Я.Я.Я - Владислав Викторович Заря

Да еще и как поет, да чем аккомпанирует. Все- таки иногда он текст изменяет. Может это затравка? А ты уже набросился.

– А ты же сказала, что ни разу здесь не была.

– Не была, но это мне не мешало слышать его песни.

Заслуженный гусляр продолжать петь, но теперь уже заунывно и грустно:

«Был ранний час, и солнце в тверди ясной

Сопровождали те же звезды вновь,

Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

Божественная двинула Любовь.

И никто не хотел быть виноватым без вина

И никто не хотел руками жар загребать

А без музыки на миру смерть не красна

А без музыки не хочется пропадать»

Я снова повернулся к Оне

– А это вообще из другой песни. Он две смешал что- ли?– спросил я.

– По- моему, вышел неплохой музыкальный коллаж. Думаю, что главное здесь- это его интонация и ритмика голоса. Вообще не слушай текст. В том, как он поет скрывается целый сюжет.

И действительно. Сначала он пел довольно бодро, а затем с каждой пропетой строчкой, голос его становился всё грустнее и грустнее. Если начало было похоже на задорную песню в жанре шансон, то концовка уже тяготела к современному пост- панку. Не знаю даже, как описать. Ещё ни разу не слышал, чтобы такое вытворяли с баянами. Не то, чтобы я часто их слышал, но мой разум представлял мыслимые границы применения этого музыкального инструмента.

Артист закончил свое выступление многозначительным взглядом в толпу, последовали хлопки, плавно перетекающие в аплодисменты. На сцену за ним сразу вышел участник, крепенький мальчик лет одиннадцати с черными короткими волосами и прямой челкой, слегка свисающей к его лбу. Одет он был в спортивные брюки и черную футболку. Выйдя на середину сцены, мальчик вскинул руки вверх, а ноги поставил врозь. Ведущая средних лет в зеленом платье с черным ремнем и огненно- рыжими волосами перехватила инициативу:

– Какой же праздник без акробатов? Вот и мы так решили. На сцене единственный ученик акробатической школы «Прыг- скок»– Виталик!

Началась шоу программа от маленького акробата с колеса вправо, а затем колеса влево. Потом был впечатляющий кувырок вперед, но все это лишь подводило к гвоздю программы- переносному аттракциону- триллеру в теле обычного юного акробата. Виталик неожиданно для всех, судя по вздохам и охам, с разбега встал на голову и зафиксировался в пространстве. Повисла гробовая напряженная тишина, которую не передать на бумаге. Как же завидую кино и кинематографистам, такой отличный материал пропадает. Мальчик, к которому прикованы сотня безмолвных взглядов, стоит на голове посреди сцены в полной тишине. И продолжалось так минут эдак пять, но какая может идти речь о минутах, когда происходит такое. Это пять собачьих или кошачьих минут, если угодно. Это были пять минут до окончания пары. Это были пять минут ожидающего чуда человека. Совет себе на будущее- почаще смотреть на людей, которые стоят на голове. Может даже самому научиться. Зрелище абсолютно завораживающее. Потом погас свет и саспенс нагнался пуще прежнего. Мы просидели в темноте пару точно таких же напряжённых минут. Когда свет включился, мальчик уже стоял в дальнем конце сцены, он встал на мостик, лёг на спину, поднялся без помощи рук вскочив с пола, сделал еще одно колесо в сторону кулис и остановился. Шоумен. Ничего больше нельзя сказать. Возле кулис, подающий большие надежды акробат сделал какой- то странный жест рукой, поклонился и убежал со сцены. Видимо, гаснувший свет- это авторская задумка. Зал вновь расплылся в овациях. Что- то интересное действительно было во всей этой постановке.

Поток выступлений не прекращался. Было видно, что таланты в этой деревне показать хотел каждый.

– А кто это идет из- за кулис? Нет, это не Мэрилин Монро. Это наша Лизонька выходит со своей песней- «Мама»– декларировала ведущая.

На сцене довольно суетливо и стеснительно появилась девочка лет двенадцати не имеющей никакой схожести с Мэрилин Монро. Её волосы были светло- каштановые и завязаны в хвост, а платье было черное в пол, в её лице преобладало сильнейшее стеснение и страх. Если прошлый выступающий был триллером на колесах, то здесь я видел перед собой кого- то, кому хотелось как- нибудь помочь или пожалеть. Бедная Лиза. Но не всё так просто. За еёспиной двое крепких мужчин вынесли батут, к которому затем подошел тот самый Виталик, который крутил до этого пируэты. Намечалось странного вида парное выступление. Вдруг заиграла музыка и девочка невероятно чувственным и полным тоски голосом абсолютно игнорируя любую нотную грамоту и растягивая каждое слово в песне. Звучало всё это, как ария потерянного в лесу ежика. Текст был примерно следующий:

«Милаааааааааааяяяяямаааааааамааааааааа

Милаааааааааааааааааямааааааааааааамааааа

Саааааааааааааааааамаааааяяяялюбимаааааааааааяяяяя

Мояяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя»

И так примерно минуты три. На фоне всё это время прыгал юный акробат, выписывая какие- то пируэты. Станичный авангард ударил по голове не только меня. По окончанию этого интересного номера, Она наклонилась ко мне и сказала- «Пойдем подышим чуть- чуть. Здесь довольно душно». Я одобрительно махнул головой. Воздуха и правда будто не хватало. Мы вышли на улицу и завернули за угол Дома Культуры поближе к виду на лес.

– Ну как тебе?– спросила Она- Был когда- нибудь на таких мероприятиях?

– Очень интересно. Если честно, то нет. Не был. А выступления и задумывались такими концептуальными или это я надумал себе?– ответил я.

– Не знаю. Это творчество. Когда ты пишешь свой дневник, ты в него вкладываешь какую- то концепцию?

– Не знаю. Мне кажется, что да. Концепцию обычного описания дня, чтобы потом можно было перечитать и понять, что произошло.

– Да, но с твоей интересной жизнью, мне кажется, что ты и сам не знаешь, чем может закончиться та или иная запись.

– Это правда, но тут моей вины нет. Вчера вот рука ожила и начала писать всякое, можешь меня за сумасшедшего считать. – сказал с полной готовностью к ответному непониманию я.

– Так попробуй попереписываться- с полным пониманием ответила Она.

– Пробовал. Вышло довольно интересно.

– А как она вообще пишет?– спросила чуть помедлив Она

– Ну. Берет ручку и пишет, что ещё сказать?– непонимающе ответил я.

– Да нет, я же про стиль спрашиваю. Какой у него стиль письма?

– А! Ты про это. Ну, довольно отрывисто.

– Это похоже на стиль ожившей руки.

Наш разговор прервала открывшаяся пожарная дверь из которой вышел тот самый Виталик. Вот блин, в тот момент я поймал себя на мысли, что испытываю перед ним какой-