О людях и нелюдях - С. Алесько

— Экая бойкая людина! — хмыкнул старичок. — Чего с оборотнями-то таскаешься? Не могла парня из своих найти?

— Слушай, дед, ты хоть и старый, а из ума, по-моему, еще не выжил. Не болтал бы почем зря, — Дрозду тоже надоело молчать. — Кому какое дело, почему она с нами ходит?

— Хе-хе, — противно заскрипел лесовик, — ты, синеглазый, из всех троих самый занятный.

— С тобой, дед, тоже не заскучаешь, — не остался в долгу Дрозд. — Как ты мои глаза-то разглядел? Не многие твои ровесники такой зоркостью похвалиться могут.

— Соображаешь, — хмыкнул старик. — Ладно, подурачились, и будет. Я людей не привечаю, но ежели вы за свою подружку сопливую поручитесь, так уж и быть, пущу.

— Ручаемся, — парни кивнули, уже догадываясь, кто перед ними.

В тот же миг морок исчез. Перед ними вырос высокий бревенчатый частокол, за которым виднелась крыша немаленького дома. Вместо старичка у открытой калитки стоял высокий мужик неопределенного возраста и крепкого сложения, с окладистой бородой и пышными усами. Одет он был добротно и аккуратно, в одной руке сжимал увесистый суковатый посох.

— Проходите, — сделал приглашающий жест, указывая на калитку.

Путники, переглянувшись, вошли за частокол, хозяин последовал за ними. Винка заметила, что молчаливая наблюдательная сойка порхнула через ограду следом.

Хозяйство у Хвоща и впрямь оказалось немалое. Тын охватывал не только дом с хлевом и сараем, но и небольшой плодовый сад с несколькими ульями. Замеченный Винкой дымок, как правильно определил Дрозд, поднимался от кучи листьев.

Хозяин и гости вошли в дом. Темные сени, за ними просторная комната с печью и лестницей на второй этаж.

— Откуда пожаловали? — спросил хозяин. — Из Запечинок, Медовиков или Крынчиков?

— Из Запечинок, — ответил Вьюн.

— Угу, — кивнул потаенный, будто делая отметку на память. — Значит, они до Долгой ночи расплатились… Прямо сейчас делом займешься или отдых-кормежка требуются? — обратился к кошаку.

— Каким таким делом? — рыжий вытаращил глаза от возмущения. — Запечинцы что же, меня прислали в уплату за твои услуги селению?

— Хе-хе, ты не здешний, что ль? — ухмыльнулся медведь. — Ай, молодцы селяне, все хитрят… Небось, дорогу даром объясняли?

— Еще б не даром! Я ж у родного дядьки спрашивал!

— Ну, тем более, чего возмущаться? Отработаешь, котишка, а я позабочусь, чтобы люди в Запечинки с дурным умыслом не сунулись, твоим же родственникам не навредили. Да не гляди так и воздух ртом не хватай. Экой строптивый! Ничего сложного не потребую. Выловишь мышей да крыс во всем хозяйстве, делов-то! Сад-огород у меня небольшие, не перетрудишься.

— Что?! И полевок тоже ловить? — с трудом выговорил Вьюн. — Ну, Шорст, удружил…

— И полевок, ясен хрен. Они ж как почуют, что в строениях сородичей не осталось, так и полезут.

— Это произвол! — топнул ногой кошак. — Ты же потаенный, неужели от грызунов избавиться не в силах?

— Мои силы не для того предназначены. Не хочешь — дело твое. Но и от меня помощи не жди. Тебе ж и самому что-то надо, так?

— Сделаем мы все, дядька, — примирительно сказал Дрозд, с ехидцей поглядывая на раздувшегося от праведного гнева Вьюна. — В саду и я помочь могу, порою только тебе изрядно.

— Ничего, под зиму все одно перекапывать надо, — улыбнулся хозяин. — Соечка! — крикнул он, повернувшись к лестнице. — Спускайся, позаботься о гостье.

Наверху послышался легкий топоток, и по ступенькам даже не сбежала, а, пожалуй, спорхнула девчонка-подросток, шустрая, словно птичка. Винка с удивлением разглядывала ее одежду: платье необычного розовато-серого цвета, по рукавам расшитое небесно-голубым, белым и черным, будто узор на крыльях сойки.

— Только о гостье заботиться? — хихикнула Соечка, стреляя черными блестящими глазками в сторону парней, которые при виде бойкой отроковицы скорчили весьма кислые рожи. Малявка, а туда же. Еще и людской крови, как ни странно.

— Работников-то мне не порть! — усмехнулся в усы Хвощ. — Попарь девчонку хорошенько, полечи. Этих двоих я сам устрою.

Соечка отвела Винку в маленькую баньку на краю огорода, утопавшую в крапиве и лопухах, изрядно пожухших, но все еще производящих впечатление своим ростом и густотой.

Натопилось на удивление быстро. Девчушка достала из шкафчика горшочек с медом, какие-то мешочки, как оказалось, с толчеными травками да сушеными ягодами, и принялась отсыпать понемногу в две крынки: маленькую и большую. Потом нырнула в парную, вернулась с горшком, полным кипятка, и аккуратно, отработанным движением, залила приготовленные смеси. Крынку побольше отнесла назад, содержимое меньшей чуть погодя слила в кружку и предложила Винке выпить все до капли, что та и сделала, заедая травяную горечь медом.

В предбаннике почти сразу стало тепло, и девушки сидели в одних рубашках. Соечка что-то щебетала на манер пичужки, Винка сначала попыталась вникнуть, но быстро отказалась от этой мысли. Поняла только, что девчушка учится у Хвоща, и у того нет от нее секретов. Дальнейшая болтовня, не задерживаясь, проскакивала мимо ушей, чему Винка была даже рада.

— …Из меда готовить, и людей, и оборотней лечить. Хвощ такие травки знает, о которых ни одна ворожея слыхом не слыхивала… — не умолкая, журчала речь Соечки.

Ответов от Винки определенно не ждали, а она слишком устала и продрогла, чтобы внимательно слушать. Убаюканная, девушка быстро начала клевать носом.

— Эй, подружка, не спи, — затрясла ее за плечо Соечка. — Попариться надо, травяным настоем подышать. Глядишь, к утру всю хворь как рукой снимет.

Винка с трудом заставила себя разлепить веки и отправилась в парную. Если б и впрямь к утру поправиться…

Девушка почти не помнила, как Соечка ее парила, и уж совсем не могла сказать, как добралась до постели. (Не иначе, кто-то ее туда отнес, может, сам хозяин-медведь, но лучше б это были Дрозд или Вьюн…) Проснулась она на кровати в маленькой комнатке с уютными бревенчатыми стенами. С наслаждением потянулась, чувствуя исцелившимся за ночь носом запах свежего сена из тюфяка, тонкий аромат чистых простыней и пряный дух хранящихся где-то неподалеку яблок.

Снаружи донесся заливистый лай Дрозда и девчачий хохот. Винка вскочила и прильнула к окну, маленькому, но с на удивление ровными и прозрачными стеклами, каких она раньше, пожалуй, и не видела. Пес увлеченно рыл лапами землю меж яблонь, кошак, попавший под град сырых комьев, брезгливо встряхивался и фырчал. Соечка смеялась, уперев руки в бока.