Об этом не сообщалось… - Михаил Белоусов

Днепровскому пришлось немедленно посылать Пичкуру на выполнение задания «дядьки Макара».

– Не теряйтесь там, действуйте смело, – напутствовал его Днепровский. – За жену и сына не беспокойтесь. Скоро вы с ними встретитесь…

Ночью чекисты арестовали, «дядьку». Им оказался матерый бандеровец – террорист Степан Плаксий. Чуть позже был обезврежен и один из его помощников – Павло Толковенко. Этот, как бывший уголовник, сразу же начал давать показания.

Двенадцать грузовых машин должны были доставить в расположение 40-й армии, действовавшей под Ботошанами, оружие и боеприпасы к нему. Бандиты решили завладеть столь ценным для них грузом. Толковенко назвал и второго помощника Плаксия – Семена Кочергу. Он тоже служил в команде, сопровождающей военные грузы по железной дороге. Сам Плаксий на допросах пока отказывался отвечать.

Естественно, выход колонны машин, загруженных оружием и боеприпасами, был задержан. А вместо неё в сторону Ботошан вышло 12 грузовиков, в которых под брезентовым тентом расположились оперативные работники и бойцы. На 18-м километре близко к дороге подступал неглубокий заросший кустарником овраг. Днепровский, находившийся в кабине первой машины, сразу же заметил дозорного бандеровцев, одетого в форму красноармейца. Он быстро шел от оврага к дороге, показывая рукой, чтобы колонна остановилась. Когда передняя машина замерла на месте, а вслед за ней стали тормозить и другие, из оврага к колонне гогоча устремились вооруженные бандеровцы. Бойцы подпустили их совсем близко и открыли ураганный огонь. В течение нескольких минут с бандеровцами было покончено. В плен сдались шесть человек, среди которых был и Дмитро Пичкура.

Сало, Мамчура, Ильчишин, Плаксий, Кочерга, Толковенко и другие подобные им бандиты были всего-навсего марионетками в руках главаря гитлеровского гестапо группенфюрера Мюллера. В начале февраля 1944 г., когда советские войска уже были на подступах к границам Германии и её сателлитов, в оккупированном фашистами Париже состоялось специальное совещание высокопоставленных лиц гитлеровской нацистской партии и главного управления имперской безопасности. Сюда же потребовали прибыть и руководителей организации украинских националистов. На этом совещании гитлеровцы предъявили им, как говорится, большой счет за якобы слабую помощь Германии в войне с Советским Союзом. Тогда же был разработан, а несколько позже в Берлине утвержден план, согласно которому руководству ОУН в категорической форме приказывалось развернуть в прифронтовом тылу советских войск широкомасштабную диверсионно-террористическую деятельность. Фактически речь шла о создании в нашем тылу нового незримою фронта. Возглавить его Мюллер доверия Лебедю, который занимался у Бандеры разведкой и контрразведкой. Махровый националист и антисоветчик, Лебедь стремился особенно выслужиться перед гитлеровцами, так что в данном случае Мюллер знал, кому доверял незримый фронт. Он поручил лично Лебедю строго следить за настроениями не только среди украинских националистов, но и всего местного населения западных областей Украины. Кроме того, потребовал всячески добиваться, чтобы население, не сопротивляясь немецким войскам, разворачивало борьбу против Советской власти. Одновременно на этом совещании был разработан план бандеровской мобилизации в прифронтовой зоне.

Лебедь рьяно взялся за дело. В бандитские сотни так называемой украинской повстанческой армии стали силой сгоняться молодые парни. Сначала сколоченные из них бандитские формирования вместе с подразделениями «Нахтигаль» и полком «Бранденбург» использовались против советских партизан, а затем они должны были действовать как регулярные войска на определенных участках германо-советского фронта в период, когда Красная Армия вступит в западные области Украины.

Такие оуновские формирования хотя и являлись весной 1944 г. реально противостоящей нашим войскам силой, но даже малейших изменений в оперативно-тактическую обстановку на фронте не внесли. Их полная ликвидация была делом времени. Большую опасность таили организуемые оуновцами бандитизм, терроризм и диверсии на освобожденной от гитлеровских оккупантов территории западных областей Украины.

Однако и здесь оуновцы терпели поражение за поражением. Иначе и быть не могло: бандиты не имели никакой поддержки у населения Западной Украины. А само бандитское войско в своем большинстве держалось на страхе перед скорыми на расправу главарями. И всё-таки запуганные и одурманенные националистами люди находили в себе силы порвать с бандитским отребьем, приходили в органы Советской власти с повинной. Простые люди западных областей Украины верили в Советскую власть и искали у неё защиты.

Используя националистов всех мастей, гестапо к тому времени отбросило даже видимость заигрывания с ними. Сколачивая банды или диверсионные группы, гитлеровская разведка не столько полагалась на силу национальных идей, сколько на степень вины своих подручных перед Советской властью. С одной из таких групп пришлось вскоре снова столкнуться заместителю начальника управления «Смерш» фронта полковнику Белоглазову и начальнику следственного отделения майору Бражко. Двумя машинами, на одной из которых было 12 оперработников, они выехали в расположение 4-й гвардейской армии. Возле моста через реку Реут, километрах в десяти севернее Бравичены, машина Белоглазова вынуждена была остановиться. Перед въездом на мост на перилах лежали жерди. В первую минуту Белоглазов подумал, что с мостом что-то случилось. Но в это время из-под моста стали подниматься военные. Их было четверо: двое в офицерской форме и двое в красноармейской. Оба офицера были в гимнастерках с капитанскими погонами и при оружии.

– Что с мостом? – спросил Белоглазов.

– Ничего, – ответил капитан кавказской национальности. – Мы просто сделали здесь импровизированные шлагбаумы для остановки машин и проверки документов. Прошу предъявить их.

В это время к мосту подошла и полуторка с оперработниками. Из кабины вышел с автоматом старший оперуполномоченный отдела «Смерш» 4-й гвардейской армии старший лейтенант Силин, который приезжал в управление «Смерш» фронта за пополнением. Капитан-кавказец понял, что без подмоги не обойтись, и позвал кого-то с другой стороны реки. Оттуда, также из-под моста, подошли ещё двое в офицерской и двое в красноармейской форме.

– Кто приказал организовать здесь КПП? – задал вопрос Белоглазов.

– Поступил приказ свыше. Я заместитель начальника особого отдела «Смерш» 41-й гвардейской стрелковой дивизии. Мы ищем только что заброшенных в расположение наших войск немецких диверсантов, – бойко доложил капитан.

Белоглазов отметил про себя неправильное название отдела контрразведки дивизии. Но вида не подал.

– А я – заместитель начальника управления «Смерш» фронта. Следовательно, вы мой подчиненный. Предъявите ваши документы.

Белоглазов заметил, как у капитана судорожно дернулась щека. Он вынул из кармана гимнастерки книжечку в красной обложке с тисненным на ней крупным шрифтом словом «Смерш» и с апломбом подал её полковнику.

Белоглазов раскрыл удостоверение и сразу убедился, что оно фальшивое. Там было написано, что капитан Нарузбеков является заместителем начальника особого отдела «Смерш» 41-й гвардейской стрелковой дивизии. В подлинных удостоверениях наименование соединений никогда не указывалось.

Полковник был опытным чекистом. Службу в Красной Армии он начал ещё в 1927 г. А через три года был рекомендован на работу в органы госбезопасности. В них Белоглазов прошел путь от помощника оперуполномоченного до заместителя начальника управления контрразведки фронта. За годы войны неоднократно принимал участие в боевых операциях войск и в задержании агентуры противника в сложнейших условиях. Ко времени встречи с диверсантами у моста он был уже награжден за образцовое выполнение заданий двумя орденами Красного Знамени и орденом Отечественной войны.

Белоглазов правильно оценил сложившуюся обстановку и решил, что брать диверсантов немедленно нельзя. Они хорошо вооружены. Так называемые рядовые держали автоматы на изготовку. А у него с автоматом был лишь старший лейтенант Силин. И Белоглазов завел с «капитаном» длинный разговор: когда, где и в каком количестве заброшены диверсанты, от кого он получил сведения о них, сколько по времени существует засада и что она дала? «Капитан» отвечал неуверенно. Майор Бражко и другие оперработники поняли, что полковник ведет игру, и насторожились. Тогда Белоглазов вежливо сказал «капитану»:

– Вы, видимо, недавно в дивизии и ещё плохо ориентируетесь на этой местности. Мы тоже ищем диверсантов. Давайте вести розыск вместе. Я, как старший оперработник, возглавлю его. Здесь, на мосту, для проверки документов достаточно и четырех человек. По два на каждой стороне моста. Поставим двоих от вашей группы и двоих от моей. А из остальных товарищей создадим ещё несколько групп по четыре-пять человек и прочешем овраги. Одну группу во главе с майором Бражко сейчас же направим за подмогой.