Волки пустыни - Николай Раков

— Может, вы себя как-то проявили. Наблюдатель сообщил о движении в секторе, но без особой уверенности.

— Не было там никакого наблюдателя, а если и был, то сидел гораздо ниже и не мог нас видеть. Внизу у комбайна они вели себя очень пассивно. Больше, наверное, думали, что с ними будет за разгром базы, чем как нас поймать. А помнишь, как я прокололся, когда упустил контроль за штурмовиком перед захватом транспортника. Все не могу понять, как это произошло? По моей вине могло все сорваться.

— Что тут понимать? После контузии и не такое могло случиться. Контроль за чужим сознанием, когда еще своя голова не совсем в норме.

— Да здоров я тогда был.

— Послушай, на эту тему ты мне лучше ничего не рассказывай. Специалист по мозговой активности выискался.

— Хорошо, спорить не буду, но вот сейчас прокрутил зрительно ту ситуацию и получается, что упустил я его очень не вовремя.

— О каком времени ты говоришь?

— Я упустил его именно в тот момент, когда у гаюнов создалась опасная ситуация, но они могли ее исправить и перестреляли бы нас у транспортника.

— Поясни.

— Все просто. Пандус начинает опускаться, но не коснулся грунта. Сирена выстрелом уничтожает пушечный модуль. Я теряю контроль над гаюном. Выстрел и крик гаюна — это сигнал опасности. Нужно загерметизировать корабль. Штурмовики и начинают это делать, но с опозданием в две или три секунды. Колдун успевает въехать на пандус уже в момент его подъема, а ты уничтожаешь выстрелом двадцать человек, способных перекрыть доступ в корабль.

— Ну и что?

— А то, что все было именно в такой последовательности: выстрел, а потом уход из-под контроля гаюна. Сирена нарушила мой приказ, выстрелила. Умышленно или случайно, не знаю, но тем самым подняла тревогу. Будь у штурмовиков реакция получше, мы бы тут не сидели.

— Насколько я помню, совсем недавно ты говорил, что выстрел девчонки спас нам жизни. Теперь говоришь обратное.

— Верно, говорил. — Шаман на несколько секунд задумался. — Ладно, оставим пока это. Послушай дальше и это последнее. Сигнал из каюты генерала в момент, когда мы начали взлет. Он послан очень вовремя. Просто чудо, что нас не сбили в пределах орбиты. Лидеры сопровождения были далековато. Патруля рядом не оказалось.

— Ну и где ты видишь здесь чей-то умысел и расчет. Мы в этот момент не были в непосредственном контакте с противником. Очнулся недобитый штурмовик. Колдун с Сиреной не доглядели. Добрел до генеральского пульта и подал сигнал тревоги. Девчонка увидела, как он мелькнул в коридоре, но не успела вовремя его нейтрализовать.

— Вот и ты сказал о времени. Весь наш разговор упирается во временной период. Очень много допущений и ни одного доказательства.

— Каких доказательств ты хочешь. Не замечал, чтобы ты искал среди своих козла отпущения. Там девчонка поторопилась, тут не успела. Ей еще расти и расти, пока можно будет спросить по полной программе.

— Ты только что сам сказал, мелькнул, — не обращая внимание на слова Самума, проговорил Шаман. — И она сказала движение, без конкретики. Значит, быстрое, мгновенное. Раненый не может передвигаться быстро. А сначала ты выразился: добрел до пульта. Добрел, более точно передает ситуацию. Теперь вспомни одну вещь. Ты осматривал апартаменты Сан-Я. Видел там бокалы розового стекла в металлической чеканке?

— Видел.

— Тебе они ничего не напомнили?

— Мне напомнили, — проговорил со своей кровати Колдун, проснувшийся несколько минут назад и прислушивавшийся к разговору. — Бокалы и поднос, с которого я брал еду в рубке, это части одного сервиза.

— Правильно, — согласился психолог. — Тот же металл, рисунок чеканки, стиль.

— А Сирена сказала, что искала камбуз и потому задержалась. О генеральских апартаментах ни слова.

— Поднос мог быть на камбузе, — с сомнением протянул Самум. — Носили же оттуда еду генералу.

— Сомневаюсь, чтобы Сан-Я разрешил обслуге носить эту дорогую вещь туда-сюда, — возразил Шаман.

— Хорошо. Допустим, она была в апартаментах, но не сказала об этом, посчитав не важным или умышленно скрыв, чтобы не объяснять, где задержалась, и не получить замечание.

— Твой довод я принимаю. Но есть еще два момента. Когда я осматривал пол в коридоре и шел по каплям крови к апартаментам то справа, рядом с этой дорожкой следов, были еще два следа линейной формы. Как след волочения, длиной сантиметров по пять, шесть. У меня такое представление. Несли тяжелый груз. Он коснулся пола. Его приподняли, но через пару метров он опять коснулся. И, наверное, последнее. Раковина в генеральских апартаментах была мокрая. Кто-то мыл руки и времени с этого момента прошло очень немного, иначе вода на стенках раковины успела бы высохнуть.

— Если допустить, что Сирена там была, то для женщины это логично. Умылась, причесалась. Посмотрелась в зеркало.

— Зеркало, зеркало, — будто что-то вспоминая, медленно произнес Шаман. — Скорее всего, именно зеркало, — твердо проговорил он.

— Вы, кажется, уже основательно запутались. Не хотите ли прочистить мозги? — И Колдун достал из-под подушки свою знаменитую фляжку.

— Благодарю, нет, — отказался Самум.

— Ну тогда я выпью за просветление ваших голов, — проговорил инженер, прикладываясь к горлышку.

Дверь открылась и в палату зашел санитар крепкого телосложения.

— Как себя чувствуем, — оглядев лежащих, спросил он.

Шаман медленно приподнял руку и показал большой палец.

— Ну и отлично, — среагировал на жест санитар. — Что-нибудь принести?

— Нет, спасибо, — ответил Самум.

Санитар отвернулся, открыл крышку прибора, висевшего на стене, и, пощелкав чем-то, захлопнул ее.

— Санобработка, — пояснил он. — Выздоравливайте.

Он успел повернуться к двери, когда фляжка Колдуна с огромной силой ударила его в затылок и так и осталась торчать в нем. Человек оперся лбом о дверь, сполз вниз и остался лежать без движения.

На секунду в палате установилась полная тишина, а потом Шаман с Самумом вскочили и, ничего не понимая, переводили взгляды с лежащего санитара на Колдуна.

— Полная санобработка, — проговорил инженер, поднялся, подошел к стене и открыл дверцу прибора, закрытую пару секунд назад санитаром. — Прошу ознакомиться, — произнес он, оборачиваясь. — Топокал. Самый мощный жидкий успокоитель. Нас хотели зачистить, командир.

Шаман с Самумом увидели внутри медицинского прибора сиротливо лежащую стеклянную пробирку, наполненную серой жидкостью. Из черной пробки торчал двухсантиметровый усик антенны.

Психолог наклонился, пошарил в карманах белого халата санитара и осторожно вынул обыкновенную ручку с кнопкой для выдвижения стержня на колпачке.

— Аккуратнее, Боря. Кнопочку не трогай, — посоветовал Колдун. — Положи эту штучку на кровать. Так оно спокойнее будет.

— Как ты его вычислил, — спросил Шаман, когда дистанционный пульт подрыва лег на мягкое одеяло.

— Повезло. У меня в часах вмонтирован газовый анализатор. Только собирался сделать второй глоток, а тут циферблат засветился голубым. Откуда, думаю, топокал принесло, а этот, — он кивнул на труп санитара, — уже уходить собрался, вот и пришлось фляжкой воспользоваться.

— А поаккуратней нельзя было? — спросил Самум.

— Обязательно, но в следующий раз, — ответил Колдун и, наклонившись, выдернул фляжку из черепа лежащего минера. Донышко посудины имело стальной шип, длиной в десять сантиметров.

— Зеркало, — проговорил Шаман. — Нас хотели зачистить. Кто ответит почему?

Колдун с Самумом молча смотрели на командира.

— Быстро к Сирене. Только осторожно, ее палата тоже может быть заминирована. Я думаю, ее не будет, но если застанете, ведите сюда. Самум, возьми парализатор. Да не бегите по коридору, вы раненые.

Когда диверсанты вышли из палаты, Шаман через охрану связался с Лузгиным.

— Сергей Иванович, ваше присутствие обязательно. Высшая категория приоритета.

— Буду. — И ничего не спрашивая, Лузгин отключился.

Шаман присел на кровать и за три минуты отсутствия посланных за Сиреной сложил разрозненную мозаику случайностей в стройную картину, подкрепленную фактами.

— Там труп медсестры, — доложил вернувшийся Самум.

— И вот это, — продемонстрировал Колдун, пробирку с топокалом.

— Знаете, за что нас хотели зачистить? — спросил Шаман и, не дожидаясь ответа, проговорил: — Только мы трое знаем, что кристалл где-то здесь и мы будем его искать.

— Как ты ее вычислил? — спросил психолог.

— И почему она не зачесала нас под ноль раньше, — в унисон поинтересовался инженер.

— Понятно, что она не агент гаюнов, — начал Шаман.

— Она — разведчик предателей Союза, которые готовы ударить в спину, — ответил Самум, — а это даже страшнее.