Луна в мышеловке - Грушенька Светлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сглотнула, заставив себя оторвать взгляд от мощного налившегося члена и мускулов на животе и груди, по которым текла вода. Похоже, собственная нагота этого типа ни капельки не смущала. Это она стояла тут и трепетала, как школьница, хотя в общем-то после всего, что между ними было, наверное, бессмысленно было разыгрывать из себя святую невинность.
– Помочь раздеться или сама справишься? – произнес со знакомой уже прохладцей в голосе, вопрошающе склонив на бок голову, чтобы она не могла скрыть от него лицо. Почувствовала себя загнанной в угол. Что ей делать? Драться? Бежать? Спорить? Любой выбор казался одинаково плохим.
– Расслабься уже, святоша… – кинул небрежно. – Можешь хоть на миг забыть про свою гордыню и принципы и доставить себе удовольствие?
Что-то она не поняла этого несправедливого выпада. Вскинула на этого нахала сверкающий гневный взгляд. Скрестила на груди руки.
– Что вы вообще можете знать о женской гордости и принципах, если сами абсолютно беспринципны и не уважаете чужого мнения? – выпалила гневно, намеренно «забыв» про вежливое обращение.
– Во-первых, если бы у меня не было принципов, ты бы сейчас была не здесь, а в черной комнате, подвешенная на цепях и полностью обездвиженная. И поверь, я бы отымел тебя так, что ты просила бы ещё, как уже было не один раз. Во-вторых, ты уже ознакомилась с видео подписания договора. А раз так, то должна признать, что игра в подчинение показалась тебе привлекательной в какой-то момент, раз ты на нее согласилась. А в-третьих, что мы будем делать с твоей реакцией на меня, Лали?
Загнанная в угол, девушка вспыхнула, не зная, что ответить. Мужчина протянул руку и нежно приподнял ее лицо за подбородок. Провел большим пальцем по нижней губке, которая уже подрагивала. Ее дыхание тоже трепетало, маня своим теплом. Нежная мимоза на грани нервного срыва? Только вот мимоза не бывает такой колючей и упрямой. Как всегда дернула головой, высвобождаясь из его хватки и отступая.
– Другие девушки сдавались намного раньше? – прошептала все с тем же напором, вся напрягаясь от его близости и задыхаясь. – Так сразу и ползли к вашим ногам, едва очнувшись прикованными к креслу? Вам такие нравятся? Полные ничтожества?
Виктор скривился в недоброй ухмылке.
– Я бы не стал на твоем месте нелестно отзываться о людях с предпочтениями, отличными от твоих, учитывая, что ты только что читала мне нотации на эту тему. К тому же не факт, что ты сама не захочешь чего-то такого спустя время. Могу сказать тебе с абсолютной точностью – в сексе нет тормозов и нет границ, кроме тех, что ты сама себе устанавливаешь у себя в голове. Ты хочешь меня и ничего не можешь с этим поделать. В принципе это твои проблемы, но я готов относиться к ним с пониманием… конечно, не бесконечно. Иди сюда…
Он оказался еще ближе, обезоруживая. Руками взялся то ли за ее талию, то ли за ее футболку. Лали дернулась, толкнула его в грудь, пытаясь противостоять искушению, но жаркое, удушающее, всепоглощающее волнение накрыло с головой. Забыла, как дышать, все еще продолжая слабо и бессмысленно бороться, когда он нежно хватал то за запястья, то за плечи, то за талию, пытаясь утихомирить.
Отступая, чуть не споткнулась об один из лежаков и, наверное, переломала бы себе ноги, если бы Виктор не удержал, притягивая к себе. Его тело было прохладным, сильным, твердым, гладким… в капельках воды на рельефно выступающих мускулах… Уже знакомый мужской запах дурманил, и им хотелось напиться допьяна. Голова закружилась. Жар проник под кожу, влился в вены бурлящей лавой, защипал и запульсировал между ног.
Не дав опомниться, он поцеловал ее в губы – влажно, легко, мимолетно… Потом в висок, в плечо и в шею. Все это играючи, так естественно и так обезоруживающе… Сама не поняла, как позволила ему вновь сделать все это.
– Вот так, видишь?.. – прошептал ей в губы и тут же влажно-горячо их поцеловал. – Я мог бы продолжить, но не стану.
Он и правда отступил, развернулся и направился к одному из кресел. Взял с него полотенце, обернул его вокруг бедер и улегся на мягком матрасе лежака.
Из-за ближайших деревьев вынырнул официант с подносом. Он принес два ярко-бирюзовых экзотических коктейля и какое-то произведение искусства из фруктов на блюде. Поставив все это на столик рядом с лежаком Виктора, тут же удалился, так же неслышно и незаметно, как явился.
– Устраивайся, если не хочешь поплавать, – кивнул он на соседний лежак. – И угощайся, пожалуйста, – вдруг произнес по-грузински, заставив девушку вздрогнуть.
– Вы знаете грузинский?
– Пока что выучил только пару фраз. Нанял себе учительницу-грузинку. «Ты очень красивая», – произнес совершенно серьезно и без акцента.
– Хотите усыпить мою бдительность? – нахмурилась тут же.
– Почему ты во всем видишь подвох? – посмотрел вполоборота и выгнул фигурную бровь.
– Потому что обстоятельства нашего знакомства и ваше поведение не располагают к доверию. – Девушка отвела мрачный взгляд и напряженно вздохнула, все так же не решаясь приблизиться.
– Что ж… попробуем установить это самое доверие… – Виктор задумчиво потянул коктейль из трубочки. – Насколько помню, я обещал рассказать тебе, как мы познакомились и как ты вообще сюда попала… Только если будешь и дальше так стоять и грозно сверкать глазами, я точно тебя скручу, отнесу в дом, свяжу и оттрахаю. Только потом не ной, что я не предупреждал.
– ТЫ… просто невыносим! – вскипела она, помотав головой. То, что перешла на запретное фамильярное обращение, заметила лишь спустя доли секунды, только уже было поздно. Виктор медленно повернулся. Его взгляд был непроницаем, и это пугало больше всего.
– А ты, конечно, святая, – наконец заметил с ухмылкой. – Что ж, я всегда рад идти навстречу. Завтра утром ты будешь наказана. Сама уже поняла, за что. А теперь сядь, если не хочешь вывести меня из себя прямо сейчас.
– Прекрасно! – вновь вырвалось у нее сквозь зубы. Демонстративно стремительно приблизилась к лежаку, резко села и откинулась на спинку. Взяла коктейль, выкинула трубочку и тут же отхлебнула побольше, чтобы ни о чем не думать, расслабиться, заставить себя сдержаться и не выцарапать этому наглому типу глаза.
Оба они уже прекрасно знали, чем все это закончится. Теперь она и сама не могла понять, что с ней творилось. От него ее бросало
