Секреты польской политики: Сборник документов - Лев Соцков

По просьбе турецкого посла, который оказался самым старшим из дипломатов, но недостаточно владел немецким языком, от имени дипломатов и иностранных гостей ответить Гиммлеру пришлось мне.

Для иностранных дипломатов во время пребывания в Нюрнберге была организована экскурсия в Баден, от Оффенбурга до Фрейбурга в Брейсгау.

В Нюрнберге бросалось в глаза значительно большее, чем в предыдущие годы, число итальянцев, что, по всей вероятности, было связано как с нынешними отношениями между обеими странами, так и с ожидаемым приездом Муссолини. Во главе итальянской делегации в Нюрнберге стоял статс-секретарь (министр) Бастианини, с которым я имел возможность дружески обменяться мнениями.

Аккредитованные в Берлине военные атташе не присутствовали в этом году в Нюрнберге, так как было постановлено, что они будут приглашаться каждые два года. Присутствовали только атташе по авиации.

В этом году в Нюрнберге было также меньше иностранных гостей. Поляков было очень мало. С генералом Гурецким, который был на конгрессе только в течение первых дней, я не виделся, так как я прибыл туда из Варшавы только 8-го ночью. Кроме того, из видных польских деятелей присутствовали полковник Рудницкий, главный редактор газеты «Польска Збройна», профессор Вольтер из Кракова, староста Деллингер из Живца, занимающийся вопросами молодежных организаций. До сведения посольства дошло также, что германские органы в Польше в результате организационных неувязок были виновниками того, что несколько лиц, желавших поехать на съезд, прибыв в Берлин, не могли получить необходимых удостоверений для поездки в Нюрнберг. Так как в Министерстве пропаганды не было сведений об их приезде. Среди этих лиц оказались профессор Войцеховский из Познани, а также г.г. Георгий Курциуш, Евгений Гелбский и Виктор Мартини. Я хотел бы особенно подчеркнуть, что в самом Нюрнберге посол фон Мольтке очень заботливо относился к польским гостям.

Общая характеристика съезда.

В донесении от 6 августа с.г. за № Г/7/92/37 посольство, давая обширный обзор внутреннего положения Германии, указывало на все яснее выявляющееся за последнее время нарастание критических настроений в германской общественности по отношению к существующему режиму. Можно было предполагать, что очередной конгресс партии в Нюрнберге даст в этом году некоторые новые директивы в отношении проблем, требующих разрешения, или же что будут выдвинуты более радикальные лозунги для подавления, — по крайней мере на некоторое время, — выявляющегося недовольства. Между тем съезд в этом году, названный съездом Труда, не дал никаких эффективных моментов в области внутренней политики. Щекотливые вопросы, как, например, вопрос о религии, совершенно не затрагивались. При этом, по всей вероятности, принималась во внимание предстоящая поездка в Германию итальянского диктатора, которая изображается перед германской общественностью как факт, имеющий историческое значение. Не говоря об этом соображении, имеющем скорее тактический характер, следует отметить, что после реализации принципа равноправия гитлеровским правительством гораздо труднее найти лозунги, которые могли бы объединить все слои германской общественности. Понимая это положение вещей, руководящие германские круги в своей пропагандистской акции стараются придать большее значение труду и деловым моментам и меньше пользоваться лозунгами, действующими на психику.

В речах, произнесенных канцлером перед различными партийными организациями, как-то: штурмовые отряды, Трудовой фронт, Гитлеровская молодежь, — а также во время парада рейхсвера не было никаких новых элементов. Принципиальные вопросы затрагивались лишь в воззвании канцлера при открытии и в его большой речи при закрытии съезда. Речи, произнесенные отдельными ораторами, как Геринг, Геббельс, Розенберг, являлись лишь аккомпанементом к общим директивам, изложенным в речах Гитлера.

Анализируя все вышеизложенное, следует подчеркнуть следующие важнейшие моменты:

Религиозные вопросы.

Как я указал выше, борьба между национал-социалистским режимом и католической и протестантской церковью не была предметом публичного обсуждения в Нюрнберге. Единственным исключением в этом отношении явилась речь начальника штаба штурмовых отрядов Люце во время парада штурмовых и охранных отрядов. Люце полемизировал с теми, которые называют национал-социалистов антирелигиозными, ново-язычниками или безбожниками, констатируя, что национал-социалисты, ведя борьбу на благо народа, действуют с божьего благословения.

Четырехлетний план.

В своем воззвании канцлер заверил, что четырехлетний план, выполнение которого поручено Герингу, будет реализован в точно установленный срок. На тему о плане вместо канцлера перед Трудовым фронтом выступил Геринг. Он констатировал, что этот план должен предохранить германского рабочего от мировых кризисов, сырьевых и валютных затруднений. Он подчеркнул, что германские вооружения составляют лишь незначительную часть программы дальнейших работ, которых хватит на многие годы. Некоторые из этих работ, ввиду нынешней конъюнктуры, приходится передвинуть на более позднее время. Наконец, Геринг подчеркнул необходимость сохранения цен.

Во время съезда в Нюрнберге распространились слухи об уходе министра народного хозяйства Шахта, которые нашли отклик в иностранной прессе. Как г-ну министру известно, Геринг еще во время своего пребывания в Польше в феврале сего года конфиденциально говорил, что для сохранения единства действий германского правительства дальнейшее пребывания г-на Шахта в Министерстве хозяйства невозможно; он высказал предположение, что канцлер вскоре примет решение по этому вопросу. На вопрос, заданный в Нюрнберге одним из иностранных послов, относительно слухов о его уходе, г-н Шахт разъяснил, что он внес прошение об отставке, но ответа еще не получил. Однако он дал понять, что решение зависит от него самого, а это означало бы, что его дальнейшее пребывание на занимаемом посту зависит от того, сможет ли он подчиниться условиям, которые ему ставятся. Можно предполагать, что вопрос о Шахте носит двойной характер. Прежде всего Шахт является противником слишком глубокой реализации четырехлетнего плана, считая, что некоторые мероприятия с хозяйственной точки зрения нереальны, и прежде всего нерентабельны. Трения возникают, по всей вероятности, также на почве финансовых проблем. Г-н Шахт стремится к тому, чтобы в области внутренних долгов не превышать цифры около 40 миллиардов марок. Вопрос относительно Шахта будет разрешен лишь после визита Муссолини.

Вопросы продовольствия и колониальные требования Германии.

В своем воззвании канцлер отметил, что «в нашем хозяйстве существует один-единственный вопрос, который уже в течение многих лет вызывает у нас серьезную заботу, а именно — наши продовольственные затруднения». В связи с этим канцлер констатирует, что «пространство Германии без колониальных дополнений слишком мало для того, чтобы обеспечить германскому народу бесперебойное, надежное и постоянное снабжение продовольствием». Он добавляет, что «нельзя смириться с мыслью, чтобы ежегодно зависеть от хорошего или плохого урожая, поэтому требование колоний обосновано хозяйственными нуждами Германии, а отношение других государств к этому требованию, по словам канцлера, совершенно непонятно». Характерно для нынешнего положения германского хозяйства то, что канцлер, выдвигая колониальные требования, не выдвинул на первый план вопроса о сырье, а вопрос о продовольствии.

На тему о продовольствии произнес в Нюрнберге пространную речь министр Дарре. Он привел ряд цифр, указывающих на увеличение сельскохозяйственной продукции при национал-социалистском правительстве; он не скрыл, однако, того факта, что в результате предоставления работы безработным увеличилось также и потребление. В заключение он констатировал, что, в то время как в 1927 году германское сельское хозяйство покрывало только 65 % общего потребления в области продовольствия, в настоящее время эта цифра увеличилась до 80–85 %. В отношении зерна это представляется таким образом, что, в то время как импорт зерна в Германию за последние 8 лет до 1938 года в среднем составлял ежегодно 4,1 млн. тонн, теперь средняя цифра составляет только около 1,1 млн. тонн.

Общие тезисы канцлера.

Основные тезисы канцлера изложены в его воззвании, а также в заключительной речи. Как и ежегодно, он выступал на заседании Палаты по делам культурной связи с заграницей (Культуркаммер) на свою излюбленную тему об искусстве. В заключительной речи, преисполненной глубокой веры в свою историческую миссию, был довольно характерный абзац, указывающий на мистическое настроение, которое канцлер и партия придают нюрнбергским съездам. Канцлер сказал дословно следующее: «то, что нас неоднократно потрясало за эту неделю, — это изложение идейного и национального символа веры нового поколения. Сотни тысяч людей находились здесь не столько под впечатлением политической манифестации, сколько охваченные глубокой молитвой (бурные аплодисменты в зале). Кто мог бы утверждать, что такое настроение могло бы вытекать лишь из формы? То, что здесь проявляется как форма, является лишь внешним организационным проявлением идеи».