Зодчие Москвы XV - XIX вв. - сборник

Идея создания подобной городской больницы возникла впервые в 1821 г. Однако проект, над которым работал О. И. Бове, был утвержден только в 1828 г., когда уже начались строительные работы. Больница была открыта только в 1833 г. В ее ансамбль входило несколько корпусов. В основу композиции была положена традиционная схема городской усадьбы с большим парадным двором перед главным корпусом и вынесенными на красную линию улицы флигелями. Каменные полукруглые ограды, заменившие галереи, соединяли корпуса и отгораживали от парадного двора деревянные хозяйственные постройки; за домом начинался обширный, спускающийся к Москве-реке парк.

Бове еще больше, чем Казаков в соседней Голицынской больнице, открыл здание к улице. Он сократил глубину парадного двора, вытянул здание вдоль улицы. Широкая парадная лестница подчеркивала общественное назначение этого здания. Монументальный, богато декорированный портик придавал ему представительный характер.

Художественные достоинства, удобная планировка, просторные помещения, использование новейших технических достижений своего времени в оборудовании больницы (например, паровая машина для снабжения водой центрального корпуса и прачечной) сделали это сооружение одной из значительных построек Москвы того времени.

Одновременно с сооружением Градской больницы в 1825–1828 гг. Бове ведет перестройку под Екатерининскую больницу дома Гагариных у Петровских ворот (ныне клиники МОЛМИ). Открытие этой больницы состоялось в 1833 г. Тогда же здесь обосновалось клиническое отделение Медико-хирургической академии, а затем и университета, была организована фельдшерская школа, работали многие ученые. Все это способствовало развитию отечественной медицины.

Бове никогда не ограничивался только составлением проектов, которые и сейчас восхищают нас тонкостью и виртуозностью; он всегда сам руководил строительными работами и был прекрасным знатоком строительного дела. Бове работал с выдающимися инженерами, художниками и скульпторами, и в результате этого творческого содружества создавались совершенные произведения, обладающие замечательными художественными, конструктивными и эксплуатационными качествами.

Как отмечалось, Бове неоднократно привлекали в качестве эксперта по инженерно-техническим вопросам. Так, например, он участвовал в комиссии по обследованию повреждений и результатов перестройки сложных деревянных конструкций перекрытий Манежа; вместе с инженером Янишем он исследует грунт на месте закладки знаменитого храма-памятника Христа Спасителя на склоне Воробьевых гор (архитектор А. Л. Витберг).

Тема патриотизма, прославления родины красной нитью проходит через все творчество Бове. Мы видим ее воплощение и в особняках, украшенных лепниной с горящими факелами, венками и фигурами «Слав», и в изящных рисунках военной арматуры Манежа, и в проектах храма в память победы в войне 1812 г. на Швивой горке и монумента на поле Бородинской битвы. Наиболее яркое выражение эта тема получила в Триумфальных воротах у Тверской заставы, построенных Бове в честь победы над Наполеоном. Над проектом ворот Бове работал в 1826–1828 гг., в 1834 г. состоялось их открытие. Бове создал яркий, выразительный образ, олицетворяющий военную мощь, славу и величие России, героизм ее воинов — победителей Наполеона. Однопролетная белокаменная арка с шестью парами коринфских колонн, отлитых из чугуна, была увенчана скульптурной группой «Славы» на колеснице, которая как бы встречала подъезжающих к Москве по Петербургской дороге. Аллегорические женские фигуры над колоннами «Храбрость», "Твердость" и др. олицетворяли Победу. Между колоннами были установлены фигуры воинов с копьями, в древнерусских кольчугах и шлемах. Прекрасные барельефы над ними были посвящены изгнанию французов. Авторы скульптур — известные скульпторы И. П. Витали и И. Т. Тимофеев, которые работали в тесном содружестве с Бове и выполнили большинство работ по его рисункам.

Чувство масштаба, совершенство форм, органический синтез архитектуры и скульптуры сделали это сооружение памятником героической Москве, торжествующей победу над Наполеоном. Постройка Триумфальных ворот с павильонами-кордегардиями и реконструкция прилегающей местности привели к образованию прекрасного ансамбля при въезде в древнюю столицу (ворота были разобраны в 1936 г. при реконструкции улицы Горького, восстановлены в 1968 г. на площади Победы на Кутузовском проспекте).

В период широкого размаха строительства жилых и общественных зданий постройка культовых сооружений отошла на второй план, а в их облике нашли отражение черты светского гражданского зодчества. Среди культовых построек Бове сохранилась церковь Николая Чудотворца в Котельниках, 1821 г. Самым значительным сооружением Бове этого рода является ротонда церкви Всех Скорбящих на Большой Ордынке; зодчий органично связал ее с построенной ранее западной частью церкви — трапезной и колокольней работы В. И. Баженова. Большие полуциркульные арки с окнами своим укрупненным масштабом придают монументальность всему зданию. Великолепный, тонко прорисованный орнамент арок и широкой ленты фриза контрастирует с гладкой поверхностью стен и тем усиливает торжественный облик сооружения. Внутри храма поражает пространственность интерьера. Высокий полусферический купол поддерживается кольцом нарядной колоннады. Иконостас напоминает своеобразную триумфальную арку, опирающуюся на четыре пары колонн.

Церковь Всех Скорбящих на Большой Ордынке — одна из последних значительных работ Бове. Она достраивалась уже после смерти мастера — возможно, его братом — и была открыта в 1836 г.

Бове умер 15 июня 1834 г. в расцвете творческих сил. Зодчий похоронен в Москве на кладбище Донского монастыря.

Е. А. Белецкая, 3. К. Покровская

Д. ЖИЛЯРДИ

(1785–1845)

Дементий Иванович (Доменико) Жилярди принадлежит к числу ведущих архитекторов Москвы первой трети XIX столетия. Швейцарец по месту рождения, итальянец по национальности, он всю свою насыщенную, но короткую творческую жизнь был связан с Россией, отдал много сил и таланта возрождению Москвы после пожара 1812 г.

Д. И. Жилярди родился в 1785 г. в Монтаньоле близ Лугано — небольшом местечке Тессинского кантона на юге Швейцарии. Тессинский кантон был издавна известен как родина многих работавших в России архитекторов, художников, каменных дел мастеров. Не имея возможности применить свои творческие силы в небольшой Швейцарии, они уезжали в поисках работы в чужие края. Широкий размах строительных работ, рост значения русской архитектуры привлекали к России внимание архитекторов разных стран, в том числе и Швейцарии, на протяжении всего XVIII и первой трети XIX века. Род Жилярди был связан с Россией, и в частности с Москвой, в течение многих десятилетий.

С 1787 г. в России работали три брата Жилярди, два из которых — Иван и Осип — были архитекторами московского Воспитательного дома. Наиболее известным из братьев был старший — Иван Дементьевич, который вел строительство крупнейших зданий Москвы: Мариинской больницы для бедных на Новой Божедомке (ныне Московский НИИ туберкулеза на улице Достоевского); Странноприимного дома Н. П. Шереметева по проекту Е. С. Назарова и Дж. Кваренги (ныне Институт скорой помощи имени Н. В. Склифосовского), Павловской (ныне 4-й Градской) больницы по проекту М. Ф. Казакова и др. Значительным сооружением, построенным И. Д. Жилярди по собственному проекту, был Александровский институт на Новой Божедомке (ныне Московский областной туберкулезный институт), в котором он использовал композиционные приемы русской классической архитектуры.

В 1796 г. к Ивану Жилярди приезжает из Монтаньолы его старший сын, Доменико, впоследствии самый знаменитый из рода Жилярди. В то время ему было одиннадцать лет. Архитектура не сразу привлекла его, сначала он мечтал стать живописцем. Заметив склонности сына, отец посылает четырнадцатилетнего Доменико учиться в Петербург живописи, где он занимается у известного художника-монументалиста Карло Скотти; в 1803 г. Доменико уезжает в Италию для продолжения занятиями живописью в Миланской академии искусств.

Посещая в академии натурный класс, занимаясь перспективой, он пришел к убеждению, что ему ближе не живопись, а архитектура. Это мнение молодого человека поддержали профессора академии. Однако годы, посвященные занятиям живописью, не прошли напрасно для Жилярди. Они оставили неизгладимый след в его творчестве, заставили с вниманием относиться к окружающему ландшафту, к сочетанию архитектуры с особенностями городского или сельского пейзажа. Увлечение не только пейзажной, но и монументально-декоративной живописью помогли ему при создании интерьеров, где такую важную роль играет сочетание архитектурных форм, живописи и скульптуры.