1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре) - Харуки Мураками

Кивнув непонятно кому, Аомамэ сняла книгу с полки и села в кресло, на которое падал мягкий свет из окна. Книга оказалась не очень толстой, с крупными иероглифами. Аомамэ посмотрела на обложку, прочла имя автора — Фукаэри, взвесила легкий томик на ладони, прочла рекламный анонс на задней обложке и понюхала переплет. Обычный запах новой, нечитаной книги. Пускай на обложке и не значится имя, подумала она, в этой книге есть частичка Тэнго. Каждое слово этого текста прошло через его душу и пальцы. Аомамэ собралась с духом и открыла первую страницу.

Чашка с чаем и «хеклер-унд-кох» ждали ее на расстоянии вытянутой руки.

Глава 18

_______________________

ТЭНГО

Спутник безмолвный и одинокий

— Она-может-быть-где-то-рядом, — очень серьезно сказала Фукаэри после долгой задумчивой паузы и закусила губу.

Тэнго расцепил пальцы, сцепил их заново и уставился на нее.

— Ты хочешь сказать, совсем рядом? Прямо здесь, в Коэндзи?

— Отсюда-пешком-дойти-можно.

«Да откуда тебе это известно?» — хотел он спросить, но махнул рукой: ответа, скорее всего, не последует. Пора уже привыкнуть: ответы поступают, только если ей задаешь вопросы на «да» или «нет».

— Значит, если побродить по округе, с нею можно встретиться?

Фукаэри покачала головой.

— На-улице-не-найдешь.

— Пешком дойти можно, но на улице не найду?

— Она-прячется.

— Прячется?

— Как-раненая-кошка.

Тэнго представил, как Аомамэ прячется на дне какой— нибудь заплесневелой канавы.

— Но зачем ей прятаться? От кого?

На такой вопрос ответа он, как водится, не получил.

— Но если она прячется, значит, она в критической ситуации?

— В-критической-ситуации, — эхом повторила Фукаэри. И стала похожа на малого ребенка, которому взрослые хотят скормить горькое лекарство. Уж больно ей не понравилось, как это звучит.

— Ну, например, за ней гонятся? — подсказал Тэнго.

Она слегка наклонила голову вбок. Дескать, не знаю.

— Только-она-здесь-недолго.

— У нее мало времени?

— Мало.

— Стало быть, она прячется, как раненая кошка, поэтому, сколько б я ни бродил по округе, найти ее не получится?

— Не-надо-бродить.

— Значит, я должен искать какое-то особенное место?

Фукаэри кивнула.

— В каком смысле особенное?

Разумеется, никакого ответа. Однако, выдержав паузу, она проговорила:

— Ты-должен-о-ней-что-нибудь-вспомнить. Может-помочь.

— Помочь? — переспросил Тэнго. — Значит, если я о ней что-нибудь вспомню, это может подсказать тебе место, где она прячется?

Фукаэри молча втянула голову в плечи. Скорее утвердительно.

— Спасибо, — сказал Тэнго.

Она кивнула — лениво, как здоровая кошка, которую все устраивает.

Тэнго отправился на кухню готовить ужин, а Фукаэри копалась на полке с пластинками и никак не могла решить, что поставить. Хотя пластинок там было раз-два и обчелся, выбирала она, как всегда, очень долго. И в конце концов вытащила старый альбом «Роллинг Стоунз». Поставила на вертушку, опустила иглу. Эту пластинку Тэнго одолжил у кого-то еще в старших классах школы и почему-то не вернул. Тысячу лет ее не слушал.

Под «Mother's Little Helper» и «Lady Jane» Тэнго приготовил плов из темного риса с ветчиной и грибами, а параллельно сварганил суп-мисо с кусочками тофу и ламинарией. Отварил цветной капусты, залил ее разогретым заранее соусом карри. Настрогал овощной салат с фасолью и белым луком. Приготовление еды никогда не претило Тэнго. Наоборот — у плиты ему всегда отлично думалось. О бытовых проблемах, математических формулах, недописанной книге или основных тезисах метафизики. Беспрестанно делая что-нибудь руками на кухне, он умудрялся гораздо быстрей и эффективнее упорядочивать мысли. Однако на сей раз никакие кулинарные ритуалы не помогали ему догадаться, что же это за «особенное место», где может прятаться Аомамэ. Пытаться упорядочить то, в чем никакого порядка не было изначально, — занятие безнадежное. Слишком ограничен выбор финалов, к которым это может тебя привести.

Сев за стол, Тэнго с Фукаэри поужинали, ни о чем особенно не разговаривая. Словно давно уставшие друг от друга супруги, оба ели молча, и каждый думал о чем-то своем. А может, и не думал совсем ни о чем. По крайней мере, угадать по лицу Фукаэри, думает она или нет, было невозможно. После еды Тэнго выпил кофе, а Фукаэри достала из холодильника пудинг и сжевала до крошки. Что бы эта девчонка ни ела, выражение лица у нее не менялось. Будто в этой прелестной головке не было ничего, кроме пищи.

Выпив кофе, Тэнго сел за письменный стол и, как советовала Фукаэри, попытался вспомнить что-нибудь важное об Аомамэ.

Ты-должен-о-ней-что-нибудь-вспомнить. Может-помочь.

Но как назло, сосредоточиться не получалось. Играл уже другой альбом Роллингов, песня «Little Red Rooster», — из тех времен, когда Мик Джеггер сходил с ума по чикагскому блюзу. В целом неплохо. И все-таки — не та музыка, что помогает сосредоточиться на путешествии по уголкам своей памяти. Нужно признать, задушевная ностальгичность этой банде почти никогда не давалась. Эх, посидеть бы сейчас одному в каком-нибудь местечке поспокойнее, подумал Тэнго.

— Пойду погуляю немного, — сказал он Фукаэри.

Держа в руке обложку от «Роллингов», она кивнула — давай, мол, дело твое.

— Кто бы ни пришел — двери не открывай, — добавил он напоследок.

В темно-синей футболке с длинным рукавом, вытертых бриджах цвета хаки и кедах Тэнго прогулялся почти до станции, свернул в привокзальный квартал, зашел в кабачок под названием «Пшеничная голова» и заказал пива. В заведении подавали выпивку и легкую закуску. Совсем небольшой ресторанчик, набьется десяток-другой посетителей — и уже яблоку негде упасть. Тэнго не раз сюда заходил. Ближе к ночи здесь становится слишком шумно от подвыпившей молодежи, но часов в семь-восемь, пока тихо и народу совсем немного, атмосфера очень достойная. Идеальное место, чтобы забраться в угол и читать книгу, потягивая пиво. Плюс — что важно — очень удобные кресла. Откуда у заведения такое название и что за иностранец имелся в виду[24], Тэнго не знал. Можно было, конечно, спросить у персонала, но заводить с незнакомцами светские разговоры он был не мастак. Да и название вполне гармоничное. Уютное заведение — «Пшеничная голова». Никаких возражений.

Слава богу, музыку здесь не включали. Тэнго сел за столик у окна, отхлебнул разливного «Карлсберга», отправил в рот пару орешков из блюдца — и попробовал вспомнить Аомамэ. Мысли о ней всегда уводили в детство — к событию, перевернувшему его жизнь. Ведь именно после того, как Аомамэ пожала ему руку, он пришел к отцу и отказался от дальнейшего участия в воскресных походах за деньгами для «Эн-эйч-кей». Не говоря уже о том, что вскоре после ее рукопожатия он впервые кончил, пускай и во сне. А уж это событие для юного Тэнго было поистине судьбоносным. Конечно, не пожми тогда ему руку Аомамэ, рано или поздно это все равно случилось бы с его организмом. Но именно Аомамэ его благословила — и тем самым стимулировала его взросление. Подтолкнула вперед, проще говоря.

Он раскрыл левую ладонь, поднес к лицу и долго ее разглядывал. Много лет назад десятилетняя девочка пожала эту руку — и что-то очень сильно изменилось внутри его. Что и как изменилось — толком не объяснить. Но там, в пустом классе, они поняли и приняли друг друга очень естественно, до глубины души. Подобное чудо посещает людей очень редко. Да что говорить — у многих бедолаг такого не случается ни разу в жизни. Конечно, в те минуты Тэнго не понимал, насколько рукопожатие этой худышки определит его дальнейшую судьбу. Да и теперь, похоже, понимает это не до конца. Но по крайней мере, сегодня Тэнго твердо уверен в одном: в размытом, абстрактном образе Аомамэ, который ему удалось сберечь на задворках своей детской памяти.

Теперь этой женщине тридцать, и внешне она изменилась настолько, что при встрече он, Тэнго, может запросто ее не узнать. Наверняка выросла, отрастила солидную грудь и уж по-любому сменила прическу. А если ей удалось-таки сбежать от «очевидцев» — может, не чурается и косметики. Одевается во что-нибудь шикарное и сексуальное от «Калвина Кляйна», на ногах — двенадцатисантиметровые шпильки… Впрочем, такую Аомамэ он даже представить себе не мог. Хотя, конечно, все возможно. Время идет, люди меняются — как внутренне, так и внешне. А может, она вообще сейчас сидит в этом ресторанчике, только он, Тэнго, ее не замечает?

Он отхлебнул пива и огляделся. Аомамэ где-то близко, до нее можно дойти пешком. Так заявила Фукаэри, и он ей поверил. Если эта девочка что-то сказала — значит, так оно и есть.

Но в заведении, кроме самого Тэнго, сидела одна-единственная пара студентов. Эти двое смотрели друг другу в глаза и вели долгую романтическую беседу. Глядя на них, Тэнго подумал, как бесконечно он одинок — и как безнадежно ни с кем не связан.