Системный Инспектор - Гантер Винт

Маг разума промолчал, с интересом смотря на меня. Я же старался притвориться мёртвым — может он тогда, как медведь, не будет меня трогать?

— Неплохо, старший четырнадцатого отряда, — Люцус скупо похвалил меня, и принялся дальше бродить и выполнять свои любимые действия — материть и оскорблять учеников.

Я тяжело вздохнул. Это уже был мой второй тяжёлый вздох за это занятие. Я даже не знал, что мне вообще делать, ведь маг разума, который старался подчинить меня, уже оправился от моей очередной попытки сопротивления, и смотрел в мою сторону глазами, желавших реванш.

Но мне повезло — через пару минут Люцус прекратил пытки над нами, которые скрывал за уроком по противодействию ментальным чарам. Причём среди других стихий только огненным магам было тяжелее всех бороться против магии разума. Как нам объяснял сам старший учитель, которого все мы звали «старшим мучителем», это связано с нашим типом взаимодействия с магией.

Пока те же маги воды, воздуха или земли в основном опирались на внешние источники, лишь изредка пользуясь внутренними силами, остальные стихии, среди которых ярко выделялась магия огня, использовали внутренную магическую энергию. А дальше построить логическую цепочку просто — например, маг огня вычёрпывает из себя всю энергию, он устаёт и его разум становится менее защищённым перед лицом подчиняющих заклинаний. Впрочем, не об этом я думал, далеко не об этом.

Наконец-то закончились наши занятия по магии! Нет, эти уроки мне очень нравились, а получаемые там знания порой переворачивали мою картину мира, но иногда хотелось отдохнуть от огромного потока информации. Даже для меня, человека из информационного века, было трудновато. Что говорить о тех же Амаше и Руте, что шли рядом со мной со стеклянными глазами.

Кстати, у парней с сопротивлением к ментальным чарам было получше чем у меня. И если Рут сбросил с себя наваждение так же, как и я — он разжёг свой гнев, но в гораздо меньших объёмах — то Амаш использовал всю упёртость, данную ему от отца-кузнеца. И если бы не вмешательство Люцуса, вовремя заметивший, что здоровяк едва держался на ногах, то он бы и смог передавить своей волей волю начинающего мага разума.

Правда, вместо похвалы Амаш получил какую-то настойку с горьким вкусом, подзатыльник и небольшую лекцию, почему никогда нельзя бодаться с магом разума волей — задавит силой заклинания и опытом, и никакая воля не поможет.

— Вит! — Меня окликнул знакомый голос. Повернувшись назад, я увидел нашего учителя, что вышел из учебного корпуса.

Мы втроём подошли к Нерусу, и по очереди поклонились ему — всё же, мы были почти его личными учениками, а значит, стоило быть вежливым к нему. Ведь палкой за непослушание бил он очень больно.

— Вит, нам пришло письмо, от помощника градоначальника, — Мои брови взлетели вверх, а сам я стал лихорадочно вспоминать, где я мог накосячить. Но Нерус успокоил меня, достал из закромов своей мантии туго набитый мешочек, завязанный на небольшой верёвочке и протянул его мне, — Говорят, тут сумма денег, за спасение деревенских. И когда ты только успел это, парень?

Я мгновенно вспомнил случай, ещё в начале моего пути, когда только приехал в деревню возле самого Каргота. И про мой гениальный план, и про битву с монстром, что теперь, с высоты моего нынешнего опыта, выглядела нелепой, и даже про старосту, приютившего меня, когда мои ладони были сильно обожены.

— Спасибо, господин Нерус, — Я аккуратно забрал мешочек, и с благоговением расскрыл его. Он был доверху заполнен курцами! А ещё среди них лежала другая, неизвестная мне монета — она была крупнее и тяжелее курца раза в два, а на профиле неплохо сохранился облик мужчины с кучерявой бородой и короной. Я посмотрел на мужчину, — Что это за монета?

— Это курцон или большой курц. Она стоит где-то пятнадцать маленьких монет, но от города к городу его цена варьируется, — Маг огня меня порадовал своим ответом, и огорчил. Значит, тут есть деньги и побольше, как в прямом, так и переносном смысле. А то, что ценность монет в этом мире не была одинаково меня раздражала — где справедливость?

Как для попаданцев деньги — так у них золотые, серебрянные или медные монетки, которые принимают во всех частях света и что стоят всегда одинаково. А как для бедного системного инспектора, у которого из целей выжить и как-то выполнить миссию — так сразу курцы, курцоны и разные, в зависимости от земель, стоимости монет. Я даже видел, как углы у большой монеты были местами пообрезаны, а значит, что фальшимонетчики здесь существовали и тоже вносили свою лепту в этот финансовый хаос.

Но не мне жаловаться! Дали деньги — уже радость.

Я снова поблагодарил учителя, и мы с парнями направились в общежитие. По пути Амаш и Рут наперебой просили рассказать историю о битве с монстром. В их глазах горели огни восхищения и лёгкой зависти — вот если бы они оказались в такой ситуации!..

Правда, своей историей я немного сбил с них желание повторять мои подвиги. К моему несчастью, у меня всё несколько отличалось от прекрасных историй, и об этом узнали парни. Потому что не нужно романтизировать мои похождения — это не сборник прогулок попаданцев, где у них иногда случаются коллапсы или катастрофы разного калибра, а грустные и болезненные случаи получения мной травм и ранений.

В холле я встретил своих ребят, что несли кипяток и баночку с травами в нашу комнату. Понял я это по тому, что они были одеты в домашннюю одежду, а на их ногах были тёплые шерстянные полуботинки, заменявшие им в холодных коридорах общежития тапочки.

Правда, самого Гунмоса, нашего вахтёра, я не нашёл — либо он спал в своей комнате, либо ушёл за очередной книгой из школьного архива, к которому старик имел доступ.

— О, вы будете чаем угощаться? — Рут мгновенно просёк весь план моей троицы, и хотел стать его частью. Всё же наши занятия с Люцусом проходили на улице, ведь по словам учителя «это полезно для ваших деревянных голов!». А потому мы все жутко промёрзли.

Кэра кивнула ему, и мы всей гурьбой зашли к нам в комнату, где мои ребята быстро организовали чай для всех. Правда, Амашу с Рутом приходилось пить из одной кружки — мы не предполагали, что гостей будет больше одного человека, а потому у нас не было много кружек.

Между фехтовальщиками и моими завязался диалог. В основном болтали братья