Неистовые сердца - Джейн Кренц

— Ваш муж тоже так считает. — Шор подал сигнал официанту принести еще один мартини. — Он хочет попытаться шантажировать меня по этому поводу.

Безудержно радостная улыбка Энни мгновенно исчезла.

— Не смешите меня. Оливер никогда не стал бы никого шантажировать. Правда, Оливер?

— Конечно нет, — процедил Оливер.

— Мне кажется, — твердо изрекла Энни, — кто-то из вас должен мне рассказать, что здесь происходит.

Взгляд Шора, каким он посмотрел в глаза Оливеру, был лишен всякого выражения.

— Ваш муж каким-то образом узнал, что мой сын Хэммонд два года назад нажил себе серьезные финансовые неприятности. Речь шла о мошенничестве. Я позаботился обо всем. Вернул деньги всем, кому нанесли вред действия моего сына. А потом отправил Хэммонда на некоторое время за границу.

— Как это ужасно для вас. — Голос Энни звучал с мягким сочувствием.

Оливер скрипнул зубами. Ему внезапно показалось, что его план рассыпается на части прямо на глазах. В его жилах кипела ярость. На этот раз Энни зашла слишком далеко. Одно дело привязать его к кровати, совсем другое — вмешиваться в дела семьи.

— Ваш муж знает, что я не хочу, чтобы эта информация стала достоянием гласности, — продолжал Шор. — Он знает, как это расстроит мою жену, что это будет означать для всех нас.

— Прекрасно понимаю. — Энни с грустью покачала головой. — Как говорила тетя Мадлена, это есть в каждой семье.

— Что «это»? — спросил Шор.

— Паршивая овца. — Энни послала ему соболезнующую улыбку. — Негодяй, который обязательно должен сделать какую-нибудь пакость. Человек, которого стыдится вся семья. В моей семье таким был дядюшка Чарли.

Оливер выругался про себя, сознавая, что ситуация безвозвратно вышла из-под его контроля.

— Дядюшка Чарли? — Шор в удивлении уставился на Энни.

— Ага. Дядюшке Чарли нравилось грабить банки.

— Банки? — Шор явно потерял дар речи.

— Угу. По словам тети Мадлен, ее отца это так унижало, что он даже имени Чарли не разрешал произносить в своем доме. — Энни прищелкнула языком. — Другое дело, если бы Чарли был вынужден грабить банки, чтобы кормить свою семью или ради другой благородной цели. Но это был совершенно иной случай.

Явно зачарованный, Шор смотрел на нее.

— Почему он грабил банки? Энни быстро огляделась по сторонам и понизила голос:

— Ради удовольствия, насколько мы можем судить. Дядюшке Чарли нравилось грабить банки, поэтому его нельзя было остановить. Он отсидел срок за ограбление банка, но, когда вышел, снова вернулся к своему хобби.

— Как интересно. — Казалось, Шор не знает, что еще сказать.

— Я однажды видела его, — продолжала Энни почти шепотом. — Когда еще была совсем маленькой. Он был очень мил с нами, детьми. Отвел нас с Дэниэлом в зоопарк. Сказал моему брату, чтобы тот не начинал курить или грабить банки, потому что любую из этих привычек трудно бросить.

— Что же случилось с вашим дядюшкой? — спросил Шор, когда принесли тарелки с жареным палтусом.

— О, его застрелили во время очередного ограбления банка. В тот момент ему было семьдесят восемь лет. Славно погиб. Тетя Мадлен взяла нас на похороны и предупредила остерегаться преступной жизни. — Энни взяла вилку. — Она нас предупредила еще кое о чем.

— О чем? — спросил Шор.

— Она сказала нам, чтобы мы никогда не стыдились того, что дядюшка Чарли был нашим родственником. Именно тогда она объяснила нам, что в каждой семье есть паршивая овца и что никто не должен чувствовать себя ответственным за поведение этого человека. В конечном счете мы все в ответе только за себя.

— Действия одного члена семьи могут повредить остальным и унизить их, — медленно сказал: Шор.

— Да, знаю. — Энни подцепила на вилку кусочек палтуса, при этом мельком взглянув на Оливера. — Мне кажется, за этим столом все это прекрасно понимают. Вы пострадали из-за поступка своего сына, мистер Шор. Я видела, как мой дядя навредил моим родственникам. И ты, Оливер, как ты сам знаешь, прошел через все круги ада после того, как исчез твой отец.

Еле сдерживаемый гнев Оливера мгновенно перерос в откровенную ярость.

— Довольно, Энни!

— Извини. — Она туманно улыбнулась Оливеру. — Я не собиралась копаться в прошлом. Но ты же видишь, что у вас с мистером Шором много общего.

— Нет, Бога ради, у нас с ним нет ничего общего. — У Оливера было желание встряхнуть ее, сделать все, что угодно, чтобы заставить заткнуться. Вместо этого он был вынужден сидеть здесь и глотать свою ярость, пока в его мозгу проносился образ захлопывающейся за ним клетки.

— Нет есть, Оливер. И ты, и мистер Шор благодаря действиям членов вашей семьи узнали, что такое бедность.

— Я сказал, довольно, Энни. Я говорю серьезно. Шор посмотрел на него.

— Я прекрасно сознаю, что внес свой вклад в проблемы, с которыми ты столкнулся после исчезновения своего отца, Рейн. Я так и не извинился. Теперь я это делаю.

Оливер повернулся к нему:

— Мне не нужны твои чертовы извинения.

— Я понимаю. Ты хочешь отомстить. — Шор продолжал смотреть ему прямо в глаза. — Я думаю, сейчас вполне подходящее время, чтобы объяснить, почему я не мог оказать тебе никакого послабления пятнадцать лет назад. Я был в очень рискованной ситуации в смысле финансов, когда твой отец покинул город. Мне нужны были деньги, которые он задолжал мне, очень нужны.

— Я не хочу это обсуждать, — сказал Оливер.

— Знаю, что не хочешь, — тихим голосом сказал Шор. — Но я хотел бы, чтобы ты понял, каково мне пришлось в то время. Я потерял огромные суммы на облигациях и на недвижимости. Как и все, включая твоего отца, я оказался практически без средств. Я не был уверен, что смогу остаться на плаву. Когда он смылся, оставив меня одного лицом к лицу с кредиторами, это стало последней каплей. Мне нужно было думать о жене и двух сыновьях.

«Это все дело рук Энни, — в ярости подумал Оливер. — Все рушится из-за нее».

— Я сказал, что не хочу говорить о прошлом, Шор, — произнес он членораздельно.

— Я не надеюсь, что ты простишь меня, просто хочу, чтобы ты понял, — настаивал Шор. — Мне нужны были деньги, которые задолжал мне твой отец, больше чем когда-либо в жизни. И еще мне хотелось отомстить за то, как он поступил со мной. Предполагалось, что он мой друг, черт возьми, я ведь доверял ему.

— Все, хватит! — выдохнул Оливер. Шор проигнорировал его слова.

— Я не мог добраться до него, поэтому перекинулся на тебя. Я считал тебя разоренным. Я не ожидал, что через полгода ты сможешь отдать мне все деньги. Как, черт возьми, тебе это удалось? Ты мне никогда не рассказывал.

— Тебя это нисколько не касается, — процедил Оливер сквозь зубы.