Интуиция - Дэвид Майерс

Что влияет на наши интуитивные предположения относительно риска

Если интуиция людей о вероятности того или иного риска так часто дает сбои, то мы должны выяснить, почему это происходит. Существуют четыре фактора, которые обусловливают разрыв между восприятием и реальностью.

Биологическая предрасположенность. Человеческое поведение прошло «проверку на дорогах» в каменном веке. Поэтому мы биологически готовы пугаться тех опасностей, с которыми сталкивались наши предки. Те, кто боялся пауков, змей, замкнутого пространства, высоты и гроз, чаще выживали и передавали эти страхи тем, кто приходил им на смену ...и кому на смену пришли мы. Психологи обнаружили, что очень легко научиться пугаться в ответ на эти стимулы, но очень трудно избавиться от этого страха. В экспериментах люди гораздо легче и быстрее вырабатывали условную боязнь пауков, боязнь или страх цветов. Современные страхи также могут иметь эволюционные корни. Наше биологическое прошлое предрасполагает нас бояться замкнутого пространства и высоты — и, следовательно, полетов, особенно на маленьких самолетах. Парки развлечений вызывают у нас дрожь, пробуждая наши первобытные страхи. Американские горки ассоциируются с опасностью, которой мы предрасположены бояться. В конце поездки мы знаем, что мы бросили вызов чудовищу и победили.

Более того, давайте задумаемся над тем, чему мы не склонны учиться бояться. Воздушные налеты во время Второй мировой войны породили удивительно мало устойчивых фобий. По мере того как война затягивалась, народы Великобритании, Японии и Германии не начинали паниковать все сильнее; напротив, они стали все более безразлично относиться к летящим самолетам, если те не находились в непосредственной близости. Эволюция не подготовила нас бояться бомб, падающих с неба, скрытого оружия или бензина с высоким содержанием свинца. Совсем другое дело — ядовитые змеи, ящерицы и пауки. Их мы на самом деле боимся — хотя Совет по Национальной безопасности сообщает только о двенадцати смертях в Соединенных Штатах в год от этих трех причин в совокупности. Похоже, что наши мозги «заточены» на то, чтобы опасаться ужасов родом из вчерашнего дня.

Эвристика доступности. «Большинство людей рассуждают, основываясь на эмоциях и ярких образах, а не на сухих цифрах», — сказал Оливер Уэнделл Холмс. Ужасающие образы телепередач и журналов — взрывающийся над Парижем, или угнанный самолет, врезающийся в здание Всемирного торгового центра, производят незабываемое впечатление. Доступность этих воспоминаний заставляет нашу практическую интуицию считать, что такое происходят часто. Австралия, Ирак и Мексика мгновенно всплывают в памяти, поэтому они кажутся более населенными странами, чем Бирма, Танзания или Бразилия. Но на самом деле именно в последних странах проживает на 60 120% больше людей. По сравнению с реальными показателями смертности, истории об авиакатастрофах имеют возможность появиться на страницах «New York Times» в 6900 раз чаще, чем истории о смерти от рака. То, что убивает обычных людей по одиночке, не является новостью; для первой страницы или выпуска новостей нужно, чтобы людей убивали пачками.

Тысячи безопасных поездок на автомобиле (для тех, кто пережил их, чтобы прочесть эти строки) развеяли нашу первоначальную тревогу во время вождения. В наше сознание врезались живые и запоминающиеся образы катастроф в других сферах. Это предоставляет людям знания и воспоминания об увиденном, «даже если они не осознают, насколько нерепрезентативной оказывается данная информация», — говорит исследователь риска Барух Фишхофф. Человек может знать статистические данные относительно редкости нападений гигантской белой акулы — вы задумывались над тем, что с 1876 г. во всем мире зарегистрировано всего лишь 67 неспровоцированных случаев со смертельным исходом для людей? Однако, посмотрев фильм «Челюсти» («Jaws»), вы можете побояться насладиться атлантическим прибоем. Работая над главой 1 этой книги, я прочитал подробный отчет о том, как восьмилетняя Джесси Арбогаст лишилась руки из-за нападения акулы, когда плавала на глубине около 6 футов на пляже во Флориде. Смогу ли я избавиться от образа акулы в своем сознании, когда буду купаться около отеля посте долгой конференции? Вряд ли. Мы можем знать, что наши страхи иррациональны, но это не имеет никакого значения. В тайниках нашего разума затаились образы из фильмов ужасов, а шорохи в доме, когда мы находимся там одни вечером, кажутся предвестниками беды. Даже курильщики (привычка которых укорачивает их жизнь в среднем на 5 лет) могут волноваться перед полетом на самолете, который (в пересчете на всех живущих людей) укорачивает их жизнь на один день.

Повеселитесь с друзьями. Скажите им: «Вопрос на S32 тысячи. Согласно докладу Комиссии по безопасности потребительских товаров, на основании данных, собранных в приемных покоях больниц, какие из перечисленных товаров, на ваш взгляд, чаще всего являются причиной несчастных случаев?».

• Оборудование для игровых площадок.

• Домашние электропилы.

• Плиты и духовки.

• Кровати, матрасы и подушки.

«Вопрос на $64 тысячи: Какая из перечисленных ниже вещей вызывает максимальное количество травм?»

• Ножницы.

• Молотки

• Ценные пилы.

• Туалеты.

Хотя гораздо легче вообразить себе несчастный случай на игровой площадке или с горячими и острыми предметами, правильными ответами (вы сидите?) будут «Кровати, матрасы и подушки» и «Туалеты».

Да, действительно, пятым самым травмоопасным местом, после лестниц, полов, баскетбольных площадок и велосипедов, являются кровати. Любой человек сопротивляется картине того, как примерно 457 тысяч человек (табл. 2) получают травму, общаясь с кроватью. «Доктор, я вывихнул руку, сражаясь со своей подушкой». (Говорят, что травмы в туалетах получают, главным образом, мужчины, но я даже боюсь себе это представить.)

Если, поразмыслив над этими фактами, вы решите, что отныне вы можете расслабиться, работая с цепной пилой, но должны испытывать ужас, ложась в кровать или сидя в туалете, вспомните частоту этих занятий. Вспомните, что в главе 6 говорилось об эвристике репрезентативности. Использование цепной пилы более репрезентативно в качестве травмоопасной деятельности. Даже если (я завышаю эти цифры) цепные пилы в 5 тысяч раз опаснее туалетов — в общей сложности мы проводим в туалетах на 10 тысяч часов больше, — то количество травм, полученных в туалетах, будет соотноситься с количеством травм, причиненных цепной пилой, как 2:1.

Товар Количество травм, 1998 г. Кровати, матрасы, подушки 456 559 Оборудование для игровых площадок 248 372 Электропилы для домашней мастерской 91 771 Плиты и духовки 44824 Товар Количество травм, 1997 г. Туалеты 44 335 Молотки 41 518 Ножницы 30 290 Цепные пилы 29 684

Источник: «NEISS Data Highlights — 1998». Consumer Product Safety Review, Fall 1999; U.S. Consumer Product Safety Commission's National Electronic Injury Surveillance System, цнт. no: Statistical Abstract of the United States, 2000, табл. 213.

Однако у эвристики доступности есть и положительная сторона. Несколько лет назад у Бетти Форд и Хэппи Рокфеллер развился рак молочной железы. Их опыт, ставший достоянием общественности, заставил миллионы американских женщин отправиться к врачу на осмотр. Если с нами случается какое-то несчастье — нападение, кража кредитной карты, поломка машины, — мы не просто добавляем еще одну цифру в гору человеческого опыта. Мы поменяли свой собственный запомнившийся опыт. Обжегшись на молоке, дуют на воду. Больше никогда, говорим мы себе.

Но есть и не такая положительная сторона. Мы склонны к чрезмерным обобщениям на основании запомнившегося опыта. После того как самолет Northwest Airline прилетел на 3 часа позже, и к тому же без нашего багажа, мы можем дать себе клятву: «Никогда больше не полечу на Northwest Airline»! Они абсолютно ненадежны!». Но это был всего лишь один рейс среди многих тысяч. Чтобы оценить реальный риск проблемы с рейсами, нам нужно всего лишь заглянуть в таблицы Федерального управления авиацией, в которых приведены время прибытия и показатель потери багажа для разных авиалиний — эти таблицы включают в себя опыт миллионов. Но эти цифры навевают сильную скуку. Именно наш живой, непосредственный опыт застревает у нас в мозгу и окрашивает наши суждения.