Великий Черчилль - Борис Тененбаум

Но почему Черчилль предлагал так мало?

Я бы сказал, этот вопрос в русскоязычной исторической литературе объяснялся как-то слишком скупо, и обычно с намеками – как на злокозненность английской дипломатии в целом, так и на хитрые козни главы английского правительства Уинстона Черчилля лично.

Ну, дело обстояло далеко не так просто.

Население Англии составляло 45 миллионов человек – примерно вчетверо меньше, чем в России, и примерно вдвое меньше, чем в Германии.

В отличие от континентальных держав, Великобритания должна была делить свои человеческие ресурсы не на две части – армию и авиацию, а на четыре. Помимо армии и авиации, ей было жизненно необходимо иметь большой военно-морской флот и очень значительный торговый.

При самой полной мобилизации Англия не могла бы выставить больше, чем 30–40 дивизий. Но в 1941 году эта цифра была, вероятно, вдвое ниже – потому что в Дюнкерке было потеряно все вооружение, новые части только формировались, а те, что были способны сражаться, были уже задействованы в Ливии.

Для операции в Греции весной 1941 года Англии удалось наскрести около 50 тысяч человек – по сравнению с тремя миллионами солдат вермахта.

Так что открыть второй фронт в Европе в 1941 году Черчилль безусловно не мог.

Но на море Англия была сильна. Почему же Черчилль пишет своим адмиралам о желательности посылки в Архангельск только «небольшой эскадры»– да еще и добавляет, что понимает все неудобства этой посылки?

Потому что флот был и так перенапряжен – без всяких эскадр, навещающих Архангельск. Германская армия и большая часть авиации были отвлечены на Восток, против России, но немецкий флот действовал, и очень активно.

Целью было пресловутое «удушение Англии блокадой», а методом – война против торговли.

A Англия жила торговлей – в самом простом, буквально физиологическом смысле этого слова. Восемьдесят процентов потребляемого страной продовольствия – если считать его в ценах, а не в объемах – привозилось из-за границы.

В 1939 году на подвоз продовольствия требовался тоннаж торгового флота в 22,5 миллиона тонн. К 1941 г. эта цифра волей-неволей упала до 14,5 миллиона и принимались все возможные меры, чтобы ее уменьшить. Производство мяса в стране снизили на треть, производство картофеля и овса резко увеличили – на две трети за один год.

Делалось все возможное, чтобы сократить потребление горючего.

Королевская семья проехалась на велосипедах по своему имению в Шотландии: весь процесс был заснят на пленку и демонстрировался в кинотеатрах как пример, достойный подражания.

Однако вся экономия, достигнутая посредством сокращения потребления, оказывалась с лихвой перекрыта потребностями войны.

В 1935 г. в авиационной промышленности работало 35 000 человек. К 1943 г. лорд Биверброк планировал довести количество работников в этой отрасли до 1 750 000 человек, с увеличением стоимости произведенной продукции примерно в 25 раз – с 14 миллионов фунтов стерлингов до 800 миллионов.

Все остaльное – производство орудий, боеприпасов, строительство торговых и военных кораблей – росло в соответствующей пропорции. И все это требовало подвоза сырья – следовательно, узким местом была возможность его импортировать, a узким местом импорта – имеющийся в наличии тоннаж торговых судов.

Вот что пишет Черчилль в своих мемуарах:

«К концу 1940 года меня все больше и больше тревожило зловещее сокращение нашего импорта… с 1 201 535 тонн груза в неделю… до немногим более 800 тысяч тонн в неделю…

Битва за Францию была проиграна. Битва за Англию была выиграна.

Теперь предстояло вести битву за Атлантику».

Английский торговый тоннаж как раз и стал целью ударов.

Немецкие адмиралы пустили в ход подводные лодки, замaскированные рейдеры, действовавшие в отдаленных районах океана, и мощные надводные корабли, нападавшие на конвои.

Последний способ не приносил немцам особенно больших дивидендов в виде потопленных судов – их надводным военным кораблям редко удавалось прорвать английскую блокаду, но в принципе он был наиболее опасным для англичан.

Так что когда Черчилль писал своим адмиралам, что выделение эскадры для похода в Архангельск потребует «и жертв, и риска, и причинит многие неудобства» – он знал, о чем говорил.

XX

К концу июля 1941 года выяснилось, что между крайними позициями новоявленных союзников – России и Англии – есть некая разумная середина. Она выразилась в советском запросе на срочную поставку англичанами некоторых видов сырья – почему-то особенный упор был сделан на каучук.

Почему в горячем июле 1941 г. Советскому Союзу была нужна именно резина – не знаю. Возможно, что ощущался резкий дефицит в автомобильных покрышках.

26 июля Черчилль известил Сталина, что в самом ближайшем будущем в Архангельск, способ доставки не указан, будет направлена: «партия из 200 новых американских истребителей «Томагавк», от двух до трех миллионов пар ботинок, а также каучук, шерсть и свинец, все в больших количествах».

Срочные грузы должны были идти в СССР на советских судах – они даже перeчислены в следующем письме. Пароход «Волга» должен был доставить каучук во Владивосток. Туда же направлялись «Арктика» из Малайи, «Максим Горький» из Шанхая и «Красный Партизан» из Гонконга – все они тоже везли каучук.

В июле в Москву наведались также и американцы – Гарри Гопкинс и Аверелл Гарриман. Гопкинс был личным другом президента Рузвельта и знающими людьми считался персоной рангом повыше главы государственного департамента Хэлла.

Когда в январе 1941 года он появился в Лондоне, Черчилль велел «расстелить перед ним все красные ковры, которые еще уцелели после немецких бомбежек».

Однако весьма скоро он сошелся с Черчиллем на менее официальной основе. Случилось это после того, как Гопкинс выслушал (с очень скучным видом) речь Черчилля о целях англо-американского сотрудничества, пересыпанную, по обыкновению, цветами черчиллевского красноречия.

Tам присутствовали и «свобода народов», и «защита демократии», и прочиe прекрасные вещи.

На вопрос: «Понравилось бы президенту Рузвельту то, что было изложено премьером?» – гость все с тем же скучным видом сказал, что – по его мнению – «президенту на это наплевать».

И в воцарившейся мертвой тишине добавил:

«Единственное, что его по-настоящему интересует – как вздуть этого ублюдка Гитлера?»

Лед, что называетcя, был сломан. Черчилль расхохотался, тут же окрестил Гопкинса «Лорд-Суть-Дела» и дальнейшие совещания с ним вел именно в этом духе – коротко, откровенно и по самой сути. Это было очень важно. Президент был человек очень непростой – Гувер, проигравший Рузвельту выборы 1932 г., называл его «хамелеоном на полосатом пледе».