Ударили по левой щеке, подставь правую… А ей вот не хочется подставлять правую, ей хочется дать сдачи.

– Давай я покажу тебе клуб, – сказал Сашка, когда с чайной церемонией было покончено.

– Это означает, что ты берешь меня на работу? – на всякий случай уточнила Настя. – Или ты просто хочешь похвастаться своими бизнес‑достижениями?

– Я же обещал! – Кажется, его даже оскорбило ее предположение. – Место администратора твое, если захочешь.

Ну разумеется, она захочет! Можно подумать, у нее есть выбор…

Обход Сашкиных владений занял час. Владения поражали роскошью и многоплановостью: бар, ресторан, танцпол, бильярдная. Имелась даже комната, задрапированная на восточный манер, с россыпью шелковых подушек на войлочном помосте. Комната предназначалась для курения кальяна. Заметив удивленный Настин взгляд, Сашка самодовольно улыбнулся.

– А это законно? – спросила она.

– Дурочка. – Покровительственным жестом он приобнял ее за плечи, совсем как в прошлой жизни. Кобель. – Никакой дури мы не продаем, люди здесь просто расслабляются.

– Понятно, – Настя повела плечом, стряхивая его руку, спросила: – А где мое рабочее место?

– У тебя будет собственный кабинет, – сказал Сашка таким тоном, точно только что отписал ей полклуба.

Кабинет Насте понравился. Похоже, сюда Юлька дизайнера не пустила, обустройством интерьера занималась сама. Цвета выдержанные: много жемчужно‑серого с желтыми акцентами, много живых цветов, изящный плюшевый диванчик под абстрактной, но вполне симпатичной картиной, рабочий стол в стиле хай‑тек, удобное кресло, на столе – ноутбук.

– Ну как? – спросил Сашка и тут же, не дав Насте ответить, зачастил: – Но, если тебе что‑то не нравится, можно поменять.

– Мне все нравится. – Она уселась в кресло, и бывшему не осталось ничего другого, как скромно пристроиться на диванчике.

Ситуация получалась забавная: точно она хозяйка и владычица морская, а он проситель.

– Когда мне приступать?

– А когда ты хочешь?

– Чем раньше, тем лучше.

– Тогда, может быть, прямо сегодня и начнем, раз уж я здесь?

– А ты здесь бываешь не всегда?

Сашка снисходительно улыбнулся:

– Солнышко, этот клуб – так, игрушка. Основные мои интересы находятся совсем в иной сфере.

Лихо! Хотелось бы еще знать, что это за «иная сфера». Хотя кое‑что, безусловно, радовало – видеться с бывшим каждый день ей не придется.

– Так что в мое отсутствие ты здесь главная. Справишься?

– А Юлька справлялась?

Сашка кивнул.

– Ну, значит, и я справлюсь.

Иван Мыкалов. Сибирь. 1929 г.

– Иван, ну чего тут думать?! Завтра же нужно выступать, пока погода способствует! – Евгений Викторович, друг, коллега и верный помощник, нетерпеливо взмахнул рукой, да так, что едва не опрокинул кружку с дымящимся в ней чаем. – Ты же сам знаешь, как у нас со сроками, – продолжил он уже чуть спокойнее, – а мы здесь который день штаны просиживаем.

Иван Владимирович Мыкалов, профессор Томского политехнического института, в ответ на запальчивую тираду товарища лишь молча покачал головой. Все он прекрасно понимал: и про сроки, и про важность задания, и про то, чем может быть чревато промедление.

Их экспедиция, кровь из носу, должна управиться к осени. Кажется, времени еще в достатке, середина июля только, так ведь и объемы работы такие, что руки опускаются. И людей не хватает катастрофически. Из настоящих специалистов он, Евгений, да студентка Сашенька Пивоварова. А остальных работников приказано из местных набирать. Да вот только не особо‑то хотят местные заезжим ученым за просто так помогать, во имя будущего процветания великой советской державы. И денег совсем мало, едва‑едва хватило, чтобы самое необходимое закупить да проводника нанять.

Но даже не то его страшит – за дочку, Валюшу, душа болит. Девочке всего седьмой год, а он ее с собой, к черту на рога… Да что ж делать было, если нет у них с Валюшей на этом свете ни единой родной души? Оставлять ребенка на чужих людей? Он уже было и оставил, договорился с соседкой Софьей Марковной, но едва ли не в последний день передумал. Экспедиция не на день и не на два – на все лето. Как же Валюша без него? А может, это в нем родительский эгоизм взыграл? Что уж сейчас думать? Сделанного не воротишь. Вот она, Валюшка, играется с камешками на берегу Лисьего ручья, и теперь ему непременно нужно решить, оставлять девочку в деревне или с собой в глушь таежную тащить.

На первых порах Иван Владимирович сильно опасался, что Валюшка капризничать станет, от работы отвлекать, но у него не дочка – а золото, все понимает, прямо как взрослая. Да и Сашенька за ней присматривает, одежки стирает, косички заплетает, сказки на ночь читает, из скудного их провианта умудряется что‑нибудь вкусное и полезное приготовить. А еще ведь и от работы не отлынивает, помимо того, что с замерами помогает, так еще и карты, те, что они с Евгением составляют, вечерами копирует, а это работа кропотливая, особого внимания требующая. Что ни говори, а повезло ему с ассистенткой, во всех смыслах повезло. А Евгений говорит, что Сашенька не просто так старается, что она в него, своего профессора, тайно влюблена. Шутит, наверное. Сашенька молодая, красивая, поклонники вокруг нее так и вьются. А он старый, пятый десяток уже разменял, да еще и с малым ребенком на руках. Кому он такой нужен?

– Папа! Папа! – От невеселых раздумий отвлек звонкий Валюшин голосок. – Папа, смотри, что я в песочке нашла!