Мафия - Анатолий Безуглов

— Когда он фотографировал для визиток, они знали. А тут — нет.

— Для чего это нужно было?

— Спросите у Вадима.

— А как он ухитрялся делать это незаметно?

— Спросите у Вадима, — повторила Эвника.

— Что ж, придется спросить, — поднялся Латынис. — А вы пока посидите здесь.

Он собрал снимки и пошел в другую комнату. Дагурова как раз прощалась с понятыми.

— Минуточку, товарищи, — сказал Ян Арнольдович. — Понимаете, нужно еще кое-что выяснить. — И обратился к Снежкову: — Вы, оказывается, некоторых граждан снимали неведомо для них. Я имею в виду советских. — Латынис хлопнул рукой по фотографиям. — Расскажите, каким образом вы это делали?

Следователь удивленно посмотрела на подполковника, но тот жестом успокоил: мол, это важно.

— Запросто, — поднялся с кресла Снежков. С него уже слетел весь гонор.

— Смотрите, — сказал Вадим, подойдя к стене, и снял красочный японский календарь с полуобнаженными девицами. Под ним была дыра. Латынис глянул в нее и увидел Эвнику, в задумчивости курившую на тахте.

— Прошу, товарищи, — пригласил подполковник остальных.

Дагурова и понятые тоже посмотрели в отверстие в стене. Затем все прошли в соседнюю комнату. Снежков и Эвника молча кивнули друг другу.

— Но здесь же зеркало, — удивилась понятая, указывая на то место, где должно было находиться выходное отверстие.

— Зеркало, — подтвердил хозяин квартиры. — Только не простое. Если смотреть с оборотной стороны, оно совершенно прозрачное.

— А-а, ясно, как защитные зеркальные очки, — сказал понятой.

— Совершенно верно, — кивнул журналист.

— Три ноль в вашу пользу! — шепнула Латынису Ольга Арчиловна. И громко сказала, обращаясь к понятым: — Придется вас задержать немного.

Они пошли в другую комнату составлять еще один протокол.

— И вы, Эвника, пройдите, — попросил Ян Арнольдович. — У нас с Вадимом Леонидовичем будет разговор. — Он улыбнулся и добавил: — Мужской…

Эвника удалилась.

— Потолкуем? — присел на тахту Латынис и показал на место рядом. — Чуешь, старина, что дело пахнет керосином?

— Чую, — обреченно проговорил журналист. — Готов отвечать на все ваши вопросы.

— Умница, — похвалил подполковник и так же, как перед Эвникой, разложил фотографии. — Ведь не для своего удовольствия ты щелкал наших любвеобильных граждан, верно?

— Честно говоря, порнуху я в гробу видел, — поморщился Вадим. — Это для импотентов. Люблю все натуральное.

— Кто заказывал?

— Киреев.

— Он тоже вроде не слаб как мужик, — усмехнулся Латынис.

— Тут другой интерес.

— Шантаж?

— Конечно. И ребенку понятно. Люди-то какие! Имея такой портретик, из них можно вить веревки.

— Я еще понимаю, что-то можно получить от министра, академика, но от Чураева?.. — показал на один из снимков подполковник. — Адвокат, притом весь ваш, с потрохами.

— Это теперь. А раньше знаете сколько причинял неприятностей Кирееву? Охо-хо! На процессах по делам, которые расследовал ОБХСС, так копал, что частенько отправляли на доследование, а то и вовсе оправдывали суды. Тогда мы заманили Чураева на эту тахту, сотворили пейзажик, ознакомили. Стал ручной, как собачонка.

— Хинчука так же обратали?

— Само собой.

— Идея Киреева?

— Куда ему… Слабо!

— А чья же?

— Совы…

— Голова у этого Совы работает, — заметил Латынис.

— Да, не голова, а Совет Министров, с почтением произнес Снежков. — Но для него человек — ноль! Может раздавить, как букашку. — Он вздохнул. — Вот и перекорежил мою жизнь и жизнь Эвники. А я ведь был в нее влюблен по уши…

— Когда вы познакомились?

— Вместе поступали в театральное училище. Эвника на актерский факультет, а я на оформительский. Понимаете, с детства увлекался рисованием, фотографировал… Мы с Эвникой срезались. Обоим буквально по баллу не хватило. Эвника была просто убита. Переживала страшно, но домой возвращаться не хотела ни в какую. Я предложил ей поселиться у меня…

— Воспользовались ее безвыходным положением? — усмехнулся Ян Арнольдович.

— Зачем же? — обидчиво произнес Снежков. — Говорю же, просто обожал ее. Между прочим, она была уже не девушка. Однако это меня нисколько не смущало. Сказал Эвнике, что хочу с ней зарегистрироваться… — Он тяжело вздохнул.

— Ну и как?

— Да никак, — грустно проговорил Вадим. — Поехал в Киев на похороны брата. Справили мы девять Дней, я возвратился в Южноморск. И узнаю: Эвнику видели с Хинчуком. Возил ее на машине, водил в ресторан, к себе на дачу. — Он помолчал. — Не в куклы же они там играли. Не поверите, от горя я чуть не покончил с собой. Готов был простить, лишь бы Эвника вышла за меня замуж… Но кто попадает в их сети, уже не вырвется никогда… Короче, Сова решил использовать Эвнику для приманки нужных людей. Она и покатилась по наклонной…

— А вы?

— Тоже стал членом сборной Киреева, — осклабился Вадим.

— У вас сейчас какие взаимоотношения?

— Деловые и только. А иных и не может быть: оба знаем друг о друге, что в дерьме по… — Он провел дрожащей с похмелья рукой по макушке.

— Скажи, парень, всю эту муть на Чикурова ты состряпал? Ну, фотографии, якобы изобличающие его в связях с Эвникой? — спросил полковник, понимая: то был момент истины, который так трудно бывает уловить.

— А кто же еще!.. Я вам все расскажу, все дам. Негативы, снимки, видеозаписи. Мне терять нечего, вы и так, как я понял, все раскопали.

— Не все.

— Ну, значит, раскопаете, и очень скоро.

— А для чего хранишь у себя это? — показал на снимки Латынис. — Киреев просил?

— Избави Бог! Если бы он узнал, ноги из задницы выдернул! Отобрал все негативы. Но я исхитрился оставить по экземпляру. Чтоб со мной нельзя было поступить так, как с Морозовым.

— Это кто? Который написал статью «Покой нам только снится?» — уточнил подполковник.

— Он самый. Турнули его из газеты с волчьим билетом. А у него жена, двое детей и мать больная на руках. До сих пор перебивается подачками на радио и телевидении… Беднее церковной крысы.

В комнату заглянула Дагурова.

— Заходите, Ольга Арчиловна, — пригласил ее Латынис. — У Вадима есть что вам рассказать.

— А хочет? — спросила следователь.

— Наконец-то душу отведу, — с отчаянной решимостью сказал Снежков. — Только разрешите стопарик…

— Потерпи уж, — сказал Латынис. — Сначала облегчи душу, а потом можно и тело…

Сообщение с поста наблюдения прозвучало, когда Латынис ехал по тихой зеленой улочке.

— «Второй», — послышалось сквозь треск рации, вмонтированной в приборный щиток, — говорит «Седьмой». Во двор Жирного въехала «скорая помощь». Рафик, номер двадцать один — семьдесят пять ЮЖР. Как меня слышите?

— «Седьмой». «Второй» слышит, — ответил Ян Арнольдович, разворачивая «Волгу» в обратном направлении. — Продолжайте наблюдение, будем выяснять, с кем там плохо. Как поняли?

— Понял вас, «Второй», — отозвались в эфире. Сообщение взвинтило подполковника. Понять это состояние мог бы только свой брат, оперативник.

Шли третьи сутки наблюдения за роскошным особняком Жирного — так зашифровали Ступака по предложению Ветлутина. С Валерием Ивановичем Ян Арнольдович расстался буквально десять минут назад. Ветлугин, что говорится, дневал и ночевал в управлении. По оперативным данным, Ступак что-то затевал. Теперь майор тоже небось насторожился…

— «Второй», — словно прочел он на расстоянии мысли Латыниса, — говорит «Третий». Не нравится мне этот визит «скорой». Связываюсь с городской станцией…

— Добро, — откликнулся Ян Арнольдович, даже не называя свой шифр: начальник отдела конечно же узнал его. — А я постараюсь быть поближе к Жирному.

На Южноморск опускался ласковый, теплый вечер. Улицы были полны народу. В парке, мимо которого проезжал Латынис, огромная толпа любовалась фонтаном со светомузыкой.

— «Второй», — минуты через три снова заговорил Ветлугин, — по ноль три из дома Жирного вызова не поступало.

Голос у Валерия Ивановича был напряженный.

— «Третий», — сказал Латынис, <<Второй» вас понял. А вы, «Седьмой?»

— «Седьмой» тоже понял, — раздалось спокойно в эфире, но тут же интонация «Седьмого» резко изменилась: — Выскочила! «Скорая» выскочила из ворот с сиреной и направилась в сторону рынка.

— «Седьмой», начинайте преследование, — скомандовал Ян Арнольдович, инстинктивно прибавляя скорость. — Но — осторожно.

— Говорит «Седьмой», следую за объектом.

— «Третий», — продолжал Латынис, — я присоединяюсь к «Седьмому», а вы выезжайте к Жирному. Действуйте по плану номер один.

— «Третий» понял, — быстро проговорил Валерий Иванович.

Ян Арнольдович так и представил себе, как группа захвата стремительно занимает места в автомашинах и те вылетают со двора управления.