Королевство Изгнанных (ЛП) - Мартино Максим М.

Чисто дьявольская усмешка появилась на его губах. Он снова толкнулся в меня.

— Наслаждаешься жизнью?

Я попыталась пошевелиться под ним, желая заглушить нарастающую боль в животе.

— Нет, если ты не продолжишь.

— Если ты настаиваешь.

Он подчеркнул свои слова ещё одним глубоким толчком, и звёзды закружили в пространстве между нами. Но он всё ещё был таким медлительным. Таким сдержанным. Таким мучительным. Опустив голову мне на грудь, он сжал зубами мой сосок. Посасывая и потягивая, он волновал розовую плоть, и назревающая потребность внутри полностью разрушила меня.

Я всхлипнула.

— Боги, Нок.

Последние остатки сдержанности в его мускулах, казалось, исчезли вместе с его именем, и он обменял мою грудь на мой рот. Подстраиваясь под его неистовые толчки, я раскачивалась вместе с ним. Лихорадка поползла по моим венам, и я накрыла губы Нока своими.

Что-то внутри меня надломилось, и моя кульминация обрушилась с силой удара Лахарока. Обвившись вокруг него всем телом, я вцепилась ему в спину и потянула его глубже. Его имя стало задыхающимся стоном экстаза, и Нок выругался, когда его собственный оргазм присоединился к моему. Мы разбились вдребезги, потерявшись в скользких от пота объятиях и пьянящих стонах. Если говорить правду, было что-то почти сюрреалистическое во внезапной напряжённости между нами. Грубые эмоции, вспыхивающие под нашими объятиями. Мы были связаны. И как бы опасно это ни было, я не могла игнорировать тихий голос, умоляющий меня о чём-то более осязаемом. Конкретном. Прочном.

Наши лбы склонились друг к другу, и я провела рукой по его груди, пока не почувствовала под пальцами неровное биение его сердца. Это был момент, который я хотела помнить вечно. Нок мягко скатился с меня, но одна рука осталась на моём животе, пальцы мягко очертили круг.

Некоторое время мы молчали. Его объятия были тёплыми. Успокаивающими. Я не хотела рисковать, нарушая наше молчание. Я слишком боялась, что случайно оступлюсь и скажу что-нибудь, что может привести в действие его проклятие. Вместо этого я повернулась на бок и положила голову ему на плечо. Вздрогнула, когда его пальцы двинулись к моей спине, выводя крошечные круги на напряжённых мышцах.

Лёгкий кашель вырвался из моего горла. Рука Нока замерла.

— С тобой всё в порядке?

— Да, я в порядке. Просто нужно немного воды.

Выскользнув из его объятий, я направилась в ванную. Я повернула кран и подставила ладони под воду. Наполнила их дважды.

Нок вошёл следом за мной, его плечи напряглись и взгляд был потрясённый.

— Там была кровь?

Я нахмурилась.

— Что? Кровь? Нет. Просто в горло что-то попало.

Наклонившись вперёд, он зажал мой подбородок между пальцами и повернул моё лицо к свету. Осторожно провёл большим пальцем по внутренней стороне моего глаза. Порошок размазался, обнажив тёмные синяки, которые я пыталась скрыть, и он зашипел.

— Как давно?

Выражение его глаз потрясло меня до глубины души.

— Как давно, что? В твоих словах нет никакого смысла...

— У тебя и губы потрескались? Или ты нашла способ скрыть и это тоже?

Я зашагала мимо него в спальню.

— Ну и что? Кост упаковал мазь немлы с моей косметикой. Она творит чудеса на потрескавшихся губах. Моя кожа просто не привыкла к такой погоде... это сущие пустяки.

— Чёрт побери, Лина. Ты умираешь, — паника затопила его глаза, и выражение лица превратилось в жёсткую гримасу. — Я уже видел это раньше. Я могу это остановить. Но тебе нужно убраться отсюда. Сейчас же.

Повернувшись спиной ко мне, он пошёл к ящикам.

Из меня вырвался негромкий смешок.

— Ты ведь шутишь, правда?

Молчание породило беспокойство, а затем Нок заговорил:

— Уходи. Сейчас.

Гнев вспыхнул глубоко в моих костях.

— Теперь я знаю, что ты шутишь. Я не уйду, пока ты не скажешь мне, что, чёрт возьми, происходит.

Я схватила платье и надела его. Он ни разу не встретился со мной взглядом.

— Это для твоего же блага. Пожалуйста, убирайся из моей комнаты.

Я шагнула к нему и взяла его за руку. От прохладного укуса его кольца по моей разгорячённой коже пробежали мурашки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты серьёзно. Ты действительно хочешь, чтобы я ушла.

Нок оборвал меня с ледяной решимостью:

— Да. Всё кончено.

С таким же успехом он мог бы вонзить мне в сердце один из своих окровавленных ножей. Вот в чём была проблема — это всё его кровь, его дыхание, всё в нём теперь всецело крушило мой организм. Постоянно переплетаясь с моей сутью, смешиваясь и сливаясь, чтобы стать частью меня, которую я никогда не смогу извлечь.

— Со временем это воспоминание исчезнет, — медленно и размеренно произнёс Нок, словно пытаясь убедить нас обоих. — Ты забудешь об этой интрижке. Забудешь обо мне, о Круоре, и это будет к лучшему.

Он подошел к двери, положил руку на бронзовую ручку, чтобы выпустить меня.

Мои ноги отказывались двигаться, и я обратилась к его удаляющейся фигуре, к спине, с которой я так хорошо познакомилась.

— Ты ошибаешься.

Я никогда его не забуду. Он был чёртовым землетрясением, и его последствия будут сотрясать меня до конца моей жизни.

Он отказался поворачиваться ко мне и его голос стал раздражённым:

— Хотел бы я ошибаться.

— Это из-за проклятия? Нок, я в порядке. Я же сказала, что не испытываю к тебе никаких чувств.

— Чёрт побери, Лина!

Он отошёл от двери и стал расхаживать у изножья кровати. Дикие чёрные глаза, полные ярости и желания, угрожали поглотить меня целиком.

— Это не то, о чём ты вот так можешь взять и запросто солгать! Спрятать с помощью косметики и притворяться, что всё в порядке.

— Чёрт возьми, — я резко повернулась к нему. — Перестань ругать меня и просто поговори со мной.

Нок потёр виски. Хриплым голосом он ответил мне, не встречаясь со мной взглядом.

— Я с тобой разговариваю.

— Ты кричишь на меня.

— Я защищаю тебя, — он сделал долгий, успокаивающий вдох. Он опустился на кровать и обхватил голову руками. — Мне нужно было оставаться равнодушным. Доказательство моего проклятия уже видно — тёмные синяки. Потрескавшиеся губы. Кашель. Мы опасно близки к лихорадке, и на этом этапе я уже не смогу её остановить.

Мой ответ умер на губах, когда я вспомнила, как впервые заметила синяки. Потрескавшиеся губы. Неужели я действительно была так близка к смерти? Меня пробрал озноб. Я изучала свои руки, когда серьёзность ситуации взяла верх.

— Твоё проклятие действует поэтапно.

— Да, — жёсткие глаза пронзили меня. — И очевидно, твои чувства сильнее, чем ты показываешь.

— Значит, и твои тоже.

Глупо, что на некий миг я почувствовала себя счастливой. Радостно осознавала, что я не одинока в этом водовороте запутанных и сбивающих с толку эмоций. Но если закроется от меня полностью, это будет уже неважно. Мои глаза горели от непролитых слёз. Насколько это было жестоко? Смерть или разбитое сердце. Почему это был мой выбор?

Его стоический вид треснул, в глазах промелькнула боль, и он покачал головой.

— Это не имеет значения. Неужели ты не понимаешь, зачем мне Гисс?

Гисс. Ну, конечно же. Его желание начало обретать смысл. Другой выход. Тот, который намекал на возможное будущее, но имел неизвестные и вероятные разрушительные последствия.

— А другого выхода нет? Более безопасного пути?

— Я всё перепробовал. Оно не исчезает. Если есть ещё одна тварь, которая может это сделать, я весь внимание.

Я не знала твари, которая могла бы уничтожить проклятие, которое имело такие глубокие корни. Возможно, член Совета с более ярым бестиарием знал бы, но с тех пор, как я покинула Хайрат, мои ресурсы истощились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нет. Насколько мне известно, нет.

— Тогда мы можем продолжить?

Он встал и посмотрел на океан. Его внезапная отстранённость после такой близости глубоко ранила. Я знала, что если сейчас протяну руку и попытаюсь дотронуться до него, он просто отодвинется. Отвергнет меня. Хотя бы для того, чтобы я могла дышать.