Тени суккуба - Райчел Мид

Радостная улыбка растянулась на лице маленькой девочки, образовывая ямочку на одной щеке. Меня захлестнула сильная волна любви и радости, эмоции, которые с трудом проникали через раны и боль реальной меня. Точно так же как в первый раз, когда мне снился этот сон, я с уверенностью — абсолютной уверенностью — знала, что эта девочка была моей дочерью.

Через несколько мгновений, я вернулась к своей посуде, хотя я ничего не хотела больше, чем вернуться в гостиную. Чертов ручной труд. Ни мое «я» из сна, ни мое настоящее «я», ни могли насытиться девочкой. Я хотела впитать ее. Я могла бы наблюдать за ней вечно, плененная большими манящими глазами и тонкими завитками.

Неспособная устоять, и заскучавшая от мыться посуды, я наконец сдалась и снова оглянулась. Девочка ушла. Я вытащила руки из воды, как раз вовремя, чтобы услышать удар и грохот. И последовавший звук плача.

Я выбежала из кухни. Обри и Годива подняли головы, удивленные моим резким движением. С другой стороны гостиной, моя дочь сидела на полу возле журнального столика, прижимая ко лбу маленькую ручку. Она плакала и слезы бежали по ее щекам.

В тот же миг я оказалась на коленях, сжимая ее в крепких объятьях. Смотря и чувствуя этот сон, мне также хотелось плакать от чувства такого мягкого, теплого тельца в моих руках. Я укачивала девочку, бормоча успокаивающие, бессмысленные слова, легко касаясь губами шелковистых волос. Наконец ее рыдания прекратились и она положила свою голову на мою грудь, просто довольная тем, что ее любили и качали. Так мы сидели счастливые на протяжении минуты, или около того, а затем, до меня донесся далекий звук двигателя автомобиля. Я подняла голову.

— Ты слышала? — спросила я. — Папочка дома.

Волнение зеркально отразилось на лице девочки, когда я встала, все еще держа и устраивая ее на своем бедре. Это требовало некоторой координации, учитывая насколько маленькой я была.

Мы дошли до передней двери и вышли на крыльцо. Была тихая темная ночь и только небольшой фонарь, висевший сверху, освещал нетронутый белый снег на лужайке и на подъездной аллее. А вокруг продолжал стеной падать снег. Я не знала, что это за место, но это определенно не был Сиэтл. Такое количество снега было бы причиной паники, знаком приближающегося Страшного Суда. Мы с дочерью же были совершенно спокойны, едва замечая снег. Где бы мы ни были, такая погода была тут обычной.

Внизу дороги, был автомобиль, который я слышала уже на стоянке. Мое сердце наполнилось счастьем. Около машины стоял мужчина, невзрачная темная фигура в слабом освещении. Он вытащил чемодан на колесиках из багажника и захлопнул его. Девочка взмахнула руками от волнения, а я помахала рукой в знак приветствия. Мужчина помахал нам в ответ на пути к дому. Было слишком темно, и я все еще никак не могла его разглядеть.

Его лицо. Мне нужно было увидеть его лицо. Мы были совсем рядом. Обычно здесь сон заканчивался, не давая мне увидеть его. Частичка меня была уверена, что это очередная уловка — что Онерои сделают то, что сделала Никс, то есть не дадут мне досмотреть этот сон.

Они не стали.

Человек продолжал идти к нам, и наконец, свет подъезда осветил его лицо.

Это был Сет.

Кружевные снежинки покоились на его встрепанных грязных волосах, и я могла различить дурацкую футболку под его тяжелым шерстяным пальто. Он оставил свой чемодан у лестницы и рванул вверх по ней, что бы как можно быстрее добраться до нас.

Он обхватил нас, и мы с дочерью прижались к нему. Возможно где-то там и было холодно, но в нашем маленьком кругу было все тепло мира.

«Мои девочки», пробормотал он. Он снял одну из своих перчаток и провел рукой по тонкому шелку волос нашей дочери. Он прошелся поцелуями по ее лбу, а затем наклонился ко мне. Наши губы встретились в мягком поцелуе, и когда мы отстранились, я увидела в воздухе туман от тепла из его уст. Он обнял нас крепче.

Я счастливо вздохнула. — Не уезжай больше, — сказала я. — Никаких больше поездок.

Он тихо засмеялся и подарил еще один поцелуй, на это раз в щеку. — Я посмотрю, что можно с этим поделать. Если бы все зависело от меня, я никогда бы не уезжал.

Но сон вдруг исчез, разбиваясь на осколки стекла, которые потом смели метлой. Если раньше я считала секунды, пока эти сны не закончатся, в этот раз я хотела уцепиться за него. Руки, которых у меня не было в этом несуществующем образе, хотели поднять эти осколки, окровавив мою плоть, если только я смогу еще хоть на мгновение продлить это замечательное, совершенное блаженство, которым был наполнен мой сон.

Но это закончилось. Я была опустошена.

Долгое время, я просто не могла пройти мимо потери сновидения. Я была клубком эмоций: боли и гнева, тоски и неполноты. Все это было чувствами, не мыслями. Даже если это был беспорядок, когерентность начала возвращаться. Сет. Сет был человеком во сне? Конечно, он был. Если бы я не чувствовала это почти с первой нашей встречи? Если бы я часто не говорила, он был частью моей души? Если бы я не чувствовала, что чего-то не хватает, когда мы разошлись?

Тогда, все сомнения, которые Онейриды так хорошо во мне выращивали, стали сходить на нет. Это не может быть Сет. Я не могу быть со смертным, ни в какой из возможных реальностей. Я точно не могу иметь от него детей, и в любом случае, Сет женится на ком-то другом. Это было издевательством. Еще одна ложь. Здесь все было ложью, созданной для того, чтобы мучить меня, чего по мнению Онейрид я заслуживаю.

— Этого не может быть, — сказала я. Слова были трудными. Или я говорила их раньше? Все по кругу, по кругу. Моя жизнь повторяется снова и снова. — Ничего подобного не может произойти.

— Нет, — ответил Второй. — Больше нет. Твое будущее изменилось.

«Это никогда не могло быть моим будущим. Вы лжете. Никс лгала. Нигде нет никакой правды».

«Это — правда,» — сказал Первый.

Другой сон. Реальный? Нет, нет. Та часть меня, которая начинала это отрицать, поклялась, что это не может быть правдой. Тут нигде нет правды.

Я была в человеческом мире снова, с Сетом и Симоной, которая была Джорджиной. Они были в магазине смокингов, просматривали костюмы, и я тщетно ломала себе голову, чтобы понять это. Мэдди просила их сходить в магазин… но, конечно, это не произошло в тот день. Или же произошло? Было ли это в другой день? Сколько времени прошло? Я не могу сказать, был ли это другой сон или же продолжение. Небо снаружи было глубоко в сумерках, так что, возможно, это было в тот же день.

«Ты не должен надеть галстук-бабочку», сказал Симона, изучая хорошо одетый манекен. Сама она была одета великолепно, в строгое платье, оранжевого цвета, которое напоминало осенние листья. Естественно, оно было коротким и подчеркивало мою грудь, насколько это было прилично, возможно, больше. Бронзовые высокие каблуки завершали вид. Это было слишком по душе магазинов, но это выглядело великолепно на ней. На мне. На нас. Какая разница.