Грех - Патрисия дель Рока

– Давай, шлюха! – он буквально разорвал ее блузку, дернув. Пуговицы разлетелись по комнате. Джон схватил ее грудь, нетерпеливо освобождая ее из лифчика, стискивая, сжимая до боли.

Рита вскрикнула, ощутив, как его ногти впились в нежную кожу груди, как пальцы сжимают белоснежные полушария. Затем его руки переместились на ягодицы, тоже сжимая и царапая.

Она вскрикивала, стараясь не смотреть перед собой. Чувствуя, как ее мутит, как кружится голова, как ужас подступает к горлу при каждом его толчке, когда она упирается в стекло, и ей чудится, что оно вот-вот разлетится вдребезги – и она рухнет вниз, с высоты восемнадцатого этажа. И почувствует то, что ощутила ее мама, падая в неизмеримую бездну ужаса. Правда, следом за матерью падали бетонные блоки и острое стекло.

Жестокие, безжалостные толчки, она чувствует, как его ногти все глубже впиваются в нежную кожу ее ягодиц, ощущает, как сжимаются внутренние мышцы, готовые захватить его член в капкан.

Наконец, с финальным толчком и громким вскриком он почти впечатал ее в стекло. Не удержав равновесие, она упала лицом в стекло, успев подумать, что вот и все – сейчас она выдавит стекло и разобьется насмерть. Но стекло выдержало. И Рита, поскуливая, как побитый щенок, по нему съехала вниз, прямо на ковер, ощутив между бедрами неприятную влагу. Это была его сперма и ее кровь, смешанная с потом.

Чувствуя неимоверное облегчение, она растянулась на мягком ковре, тяжело дыша. Волосы растрепались, казались слишком жарким одеялом, покрывающим вспотевшую кожу. Она чувствовала, что температура снова поднялась, а голову стискивает боль.

Ей казалось, что она умирает.

Повернув голову, Рита увидела, как Джон тяжело дышит, как он бледен, словно призрак. Будто и из него тоже это отвратительное соитие высосало все силы. Он добрался до дивана и упал на него, подтянув штаны, но не застегивая их.

– Пожалуй, стоит выпить чего-нибудь прохладительного, – не оборачиваясь к ней, произнес он. – Да и тебе тоже… Нечего валяться, как дохлая псина!

Рита не удостоила его ответа, слишком сильный шок она пережила, и ей было так плохо, что она даже не подумала поправить одежду, чувствуя, как ковер щекочет ее окровавленную задницу, которая почти онемела.

Рита краем глаза видела, как он достал мобильный из кармана и кому-то позвонил, приказав принести два холодных лимонада.

Через некоторое время в дверь, не постучав, вошла Линда. Рита видела, как глаза женщины округлились, а зрачки – расширились, когда она увидела своего начальника с расстегнутыми штанами, лежащего на диване в потрепанном виде, и Риту, которая распласталась возле окна в еще более жалком состоянии.

Большие янтарные глаза женщины сузились, став похожими на глаза ревнивой тигрицы. Поднос в руках начал дрожать, расплескивая лимонад в высоких бокалах.

– Иди сюда, – поманив женщину в коротком вечернем платье цвета перламутра, с большим вырезом, обнажавшим красивую грудь, Джон протянул руку. Когда она приблизилась, он схватил бокал и начал жадно пить, игнорируя соломинку.

– А второй отнеси Рите, – потребовал он, оторвавшись.

Сжав губы, Линда направилась к своей коллеге. Став на корточки, окинула ее невыносимо презрительным взглядом и подала ей бокал, поставив на ковер. Затем встала и отвернулась, скривившись.

– Я могу идти? – ледяным тоном осведомилась Линда. Она явно с трудом сдерживалась, чтобы не прокомментировать ситуацию. – Или вам еще что-нибудь надо?

– Нет, спасибо, можешь идти и работать, – Джон, ухмыляясь, махнул рукой, совершенно не стесняясь, что из не до конца натянутых трусов торчит его вялый член.

Линда гордо повела плечами и ушла, высоко подняв голову.

– Ишь, сучка, корчит из себя невесть что! – хмыкнул Джон. – Наверное, забыла, как в ночном клубе пыталась залезть ко мне в трусы чуть ли не в мужском туалете. Да, я ей сказал, что буду с ней спать, если она подержит мой член, пока я отливаю. И она это сделала. Правда, было трудно писать, когда тебя возле писсуара за член держит красивая женщина. Но я справился. Кстати, тогда в мужской туалет зашел молодой парень. Ты бы видела его глаза! – Джон расхохотался.

Рита добралась до бокала, постаравшись сесть, но так, чтобы не опираться спиной о стекло, начала потихоньку пить, отползая от опасного места. Стекло по-прежнему внушало ей ужасный страх.

– Ты что, высоты боишься? – поинтересовался Джон. – Стекло, между прочим, пуленепробиваемое. Так что тебе совершено ничего не грозило. Да и не стал бы я подвергать свою жизнь опасности – ведь в окно вылететь могли мы вдвоем! Так что незачем было так орать! У меня до сих пор уши болят, – он поморщился. – И голова.

Рита сконцентрировалась только на холодном лимонаде, стараясь придти в себя. Вскоре ей стало лучше, и она почувствовала такое облегчение, что не умирает, что ей было безразлично все остальное.

Когда ей стало лучше, она поправила одежду, скривившись, ощутив влагу между ног. Ей не мешало бы вытереться салфеткой, а еще лучше – подмыться. Но не при Джоне же? Больше всего ей хотелось, чтобы он ушел, так как его дикие эксперименты пугали ее. Но он не спешил уходить, отдыхая на белом кожаном диване, блаженно попивая лимонад с кубиками льда.

Она же оставалась на ковре, так как все еще чувствовала себя слишком слабой, да и все тело ныло и болело, будто ее избили.

– Грязный секс – лучшее средство от душевных терзаний! – поучительным тоном заявил Джон.

Рита только тяжело вздохнула, вспомнив, как все мужчины любили поучать и давать советы. Впрочем, некоторыми недурно было бы и воспользоваться.

– Так что, считай, что я оказал тебе услугу.

Рита фыркнула.

– Да-да! В тот момент ты явно не думала о своем горе. Знаешь, каждый должен найти свой способ избавляться от ненужных мыслей и навязчивых страданий. Иначе это может разрушить и сломать.

Рита лежала на ковре, чувствуя сильнейшее облегчение, что ей стало лучше, и болезненный секс уже закончился. Его приятный голос доносился словно из другой реальности, она почти не слышала, что он говорит, и едва ли воспринимала. Только некоторые фразы вонзались в мозг, как острые кинжалы, пробуждая ее от забытья. – Некоторые предпочитают мучить других. Например, я. Но я не захожу слишком далеко, я ведь не маньяк.

– Да ну?! – язвительно вырвалось у Риты. – А если вспомнить тот «милый» случай возле старого дома, куда я забралась в четырнадцать лет? Разве ты не подстерегал какую-нибудь девчушку, чтобы изнасиловать? А, может, потом и убить?! – Рита не смогла сдержать гнев. Держать язык за зубами она никогда не умела, даже во вред себе.

– Это другое, – ответил он, запнувшись на какое-то время. – Позже ты все узнаешь, дорогая моя. И, нет, я не хотел тебя убить, – он рассмеялся. – Подумай, я – миллиардер. Такие никогда не сидят в тюрьмах! А если и сидят, то только когда их сажает тот, кто богаче и сильнее. У кого больше власти. Если бы я хотел тебя убить, то давно убил бы.