Крушение звёзд - Кристофер Банч

— Мне очень жаль. Может, вы не так запомнили название части. В этом случае вам следует проверить по военным архивам Конфедерации, когда окажетесь на Центруме.

— Сукин сын, — произнес Гарвин, когда шлюз «Большой Берты» закрылся за ними и они смогли снять шлемы.

— Действительно, сукин сын, — согласился Ньянгу.

— Думаю, нам надо выпить.

— И не по одной. И Фрауде с Ристори позвать — в качестве собутыльников и консультантов.

— У меня вырисовываются несколько интересных, но очень предварительных теорий, — сказал Фрауде. — А у тебя, Джабиш?

— Я бы, скорее, сказал, поразительных, нелепых и абсурдных, — откликнулся Ристори. — Пожалуй, мне придется вылить обратно в бокал этот дивный нектар из машинного отделения.

— Ну-ну, — возразил Ньянгу. — Я хочу, чтобы вы оставались с нами. А сделанный вами вывод не может быть страннее того, о чем, вероятно, думаем мы с Гарвином.

— Так скажите нам, бригадир Янсма, — предложил Фрауде. — Вы командир, так что мы предоставляем вам право первому озвучить вашу версию.

— Ладно, — согласился Гарвин. — Стресс, упомянутый Ромоло, полагаю, это, должно быть, те беспорядки, о которых мы слышали, когда новобранцами проходили через Центрум.

— Возможно, — подхватил Ньянгу. — А может, стресс зашел еще дальше. Например, произошло восстание. Или просто беспорядки так и не прекратились.

Фрауде с Ристори переглянулись, и оба кивнули в знак нерешительного согласия.

— Так что, когда все развалилось, оно действительно развалилось. Я понятия не имею, что это за Народная Конфедерация или Народный Парламент, — продолжал Ньянгу. — Но эта фишка с потерянными архивами заставляет меня очень и очень задуматься над тем, что же все-таки произошло. Может быть, в тот период кто-то взял да и разнес Отдел Военных Архивов.

— Впечатляет, — пробормотал Ристори.

— Однако, — возразил Гарвин, — всегда есть копии.

— Есть, — согласился Ньянгу. — Но позвольте мне немного развить мою мысль. Дело не только в том, что центральные архивы взорвали на фиг. Это вполне могла, по моим представлениям, сделать толпа, по которой несколько раз стрельнули люди в форме. Копии, воз можно, находятся на других планетах либо входят в часть архивов, никем пока не обнаруженную. Похоже, необнаруженную. Дерьмоеды, уж если они ухитрились потерять всякое упоминание о Камбре…

— А данные о Гримальди у них просрочены на несколько сотен лет, — вставил Гарвин.

— …то почему бы им, черт подери, не забыть о жалких нескольких тысячах пехотинцев под названием ударный корпус «Быстрое Копье»? — закончил Ньянгу.

— Недостаточно, — возразил Фрауде, хотя Ристори, поглаживая подбородок, кивал, соглашаясь с Иоситаро. — Почему они никого не выслали прощупать почву?

— Я дам вам простой ответ, — сказал Ньянгу, — и сложную гипотезу. Простой вариант заключается в том, что, когда Центрум прочно увяз в дерьме, любой урод, обладающий хоть какой-то властью, старался держать свою задницу позади баррикад, а не перед ними. Подумайте над этим, Данфин. Все люди, встреченные нами на планетах Конфедерации и имевшие малейшее отношение к политике, сообщали нам, что их словно игнорировали задолго до всеобщего обвала. Для одних миров это началось пять лет назад, для других двадцать, для третьих еще раньше.

— Верно, — согласился Фрауде. — Я припоминаю по пытки связаться с коллегами из других систем, но установить контакт так и не удалось.

— Аналогично, — заметил Ристори. — Во время конференций, пока я их еще посещал, постоянно звучали жало бы на то, что целые сегменты Конфедерации потеряны и ценные, долговременные социологические исследования сделались неосуществимы.

Ньянгу загадочно улыбнулся.

— Позвольте рассказать вам небольшую историю. Я только допью то, что осталось у меня в стакане, отниму у Гарвина графин и добуду еще этого холодного чая на запивку. — Проделав вышеозначенные манипуляции, он жадно выпил, вернулся на свой стул, откинулся на спинку и начал: — Когда я был очень-очень маленьким, на одной из соседних улиц водилась банда отморозков. Мне надо было еще изрядно подрасти, чтобы присоединиться к ним, что оказалось даже к лучшему, поскольку в итоге копы прижали их к ногтю, промыли мозги да тем все и кончилось. В любом случае, ребята были настоящими кретинами, потому что воровали у своих же соседей, что, разумеется, гарантировало, что рано или поздно кто-нибудь их сдаст, что и случилось. А жил я в такой дерьмовейшей части мира, где никто не мог позволить себе нормальных охранных устройств. Но люди, естественно, не хотели, придя вечером с работы или нелегкого воровского промысла, увидеть свои квартиры обобранными до нитки. Поэтому они принялись ставить железные решетки. На двери, на окна. Естественно, с железом справиться легко, но это требует времени и усилий, а воры ни того, ни другого тратить не любят. Суть в чем. Через два дома от нас жил один мужик, которого жена бросила с двумя детьми. Однажды ночью в его квартире приключился пожар, а все железяки оказались им же самим тщательно заперты и закручены. Думаю, он не смог вовремя найти ключи от замков.

— Человек сгорел?

— Дотла. И дети тоже.

Гарвин понял первым.

— Все эти чертовы охранные устройства, через которые нам пришлось ломиться, они как железные решетки?

— Именно, — поднял палец Ньянгу. — Эта чертова Конфедерация взяла и построила себе крепость, а потом забыла, как из нее выбираться. Вот потому-то Ромоло… и таможенница с того истребителя… проявляли такое любопытство относительно наших трудностей при входе в систему Капеллы. И по той же причине данту так хотелось взглянуть на наши бортжурналы. Я их подделаю, как только пройдет завтрашнее похмелье.

— Это… хм, возможно, — высказался Фрауде. — Я допускаю, что коды уничтожены. Но почему бы им — очень осторожно — не пробить дорогу наружу?

— Почему? У них хватает бед и здесь, дома. Ну, а касательно людей снаружи… Как вы думаете, сколько кораблей должно исчезнуть, взорванными к чертям этими долбаными роботами, прежде чем они прекратят попытки?

Гарвин последовал примеру Ньянгу и налил себе еще.

— Я подозреваю, — медленно произнес он, — если это — объяснение или хотя бы часть его, то Центрум должен оказаться чертовски интересным местом.

— И, естественно, крайне опасным, — добавил Иоситаро.

Глава 28

Лоцманом оказалась сухонькая женщина по имени Чокио с очень мудрыми глазами. Лискеард нагло соврал ей, что «Большая Берта» не самый сильный корабль по части гравитационного стресса, и он был бы очень признателен, если она утвердит режим плавного, тихого снижения, позволяющего достичь земли постепенно.

— Канешно, кэп, — ответила лоцман. — Кроме того, у вас появится прекрасная возможность окинуть взглядом Центрум. Вы здесь бывали?

— Нет, — честно ответил Лискеард. Гарвин, поднявшийся на мостик, также замотал головой. Мимолетный визит в далеком прошлом в качестве голозадого новобранца не считался.

— Шанс взглянуть на славу того, что было Римом. И увидеть, как можно все изга… — Она опомнилась. — Извините, имела в виду — изменить за короткое время.

Когда они приблизились к планете, Чокио усмехнулась и, велев Лискеарду открыть экран, показала, куда смотреть. Стали видны длинные ряды звездолетов, свободно соединенных друг с другом километровыми кабелями, бесцельно дрейфующих на орбите.

— Это флот Конфедерации. Все, что не оказалось приковано к земле и разрушено, когда все… изменилось. Или не осталось снаружи, так никогда и не объявившись. Или не улетело после, чтобы никогда не вернуться.

— А как это было, когда… ну, как вы говорите, все изменилось? — спросил Гарвин.

— Ситуация сложилась дерьмовая для любого, носившего форму, будь ты солдат или почтальон, — ответила Чокио. — Мне чертовски повезло оказаться в тот момент на луне в качестве оператора погрузочной платформы. Мои друзья, остававшиеся на земле, описывают события весьма мрачно. Не то чтобы это не было оправдано, — поспешно добавила она. — Чинуши Конфедерации с их громилами слишком долго отравляли всем существование. Людей взорвало, вот они и пошли разносить все вокруг. Порой они выбирали верное направление, а порой… — женщина поежилась и сделала вид, что сверяется с экраном по мере вхождения «Большой Берты» в атмосферу. — Мне почти жаль, что ваш корабль не такой, какие бывали в старину, — поделилась Чокио. — С достаточно тонким корпусом, позволяющим слышать свист рассекаемого воз духа, и достаточно грязными теплообменниками, чтобы раскалиться докрасна. Во времена таких кораблей в космических путешествиях еще присутствовала романтика. Недавно привела один такой на Центрум, — пояснила она. — Какое-то разведывательное судно старого типа, и, полагаю, они думали, что на нем есть архивы Конфедерации или что-нибудь в этом роде. Больше я про него ни чего не слышала.