1937. АнтиТеррор Сталина - Александр Шубин

Террор и война

«Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой колонны»[497], — считал Молотов. Это мнение распространено сегодня не только среди открытых сталинистов, но и среди вполне респектабельных державников. Подтекст: террор обеспечил победу в войне. Но вот что интересно: пятая колонна ни в одной из противостоящих Гитлеру стран не смогла нанести серьезного урона своему государству. Даже в Испании, где родился сам этот термин, профашистский переворот произошел только в 1939 г., когда Республика и так агонизировала. Этот переворот совершили не агенты фашистов, а республиканцы, стремившиеся добиться почетных условий капитуляции. Сталина и Молотова всерьез волновал не удар «пятой колонны» в тыл армии и не вредительство в тылу, а опасность смены власти в условиях поражения. И это опасение небезосновательно. Поражение Сталина в июне 1941 г. было столь сокрушительным, что, будь в СССР оппозиция, она имела шанс прийти к власти. Террор обезопасил Сталина от такой угрозы.

Сегодня более распространена противоположная точка зрения: репрессии подорвали обороноспособность страны настолько, что обеспечили успехи Гитлера в 1941 г. Бывший подчиненный Тухачевского А.И.Тодорский утверждал: «Наши тяжелые неудачи начального периода Великой Отечественной войны с неисчислимыми людскими и территориальными потерями явились в значительной мере результатом этих репрессий Сталина…»[498] Эта позиция стала хрестоматийной. Но сегодня уже не бесспорной.

Чистка армии волнами продолжалась до 1938 г., полностью обезопасив сталинскую группировку от угрозы военного переворота. По словам Ворошилова, в первой половине 30-х гг. из армии было уволено 47 тыс. офицеров, причем 5 тыс. — за причастность к оппозициям. В 1937–1938 г. было «вычищено», по данным Ворошилова, около 40 тысяч. Уточнение этой цифры дает 37 тыс. уволенных из РККА в 1937–1938 гг., из которых по политическим мотивам уволено 29 тыс. офицеров. К 1941 г. 13 тыс. офицеров были восстановлены в армии. Всего в это время в РККА служили 580 тыс. офицеров. Арестовано было до 8 тыс., а расстреляно — до 5 тыс.[499]

Расстрел тысяч людей — это трагедия. Но обусловила ли она трагедию 1941 г.? Чистка офицерского состава не может не дезорганизовать армию. Но дезорганизация произошла в 1937–1938 гг. и может объяснить, скажем, неудачные действия Дальневосточной армии во главе с Блюхером у оз. Хасан[500]. Но уже в 1939 г. боевые действия на р. Халхин-Гол были значительно успешнее.

Количество уволенных составляло менее 2,5 % офицерского состава накануне войны. Низкое качество подготовки офицерского состава объяснялось не столько этими увольнениями, сколько массовым притоком новых кадров в связи с ростом численности армии, отсутствием возможности «обстрелять» офицеров в условиях боевых действий (лишь незначительный процент участвовал в боевых действиях в Испании, на Дальнем востоке и в Финляндии, причем большинство «фронтовиков» осталось служить и в 1941 г.). Значительная часть вычищенных офицеров относится к комиссарскому, а не командному составу. С началом войны эта потеря легко восполнилась за счет партийных работников.

Остается последний аргумент в пользу связи репрессий 1937–1938 гг. и поражений 1941 г. — основной удар сталинских чисток был нанесен по высшему командному составу. Из 837 чел., имевших в 1935 г. персональные воинские звания (от полковника и выше), было арестовано 720 чел. Из 16 командармов и маршалов уцелели четверо. Особенно ярко потери среди командного состава иллюстрирует число погибших маршалов — 3 из 5. Маршалы — хороший пример и может быть рассмотрен кратко. Насколько их гибель подорвала обороноспособность Красной армии? Можно спорить о военных способностях Тухачевского. Но Блюхер был арестован после фактической неудачи под Хасаном. Его обвиняли и в излишних репрессиях против командного состава (террор в армии на Дальнем Востоке действительно проводился при участии Блюхера). Возможно, лишь гибель командарма в застенках НКВД спасла его от позора разделить «славу» Ежова и, может быть, выступить с ним на одном процессе.

Не боялся Сталин избавиться и от маршала Егорова. Можно согласиться с мнением, что в натуре Егорова «было больше от чиновника, чем от полководца». Проанализировав его боевой путь, Б. Соколов пишет: «Сомневаюсь, что Александр Ильич оказался бы на высоте в годы Великой Отечественной войны»[501]. Такие же сомнения можно высказать и о военачальниках рангом пониже, таких как Дыбенко, например.

Противник версии «незаменимости» расстрелянных военачальников Г. Сергеев обращает внимание на преимущества генерации полководцев Великой Отечественной войны, связанные с отсутствием головокружительных скачков в карьере[502]. Чистка 1937–1938 гг. открыла дорогу генерации Жукова. Разумеется, эта генерация славна не только победами, но и поражениями. Но трудно привести убедительные доказательства того, что Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров и др., военное искусство которых было сформировано в Гражданской войне, могли победить какую-либо иностранную армию. Единственную в своей жизни внешнюю войну — с Польшей — они проиграли. Дыбенко потерпел поражение еще и в столкновении с немцами под Нарвой в 1918 г., а Блюхер не смог выполнить боевую задачу в конфликте с японцами — взять спорные высоты, не вступая на территорию Маньчжурии.

Наш отец Лаврентий Берия

Героем сталинистов-державников в последние годы стал Лаврентий Берия. Это забавно, так как во времена СССР сталинисты как раз оправдывали Сталина, списывая на Берия злоупотребления эпохи. Но от ненависти до любви — один шаг. И теперь прежде оклеветанный Лаврентий Павлович предстает в сталинистских книжках гениальным управленцем, единственным государственником в окружении Сталина, наследником его гения, защитником власти советов от партноменклатуры и прочая, и прочая. Украшением к портрету несостоявшегося «спасителя СССР» является «бериевская реабилитация». Законность была восстановлена, избиения и пытки подследственных запрещены, всех, кого арестовали неправильно, Берия освободил…

Разумеется, Большой террор был прекращен не по инициативе Берия, а по решению Сталина. Берия должен был осуществить сталинскую реабилитацию. Впрочем, этим делом занималось не только ведомство Берия. Документы, касающиеся «восстановления законности», готовили канцелярии Маленкова и Вышинского.

На XVIII съезде ВКП(б) Жданов выступил с «юмористической речью», где под смех делегатов рассказывал о наиболее нелепых «перегибах» ежовского времени и сумасшедших доносчиках. Делегаты и сами могли «порассказать» много на эту тему, но смеялись от души — с облегчением.

В 1939 г. было освобождено более 327 тыс. заключенных. У части из них окончились сроки. Часть дел была пересмотрена. Пересмотром дел занимались НКВД, прокуратура, судебная система. Параметры пересмотра определял Сталин по проектам Маленкова. Но поклонники и поклонницы Л. Берия приписывают славу именно ему, формируя новый мифический образ.

Е.А Прудникова провела примерные прикидки количества реабилитированных «при Берия». В первом квартале 1940 г. из 53 778 человек в порядке реабилитации были освобождены 16 448 человек. Если эта пропорция и эти темпы реабилитации сохранялись весь период 1939 г. — первой половины 1941 г., то получается 170–180 тысяч человек[503], (здесь очевидна склонность к завышению — 16 448 помножить на 10 кварталов = 164 480, а не 170–180 тысяч). Правда, темпы и пропорции могли меняться. В 1939 г., когда реабилитация началась, многие решения могли приниматься тем же волевым порядком, как и решения об арестах — без «тщательного исследования» дела (Прудникова полагает, что «бериевская» реабилитация сопровождалась новым тщательным расследованием дел, раз уж ее проводит такой замечательный человек, как Берия). По мере приближения столкновения с Германией процесс реабилитации должен был тормозиться, тем более, что в мае 1941 г. прошли новые аресты высокопоставленных военных. Так что прикидки очень условны, хотя и можно говорить о десятках тысяч людей.

Сталинистка Е.А. Прудникова исходит из того, что «действительно невинные жертвы «ежовщины» были освобождены»[504]. Как говорится, у нас зря не сажают. Только нужно оговорить, кто такие «невинные» жертвы. Это такие балбесы, которые ничего не видели и не слышали, не говорили в жизни ни слова критики, были всегда всем довольны и смотрели на любое вышестоящее лицо с обожанием. Перенося логику сталинских следователей на конец XX века, Прудникова считает, что нужно было и во время Перестройки «пересажать фрондирующих болтунов»[505] (а это значит — добрую половину населения, включая и саму Прудникову, которая то и дело не соглашается с руководством страны по разным вопросам).