Невыносим. Осколки правды - Марина Сумцова

задрожали и норовили не удержать её хрупкое тело. К счастью, она упала на стол, прижалась грудью к холодному дереву и тихо вздыхала, пока Лёша продолжал нанизывать её на член.

— Скажи, что ты моя, — прорычал он.

— Я твоя, — послушно и безвольно ответила она, закатывая глаза. Полине было настолько хорошо, что она боялась проснуться и осознать, что всё это — всего лишь сон. Такой реальный и горячий.

Удовлетворённый ответом мужчина сделал ещё пару движений и кончил в девушку, совсем забыв о безопасности и предохранении.

2.17

Полина понимала, что сотворила глупость, но, Боже, какую приятную! Она ехала по пустынным улицам Питера, пялилась в окно такси и думала о том, что будет дальше. Нет, конечно, ей и раньше совсем не хотелось выходить за Богдана, а теперь она в этом убедилась окончательно. Пусть мозг и визжал, как сирена, оповещая об опасности, однако Поля знала, что только рядом с ним её сердце спокойно. Рядом с ним она чувствует себя живой. Теперь в топе вещей, делающих её счастливой, после Миши и сцены затесался и Лёша.

Девушка нервно перебирала край подола и косилась на криво приколотую скрепкой лямку: Громов в порыве страсти оторвал её и попытался помочь в восстановлении. Но так как в кабинете нашлись только канцелярские принадлежности, пришлось выкручиваться.

Зазвонил телефон. Самойлова коротко глянула на экран и сбросила вызов. Она не хотела выдавать себя раньше времени, поэтому собиралась тихо вернуться домой и пробраться в комнату к сыну. Дан ушёл раньше неё, громко хлопнув дверью, едва только увидел большой букет. И девушка надеялась спокойно отоспаться, а уже утром встретиться с потенциальным продюсером и его помощником.

Она поднялась на лифте, открыла дверь и замерла. Как раз напротив входа на диване сидел Богдан. Тусклая лампа на журнальном столике освещала полупустую бутылку виски. В руке мужчины Полина сразу заметила стакан с кубиками льда внутри.

Очень медленно Дан поднялся и кривой походкой направился в коридор. Девушка быстро скинула обувь и собиралась улизнуть в комнату, однако парень поймал её за руку.

— Ай, больно, — возмущённо зашипела она.

— Где ты шлялась, сука? — рыкнул Богдан, обдав её алкогольным амбре. Девушка дёрнулась и попыталась вырваться.

— Отпусти, — она хотела говорить чётко и уверенно, а на деле получилось лишь жалобно проскулить.

Парень только расхохотался и резко ухватил Полю за волосы, отчего она взвыла и стала брыкаться. Из неё сыпались угрозы и оскорбления, проклятия вперемешку со слезами, пока Дан тащил её по коридору.

— А ты у нас, оказывается, шлюха. Ну давай проверим, на что ты способна.

Свободной рукой мужчина расстегнул брюки и приспустил трусы. Увидев это, Полина начала вырваться из его хватки с удвоенной силой. Царапалась и пиналась, лишь бы всё это прекратилось. Она попала по руке и оставила широкий кровавый след от ногтя, опасливо замерев.

— Вот ты и доигралась, сучка, — плюнул Богдан и уложил девушку животом на спинку дивана. Его липкая от пота рука задрала тонкое платье, когда вторая сильнее сжала волосы. Пальцы грубым движением приникли в неё и заставили вскрикнуть от нестерпимой боли и стыда.

Поля плакала. Так разбивались её мечты.

2.18

Лёша очень жалел, что отпустил её. Он пялился в потолок и не знал, что теперь делать. Надо же, вроде бы всё шло хорошо, а потом раз — и Полина сбежала. Они лежали на небольшом кожаном диванчике, и девушка, казалось, даже немного задремала. А потом резко дёрнулась, наплела ерунды про свадьбу и скатила домой.

“К Богдану,” — скривился мужчина, мысленно пародируя тонкий голос.

Серый кот тихо урчал у него в ногах, однако сегодня его личное длинношёрстное снотворное не работало. Мужчина перевернулся на бок и глянул на время как раз в тот момент, когда в дверь начали бешено колотить.

Громов испуганно скатился с кровати и побежал открывать. А вдруг пожар? Или потоп? Или ещё какая-нибудь напасть? Да что угодно! Он резко отворил дверь и едва не поседел, увидев на пороге квартиры дрожащую заплаканную Полину вместе с Мишей на руках. Он без лишних слов отошёл в сторону, и девушка сразу зашла внутрь, чтоб положить спящего сына на диван и укрыть пушистым пледом.

Мужчина наблюдал за её действиями, словно под наркотиками. Казалось, что вот-вот должен очнуться и наконец увидеть, что он в квартире один. Но морок никак не спадал. Его Полина — его нежная и ласковая девочка — стояла посреди гостиной и дрожала. Плечи сотрясались от безмолвного плача, на губе виднелась ссадина, а кожа шеи подозрительно покраснела.

Очень аккуратно и медленно он подошёл к ней и дотронулся до плеча. Самойлова без раздумий развернулась и уткнулась носом в крепкую мужскую грудь. Лёша чувствовал, как слёзы девушки попадают на его кожу, и от этого осознания ему становилось больнее.

— Что он с тобой сделал? — зло прошептал Громов, уже представляя, как своими руками душит поганца. Он крепко обнял девушку и прижал к себе.

— Ничего, — заикаясь прохрипела Поля и жалобно попросила: — Не уходи.

Громов мягко касался губами макушки девушки, поглаживал по спине, утешал всеми силами, пока она не расслабилась и не успокоилась. Тогда Алексей отвёл девушку в спальню и устроил допрос.

Он смог узнать, что Богдан кинулся на неё, но сделать, к счастью, ничего не успел. На шум вышел заспанный Миша, и девушке удалось ударить Дана бутылкой виски по голове. После она спешно собрала сына, схватила самое необходимое и побежала. А единственным известным вариантом был Лёша.

Она приехала на эту квартиру просто в надежде, что он живёт тут. Ей казалось, что Лёша не мог променять эту уютную квартирку на что-то другое. И оказалась права.

— Ты… — подбирал слова Алексей, стоя на коленях перед девушкой. — Он точно тебя не тронул?

Громов ласково провёл кончиками пальцев по раскрасневшейся щеке, на которой дале остался след ладони.

— Нет, — замотала головой девушка, — не успел. Хотел, но…

— Сука, — рыкнул Лёша. — Убью.

— Нет! — моментально воскликнула Поля.

Мужчина прикрыл глаза. Как несправедлив мир! Он был готов отдать всё ради этой девушки, а она всё ещё защищала неудавшегося насильника? Серьёзно?

— Не нужно марать о него руки. Я не хочу, чтоб ты пострадал, — призналась девушка.

На сердце у Громова стало легче. К чёрту этого урода! Лишь бы Полина была счастлива. Он осмотрел раны девушки, обработал ссадину на губе, перенёс на кровать Мишу и собирался оставить их вдвоём отдыхать до утра. Но девушка тихо