Если вы дадите отцу-одиночке няню (ЛП) - Айнерсон Энн

— Может, это ошибка?

Я поправляю лямку рюкзака на плече.

— Подожди минутку.

Дилан ведет меня в более тихое место на дорожке аэропорта, подальше от других путешественников, направляющихся к пункту проверки безопасности.

— Не прошло и двадцати четырех часов, а я уже скучаю по Лоле и Ваффлзу. Как я смогу прожить три месяца, не видя их? — Спрашиваю я с намеком на уязвимость.

— Поверь мне. — Он заправляет прядь волос мне за ухо. — Ты проведешь невероятное время в Париже и будешь так занята, что у тебя не останется времени скучать по нам. К тому же мы будем общаться по видеосвязи каждый день, и не успеешь ты оглянуться, как вернешься домой, где тебе самое место.

Мне нравится, когда Аспен Гроув называют моим домом.

— Пока не забыл, я вчера упаковал тебе вот это.

Он протягивает пакет с ланчем в виде единорога.

Я разражаюсь смехом, забирая его у него.

— Я лечу первым классом, помнишь? Уверена, у них будет много закусок.

Дилан хотел, чтобы я полетела в Париж на самолете «Stafford Holdings», но я отказалась. Он сказал, что лучше всего лететь первым классом, и не отступит, пока я не соглашусь.

— А у них есть «Cheez-Its» и «Frosted Strawberry Pop-Tarts»?

Он ухмыляется.

Я показываю на пакет. — Пожалуйста, скажи, что ты положил сюда именно это.

— Тебе придется подождать и узнать. — Игриво говорит он. — Боже, я буду чертовски сильно по тебе скучать.

Он наклоняется вперед, прижимаясь своим ртом к моему, его язык проходит по моим губам. Дилан берет мою челюсть в свою руку, углубляя наш поцелуй. Кажется, что время остановилось, пока мы находимся в своем личном пузыре, не обращая внимания на прохожих и окружающих. Мы просто двое влюбленных друг в друга людей, которым трудно сказать «прощай», даже если это временная разлука.

Когда он наконец отстраняется, то прижимается лбом к моему.

— Я люблю тебя, солнышко.

— Я люблю тебя.

— Тебе лучше идти, иначе ты опоздаешь на самолет.

Он указывает в сторону пункта контроля.

Я бросаюсь ему на шею, чтобы обнять в последний раз, и подавляю слезы, когда мне приходится отстраниться. Оглянувшись, я смеюсь, видя, как он осыпает меня поцелуями.

Боже, я люблю его так сильно, что мне становится больно.

Пока я стою в очереди на досмотр, достаю пакет с единорогом, чтобы посмотреть, что внутри, и обнаруживаю сверху желтую липкую записку.

Доброе утро, солнышко,

Я люблю тебя и так горжусь тобой. Не могу дождаться, когда ты снова окажешься в моих объятиях.

— Дилан

Слезы текут по моим щекам. Я могу только надеяться, что приняла правильное решение и что, хотя это будет нелегко, мы с Диланом станем ближе благодаря этому опыту.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Прошла всего неделя с тех пор, как Марлоу уехала, а я так по ней скучаю.

Прощание с ней в аэропорту было одним из самых тяжелых в моей жизни. Я плакал по дороге домой, не в силах контролировать свои эмоции — впрочем, я никогда и никому в этом не признаюсь.

В дни, предшествовавшие отъезду Марлоу, ее лицо светилось всякий раз, когда она говорила о программе ординатуры и о том, как она рада этой возможности. Видя ее энтузиазм, я понимаю, что все трудности, с которыми приходится сталкиваться, того стоят.

В основном Лола и Ваффлз держатся лучше, чем я ожидал. Конечно, прошла всего неделя, а Лола каждый день спрашивает меня, когда вернется Марлоу, а Ваффлз скулит у входной двери, недоумевая, почему она не пришла забрать его домой, в их розовый дом.

В первую ночь я попытался заставить Ваффлза спать на своей собачьей кровати в гостиной, но после нескольких часов его нытья в конце концов уступил. Теперь он спит с Лолой. Должен признать, что они чертовски милы, когда прижимаются друг к другу в кровати Лолы.

Самое сложное в нашей ситуации — это преодолеть шестичасовую разницу во времени и найти в нашем плотном графике время для общения.

Я проверяю свои часы и вижу, что сейчас 5:15 утра, что означает 11:15 в Париже. Согласно расписанию, которое она мне прислала, у Марлоу сейчас должен быть перерыв. Я дважды пытаюсь дозвониться до нее, но она не отвечает. Через несколько минут присылает мне сообщение.

Марлоу: Прости, что пропустила твой звонок. Мне пришлось вернуться в свою квартиру между занятиями, чтобы взять кое-какие принадлежности для рисования, и теперь я опаздываю.

Дилан: Ты завтракала?

Марлоу: А чипсы и круассан считаются?

Дилан: Пожалуйста, скажи мне, что это не все, что ты ела сегодня.

Марлоу: Я признаю свою вину.

Дилан: Ты заперла свою входную дверь?

Марлоу: Заперла. Сейчас я иду в класс. Поговорим позже. Я люблю тебя! *эмодзи воздушного поцелуя*

Дилан: Я тоже тебя люблю, солнышко. *эмодзи сердечка*️

Прошло уже более двадцати четырех часов с тех пор, как разговаривал с Марлоу, и я чувствую себя раздраженным.

Сегодня работаю дома, и меня угнетает, когда заглядываю к ней домой и вижу ее пустую студию. Тишина удушающая, заставляющая меня скучать по звукам ее плейлиста, когда я наблюдаю за тем, как ее бедра покачиваются в такт музыке. Я напрягаюсь при одной только мысли о ней в этих обтягивающих штанах для йоги и о том, чего бы я не отдал, чтобы увидеть, как она разваливается подо мной прямо сейчас.

У меня звонит телефон, и я сразу же отвечаю на звонок, когда вижу, кто это.

— Привет, солнышко.

Меня встречает улыбающееся лицо Марлоу. Она заплела волосы в косу-гало и надела свой цветочный комбинезон с пастельной футболкой. Рядом с ней стоит мольберт, на котором висит холст с частично нарисованным цветком.

Боже, как же я по ней скучаю.

— Привет. — Вздыхает она с облегчением. — Я так рада, что застала тебя.

Это время суток — авантюра, зависящая от расписания встреч и от того, работаю ли я из дома или лечу в город и обратно. Сегодня Лола с моими родителями, так как мне пришлось задержаться на работе.

Я смотрю на часы и вижу, что в Париже уже 12:30 ночи.

— Что ты делаешь так поздно?

— Я отрабатывала новую технику, которую изучала сегодня на уроке, и потеряла счет времени. Решила позвонить тебе перед сном.

У нее на носу пятно красной краски, и я бы все отдал, чтобы лично присутствовать при этом, чтобы стереть его и воссоздать сцену из ее студии.

— Как проходят твои занятия?

— О, Дилан, они невероятны. — Восторгается Марлоу. — Прошла всего неделя, а я уже столькому научилась. Это просто воплощение мечты.

Она делает паузу, на ее лице появляется виноватое выражение.

Я поднимаю палец к камере.

— Ничего подобного. — Предупреждаю я. — Ты там, где должна быть, и я чертовски горжусь тобой. А теперь скажи мне, ты не забыла поужинать сегодня?

— Сегодня у меня был самый невероятный «Boeuf Bourguignon», благодаря тебе. — Говорит она.

После того как она рассказала мне, что на завтрак ела «Cheez-Its», я связался с клиентом «Stafford Holdings», который владеет несколькими ресторанами в Париже. Я договорился о регулярной доставке еды в квартиру Марлоу с рукописными липкими записками, которые я пересылал по ночам, чтобы они могли включить их в доставку.

Хотя я не могу лично ухаживать за Марлоу, хочу показать ей, что ее ценят и любят, даже когда я нахожусь за тысячи километров от нее.

— Для тебя все, что угодно, милая. — Я наблюдаю за тем, как она пожевывает нижнюю губу — знак того, что она обычно нервничает или хочет что-то обсудить. — О чем ты думаешь?

— О том, как сильно я по тебе скучаю.