Анна - Никколо Амманити

Когда они закончили собираться, солнце стояло ещё высоко. Они уложили багаж на носу катамарана.

Перетащить его к морю оказалось сложнее, чем ожидалось. Он был тяжёлым, а ветки не катились по крупной гальке. Когда его нос коснулся воды, они смертельно устали.

На море стоял почти штиль, но ветер плевал в лицо брызгами холодной воды.

Они натянули свитеры и брюки, а поверх них – прозрачные плащи и стали похожи на две куклы, завёрнутые в целлофан.

Готовы?

Готовы.

Астор сидел в своём кресле и рычал, подражая звуку мотора.

– Попрощайся с Сицилией, – сказала ему Анна.

Мальчик помахал ручкой:

– Пока.

По крайней мере, у него не было ностальгии.

Пёс сидел у края пляжа и смотрел на них, подняв уши.

– Пушок, ко мне! Давай, иди сюда.

Пёс не пошевелился.

– Астор, приведи его.

Малыш, надув щёки, подбежал к собаке:

– Пошли, Пушок, – сказал он.

Но едва он подошёл к нему, пёс отбежал в сторону.

– Иди сюда, – повторил Астор.

Он попробовал ещё раз поймать его, но безуспешно.

– Стой! Стой на месте!

Сложив руки на бёдрах, он повернулся к сестре:

– Он не хочет идти.

Они всячески пытались поймать его, играли в догонялки, но пёс убегал, поджав хвост, готовый рвануть, как только к нему приближались.

– Что будем делать? – спросил Астор с опаской.

– Не знаю, – Анна пожала плечами.

Она подумала обо всём, кроме Пушка. Анна полагала, что он без проблем залезет в лодку. Разве её дно не похоже на крохотный клочок суши?

– У меня есть идея.

Она достала из рюкзака коробочку с морским ежом, открыла её и показала собаке:

– М-м-м... – протянула она и ткнула пальцем в оранжевую пасту. – Хочешь?

Запах был просто ужасный.

Пёс сделал несколько осторожных шагов к еде, и Анна, затаив дыхание, шагнула ему навстречу:

– Попробуй, это вкусно.

Она вылила мякоть на камень и отошла. Овчарка осторожно подошла, принюхиваясь к воздуху, высунула язык и принялась лизать.

Оба одновременно подскочили к псу, обхватили его, и Анна накинула ему верёвку на шею.

– Попался.

Они потащили его к катамарану, но пёс упирался, мотал головой, пока рывком не освободился от петли и не убежал на стоянку.

– Он никогда туда не полезет, – Анна бросила верёвку на землю и посмотрела на небо. – Хватит. Уже поздно. Оставим его здесь.

Астор прищурился, словно не понял:

– Мы не берём его с собой?

– Нет.

– Давай дадим ему снотворное.

– Времени нет, надо отправляться. Уже темнеет.

– Оставим его здесь?

– Да.

– Нет, – Астор упал на колени.

– Слушай, – Анна подошла к нему и погладила по голове. – Он никогда не сядет в лодку. Даже если мы его усадим, он сразу же бросится в воду. А если он бросится в воду, то утонет, – Анна заметила, что солнце скрылось за тучами. – Нам пора.

Астор сел между камней:

– Пожалуйста, не оставляй его.

Она присела рядом с ним.

– Пушок проводил нас сюда. Никто его не заставлял, он сам пошёл с нами. Сейчас он решил дальше не идти. Если он хочет остаться здесь, мы не сможем его заставить. Он волен сам решать, – она улыбнулась. – Он настоящий сицилиец, не пропадёт.

– Он не сицилиец, – Астор шмыгнул носом. – Он наш пёс.

– Пойдём, – Анна протянула ему руку.

– Не пойду! – брат опустил голову.

– Пожалуйста…

– Я останусь с Пушком! – Астор хлопнул ладонью по земле.

– Не говори глупостей, – она снова попыталась взять его за руку.

– Нет! – Астор вырывал руку.

Девочка молча посмотрела на него и, успокоившись, повторила:

– Пойдём.

– Нет! Нет! Нет! – Астор обернул прядь волос вокруг указательного пальца и потянул.

Анна прикусила губы и сжала кулаки.

Почему всё так сложно? Они нашли катамаран, спасательные круги, одежду, но эта идиотская собака боится воды, а теперь и брат закапризничал.

– Пошли! – пробормотала она с закрытыми глазами.

– Нет, – Астор опустил голову. – Не пойду. Не пойду. Не пойду.

На третьем "не пойду" Анна вышла из себя. Руки сами напряглись. Она сделала последнюю отчаянную попытку сдержаться и прошептала:

– Астор, делай, как я говорю. Пойдём к лодке. Так будет лучше.

Но в ответ она в очередной раз услышала "нет".

– Хватит! Хватит!

Анна схватил брата за волосы и потащила к байдарке. Тот кричал, пинался, корчился и пытался ухватиться за камни.

– А теперь садись на эту грёбаную лодку.

Она схватила его за низ брюк и усадила в кресло, случайно ударив лбом о поручень. Астор завыл с опухшими, налитыми красным глазами, перекошенным лицом и соплями из носа. Анна не слушала и не испытывала ни жалости, ни угрызений совести. Она никому не позволит себе мешать, тем более какой-то вшивой собаке.

Не оглядываясь, она толкнула катамаран, ободрав колени о булыжники, и заскочила сама. Оттолкнув на сиденье Астора, как мешок картошки, она села и стала крутить педали.

Лай Пушка слышался всё тише на ветру.

* * *

Анна нажимала на педали, Астор плакал. Катамаран медленно продвигался через лабиринт бакенов.

Через некоторое время она поняла, что если повернуть руль влево, лодка пойдет вправо и наоборот.

Она достала из рюкзака бутылку вина, открыла её и хлебнула.

Астор перестал плакать, но всё равно продолжал хлюпать носом.

Ничего, успокоится.

На континенте он забудет о Пушке. Всё можно забыть. Ничто не вечно: мама, шелковичная ферма, Пьетро… Остались только Анна и Астор.

А если не успокоится, то и фиг с ним.

Течение несло катамаран в открытое море. Анна не представляла себе, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до другого берега. Она сделала ещё глоток вина и сосредоточилась на педалях.

– Анна! Анна! – брат крепко сжал её плечо и запрыгал. – Анна! Смотри!

Девочка вскочила и обернулась. В волнах появлялась и исчезала белая точка.

Сначала она была похожа буй, затем – на плывущую чайку, но затем Анна увидела голову Пушка.

– Не может быть… – прошептала он. – Как ему удалось? Мы же так далеко уплыли, – ей обожгло горло. – Какое я дерьмо…

Астор устроился рядом с ней и начал крутить педали:

– Давай, быстрее.

Анна дернула штурвал, и катамаран пошёл на разворот, оставляя за собой