Америkа (reload game) - Кирилл Еськов

- Я вот чего недопонимаю в этой истории - может вы проясните: в каком качестве меня препровождали на Гороховую? Чисто официально, я имею в виду: арестованный, задержанный? подозреваемый, свидетель? а, может, эксперт?..

- Про "официально" я, признаться, не в курсе - ну, да чего-нибудь потом придумают. А неофициально, по делу... Вы ведь, Павел Андреич, и сами, небось, догадываетесь - по какого рода составам практикуют такого рода следственные действия ?

- Да кроме шпионажа в военное время и госизмены в форме заговора ничего и в голову не лезет...

- Точно! Ну, еще терроризм - но это, пожалуй, не ваш случай... Так кАк насчет чаю?

- Да, сделайте одолжение. Покрепче, если можно, и без сахара.

- Лимон?

- Нет, благодарю вас.

- Сейчас распоряжусь. Чувствуйте себя как дома.

Щелкнул замок. Ротмистр расслабленно оперся спиной о стену позади табурета и еще раз изучил комнату из-под сонно-приопущенных век; убедился, что оконное стекло меж двумя решетками (на предмет вскрытия вен) вполне в досягаемости при рывке с его места - раньше чем набегут из-за двери и невзирая на наручники, - так что всё к тому, что пока просто берут на пушку... Позиция на доске, однако, не прояснялась ничуть.

Голубенькие, выходит, вполне в курсе того, что он из себя представляет - и раз уж они решились жестко тронуть коллегу (пусть даже и опально-отставного), родная Служба, похоже, и в самом деле слила его по полной; и хорошо, если только слила - а ну как еще и специально подставила: "Nothing personal, just business"?.. Поскольку "шпионаж в военное время" отпадает по определению, методом исключения получаем - госизмену; бог ты мой, неужто затащило-таки меня, мальчишечку, за рукав в те треклятые шестерни, вращаемые "мозговой деятельностью двуглавых птиц"?

И Командор мне тут не защитник по-любому - похоже, посуленное им давеча "я не я, и кобыла не моя" началось здесь и сейчас. Карт же для осмысленной самостоятельной игры у меня на руках просто никаких - ибо ключевые фрагменты той мозаики, что шеф собирает сейчас в сферах, мне всё равно неведомы. И не остается при таком раскладе мне, сердешному, ничего, окромя глухой несознанки; с вполне себе реальной перспективой прогуляться по маршруту "подвал - доки". Ну, сталбыть, так уж карта легла...

Итак, моя задача сейчас - восстановить в памяти по минутам (а где и по секундам) все события, начавшиеся с ночного стука в дверь моего нумера: что я могу отрицать с полным на то основанием, а где придется валять ваньку по схеме "был пьян, ничего не помню".

- Чай, ваше благородие. Ничего, что из кружки? - мрачный рыжеусый детина (по внешности и ухваткам - классический унтер) был вполне вежлив и обходителен.

- Твоя собственная, небось? - кружка была видавшая виды, солдатская. Судя по обстановке, отметил про себя ротмистр, они тут на казарменном положении; да и вообще, похоже, пользуются этой берлогой не настолько часто, чтоб обставлять ее мебелью, не то что чайными сервизами. - Спасибо, брат, - степенно кивнул он и, внимательно приглядясь к хитрой самодельной оплетке ручки, промурлыкал вдруг себе под нос:

Славно, братцы, славно, братцы, славно, братцы егеря,

Славно, братцы егеря, рать любимая царя!

Рыжеусый мигнул озадачено и тут же непроизвольно подтянулся: сигнал распознан! Ну что, орел или решка?

- Сдается мне, что мы встречались, служивый. Терская линия?

- Никак нет, Кубанская!

Дьявол, таки решка... Ну, еще разок, наугад:

- Да, верно. Таманский карабинерский, бывший Семнадцатый егерский? - (повышаем ставку: тут уже один к трем, увы...).

- Так точно, ваше благородие! Ну и память у вас!.. - (Уф-фф!..) - Но вот я вас что-то не припоминаю...

- Было бы скверно, если б и ты мог меня опознать вот так, сходу, - хмыкнул Расторопшин. - Мы ведь работаем за аванпостами...

- О! - тут бывый егерь вытянулся во фрунт так, будто дело было на императорском смотру. - А?.. - наручники на разведчике теперь настоятельно взывали к объяснениям.

- А ты просто считай, что мы на манёврах. Ты - за оранжевых, я - за синих. Условия максимально приближенные к боевым. Действуй!

- Так точно! - просветлел лицом рыжеусый.

- Ну, зови начальство. Или веди к нему - как тут у вас нынче принято?

...Спасибо тебе за науку, дервиш. Видишь, я готов: расслаблен, как палец на курке за миг до выстрела, абсолютно спокоен и готов к самым скверным неожиданностям - за которыми, надо думать, дело не станет. А чуть погодя, возможно, понадобится и преподанное тобой искусство "заклинать боль"...

- Я, кажется, забыл представиться: майор... ну, скажем, Иванов, - (что ж, самая фамилия для немца...) - Надеюсь, вы ясно понимаете, господин Расторопшин: в прежние времена вы могли... да не то, что могли, а обязаны были послать меня куда подальше и хранить гордое молчание - со всеми вашими вопросами, дескать, ступайте к моему начальству! - но теперь вы такой отмазки лишены. Ну, а ответственность за ложные показания тут - сами догадываетесь какая.

- Зачем сразу начинать с угроз, господин майор? Я теперь тихий законопослушный отставник, и отвечать на вопросы органов правопорядка - мой долг верноподданного. В тех границах, разумеется, где они не затрагивают доверенные мне по прежней службе государственные секреты.

- Эти границы теперь буду определять я, с моим ведомством!

- Посмотрим, как это у вас получится, - хмыкнул Расторопшин и со всей небрежностью, что можно себе позволить сидя на табурете, закинул ногу на ногу. - Сдается, что нынешний мой "безначальственный" статус ваше положение скорее осложняет, нежели облегчает. Я ведь теперь классический "забытый часовой", которому осталось опираться лишь на свои собственные представления об офицерской чести и служебном долге.

- Боюсь, вы недопонимаете нынешнее свое положение, господин Расторопшин. Единственная для вас возможность выйти отсюда своими ногами - дать исчерпывающие ответы на все заданные вам вопросы.

- Напротив, господин майор: я понимаю нынешнее свое положение очень и очень хорошо. И единственное мое спасение - единственное, понимаете? - это как раз ни на шаг не отступать от некогда полученных инструкций Службы, без малейших попыток угадать, которые из них признаны в новых обстоятельствах устаревшими и утратившими силу.

- Спешу вас успокоить: засекреченные детали закордонных операций вашей Службы нам совершенно не интересны. А интересуют нас, как вы наверняка уже догадались, сугубо здешние события - связанные с гибелью министра колоний.

- Министра колоний? - ротмистр выглядел озадаченным, но не более того. - Вы должно быть шутите? Я ведь тогда находился на Кавказе, конкретно... дай бог памяти... в средней части Дарьяльского ущелья! Доскакать оттуда до Петербурга, невидимкой спихнуть министра с Исаакиевской балюстрады и вернуться обратно так, чтоб никто из сослуживцев не спохватился - это, знаете ли, надо быть объездчиком чертей на манер того кузнеца у Гоголя, а я такими талантами не обладаю...