Подлунная Роза - Реброва Алена Дмитриевна

Я пыталась напомнить ему о магии, показывая фокусы, которым он сам учил меня когда-то, говорила с ним, рассказывала о нашем прошлом, но он слушал, скорее, из вежливости, терпеливо дожидаясь, пока я наиграюсь в мартышку и снова стану драконом, с которым можно полетать или поваляться на поле.

Одним утром я проснулась от того, что Эдвин, спящий под боком, вскочил и в ярости бросился к стенам замка. Еще толком не очнувшись ото сна, я почуяла беду и бросилась за ним, как оказалось, не зря: у стен стояла Умма, побелевшая от ужаса. Я успела загородить ее от Эдвина, мне пришлось цапнуть его за плечо, чтобы он успокоился и отошел.

Идея привечать людей ему не нравилась, но, на счастье Уммы, он уступил мне и позволил самой разбираться с пожаловавшим двуногим, гордо удалившись на свое любимое место.

– Не стоило тебе приходить сюда, – проговорила я, приняв человеческий облик. – Ты в порядке?

Она покачала головой и показала трясущиеся от ужаса руки. Я отвела ее в свою комнату в замке, там под потолком уже висели высушенные травы, грибы и ягоды, которые я иногда заваривала.

– Я хотела узнать, как ты здесь, – проговорила Умма еще дрожащим голосом. Она отпила из старой чашки, но часть отвара вылилась ей на подбородок, потому что руки тряслись слишком сильно. – Ты задержала последнее письмо на две недели, теперь вообще не отвечаешь, и Томас начал волноваться!

– У меня все в порядке. Обживаюсь, как видишь. – Я указала на свою комнату, пристыженно улыбаясь.

Я не знала, что еще сказать ей. Взгляд, которым она осматривала мое жилище и меня, был еще более сочувственным, чем когда она заходила проведать меня в башне. Я делала вид, что не замечаю выражения ее лица, а она старательно подбирала слова, когда говорила об окружающей обстановке, употребляя слово «миленько» чуть чаще, чем стоило.

Хуже всего было видеть ее лицо, когда она смотрела на Эдвина. Умма с трудом верила, что перед ней действительно колдун, а не животное, и мне было неловко убеждать ее в том, каких больших успехов мы с ним добились. Эдвин реагировал на нее с раздражением, изредка пугал, резко поднимая крылья или клацая зубами, но не трогал, – пару месяцев назад он сожрал бы ее, и едва ли хоть какая-то сила на земле смогла бы его остановить.

Несмотря на то что встреча вышла неловкой и короткой, мне было приятно поговорить с кем-то, кроме самой себя и безмолвного дракона. Уходя, Умма пообещала вернуться: Томас планировал оставаться в новых владениях еще около месяца.

Время шло к зиме, холодало, и я прочнее обосновалась в замке. Моими стараниями каждый погибший был погребен, плесень и мусор вычищены, двор, ранее заваленный объедками, почти весь успел покрыться травой до первых заморозков. Место стало приятнее, хотя моих усилий, разумеется, было мало, чтобы сделать его по-настоящему пригодным для жилья.

Я не задумывалась, почему стала расчищать замок. Возможно, потому что больше здесь заняться было нечем, возможно, потому что во мне еще оставалась брезгливость благородной девицы, не позволяющая жить в могильнике. Возможно, мне казалось, что есть какая-то связь между этим замком и сознанием Эдвина, и мной двигала глупая надежда, что, если я приведу это место в порядок, его разум прояснится и он вернется ко мне.

Перед самой зимой Умма пришла снова. Она сообщила, что Томас отправляется обратно к Рик, и хотел бы увидеть Эдвина перед отъездом. На Умму дракон даже не взглянул, заметив меня с ней, и это был добрый знак: я поняла, что мы в самом деле можем попробовать.

В предвкушении встречи я удвоила усилия, почти не показывалась Эдвину драконом. Я снова и снова говорила с ним, пыталась разбудить в нем искру магии, проводя безвредные ритуалы… после них дракон был лишь более возбужденный, чем обычно, и носился по полям, как мокрый пес.

В день, когда Томас должен был подойти к границам земель, я сама привела туда Эдвина. В холода он страшно разленился и долго не хотел лететь, но в конце концов соизволил подняться и отправился за мной на прогулку. Он и не догадывался, какой сюрприз его ждал.

Я летела впереди, чтобы успеть заслонить людей прежде, чем он ринется на нарушителей границ. Заметив на земле отряд во главе с Томасом, я спикировала к ним и закрыла людей крыльями, так что Эдвин, который уже мчался атаковать их, встретился только с моим предупреждающим взглядом.

Он попятился, выпуская из ноздрей клубы нерастраченного пара, и не сводил с меня возмущенного взгляда. И послало же ему небо такую чудачку в спутницы! Ему было не понять, почему мне так нравятся маленькие мартышки, что я пускаю их на нашу территорию.

Когда дракон стал спокойнее, я протянула морду к Томасу, и он, поняв, чего я хочу от него, положил руку мне на переносицу. Эдвин увидел, что этот человек важен для меня, и, когда я повела Томаса к нему, отреагировал на него спокойно.

Когда мы с Томасом были уже совсем близко, я отошла в сторону, но не слишком далеко. Если что-то пойдет не так, я должна успеть остановить Эдвина прежде, чем случится непоправимое.

– Привет, Эдвин. – Томас улыбнулся, разглядывая брата. Дракон смотрел на него сурово и недоброжелательно, то и дело бросая на меня косые взгляды, мол, что это ты устроила, теперь будешь знакомить меня со всеми людьми на свете? – Помнишь меня, черная морда?

Томас протянул руку, но Эдвин зарычал, его глаза широко раскрылись. Я протиснула морду между ними, но Томас не желал так просто сдаваться. Он отстранил меня и сделал шаг к дракону, продолжая держать руку поднятой. Эдвину не понравилось, что человек позволил себе оттолкнуть меня, он ринулся к брату и клацнул зубами у самого его лица. Я вцепилась когтями в землю от ужаса.

Воспользовавшись близостью, Томас все же коснулся драконьего носа рукой. Ноздри сузились, втягивая запах, зрачки в золотых глазах стали острыми, как иглы, и я подумала, что сейчас Эдвин отгрызет ему руку. Я уже тянулась к ним, чтобы предотвратить худшее, но дракон моргнул и только снова втянул воздух у ладоней Томаса, будто учуял что-то.

– То-то…

Томас погладил его нос, Эдвин позволил ему это, но чешуя на его морде все еще топорщилась от раздражения.

– Узнаешь меня? – спросил Томас, заглядывая в глаза дракона. Его взгляд сохранял прежнюю недоброжелательность, никаких перемен.

Они провели вместе минут семь от силы. Когда Эдвину надоело бормотание Томаса, дракон просто развернулся и, взглянув на меня, прыгнул в воздух, подняв клубы пыли. На сегодня аудиенция двуногих была закончена.

Когда Томас обернулся ко мне, я уже приняла свое настоящее обличье, и смотрела на него с грустной улыбкой.

– До него не так просто достучаться, – проговорила я. На самом деле я была горда тем, что Эдвин дал ему погладить себя, но что это было по сравнению с тем, чего ожидал Томас? Я, если говорить честно, ни на что не надеялась, приводя Эдвина сюда. – Попробовать стоило.

– Он как огромная непослушная собака, – заметил Томас, улыбаясь с болью в глазах и отводя взгляд.

Мы постояли рядом еще немного, наблюдая за тем, как удаляется драконий силуэт. Когда Томас снова посмотрел на меня, я увидела в его глазах искреннее сочувствие.

– Тракт закончен, люди получили помощь. Нам пора возвращаться домой, – проговорил он. Томас уже знал, что я отвечу, но хотел попытаться, как и всегда.

Я покачала головой, благодарно улыбаясь: мне было приятно его приглашение.

– Я остаюсь с ним.

– Одри, в этом нет необходимости. К границам его земель будут приводить скот, я уже выписал несколько стад. Голод и храбрые рыцари ему не грозят, а мы сможем навещать его, пока не найдем способ обратить…

Я остановила его, подняв руку. В словах не было необходимости.

Однажды я уже выбрала Эдвина, а вместе с ним его прошлое и будущее, мое место рядом, даже если он потерялся в своих кошмарах. Если оставаться с ним означало провести жизнь с драконом в развалинах, я была готова на это.

Томас вернулся к своей семье, а я к своей.