Адвокат вольного города 10 - Тимофей Кулабухов

пойдут вниз потоками. Ударная волна воды с гор устремилась в пещеру с тридцатиметровым входом. И хотя она не будет способна заполнить её всю, она создаст такую водный поток, что он унесёт с собой любой объект любого размера.

Такова сила стихии. Элементали не нарушат своих правил и запретов. Формально и я не нарушу.

— Что Вы молчите, Аркадий? — спросил мобилет.

Я адвокат. И всё же мне жаль тех людей… Да, они пришли с оружием в руках, пришли на мою землю, пришли, чтобы насиловать женщин-степнячек, чалдонок, алтаек, пришли грабить и убивать. Они военный враг.

— А можно я кое-кто спрошу, Аркадий? — голос Иванова был вкрадчив и спокоен.

— Да, валяйте.

— Кто Вы? Ну то есть, понятно, что Вы Бугуйхан, Филинов, граф, министр юстиции.

— А также министр иностранных дел, посол, владетель, акционер, патриарх. Если подумать, я обложился статусами, как дурак фантиками.

— А что среди этих статусов и ярлыков главное?

— Адвокат. Я адвокат. Потому что никто не посмел снять с меня статус даже после получения множества других и нарушения формального запрета на госслужбу. Правда, на госслужбе платят жалование, а у меня наоборот, я вбухиваю кучу денег.

— Скажите, вот Вы, как адвокат, Вы пришли к определённой точке, уровню, месту. Не знаю, откуда Вы стартовали в своём пути, но Ваша нынешняя точка Вас устраивает, в том числе, по сравнению со стартом?

— Ну да, безусловно. Было время, причём не так давно, я в подсобке спал, а теперь у меня два особняка в Кустовом, один из которых пустует, второй я задействовал под посольство, особняк в землях, квартирка.

— В которой, насколько известно нашему сообществу, Вы преимущественно ночуете. Но так Вы довольны?

— Да, пожалуй, что да, хотя есть и некие ногайские шероховатости.

— Ну шероховатости всегда будут в нашей жизни. Но я не об этом, — терпеливо продолжил Иванов.

В кабинет плавной походкой вошёл Танлу-Же. Он помахал мне рукой и, хотя не выглядел уставшим, подъём на седьмой этаж без лифта дался ему с трудом.

— Выходит, Ваша методология, Ваш стиль действий, который Вы применили как адвокат, привели Вас к текущему результату и этот результат Вас устраивает, — подвёл итог Иванов.

Танлу-Же дошёл до меня и уселся на ящик. Он был облачён в строгую, вероятно, парадную форму подполковника китайской армии, сочетавшую в себе и европейский стиль, и некую национальную особенность.

Надо же, он старший офицер?

— А то, что Вы вознамерились делать, оно укладывается в Вашу методологию? — спросил, наконец, Иванов.

И это был чертовски умный вопрос.

— Нет! — почти без раздумий ответил я. — Однако ситуация складывается…

— Это лишнее, лишние слова, — мягко перебил меня Иванов. — Вопрос не в том, что Вы собираетесь делать, он заключается в том, куда Вас приведёт резкая смена жизненного курса. Кем Вы станете после этого, будете ли Вы довольны? Видите ли, как я и сказал в начале, это приведёт Вас к краху. Это может странно прозвучать, но наше сообщество и я за Вас переживаем.

— Может. Всякое может быть.

— Это Ваша жизнь, Аркадий Ефимович, Ваша судьба. Я не вправе Вам указывать. Я могу только задать несколько вопросов.

— Чертовски хороших вопросов. Ладно. Я Вас услышал и даже больше. Я к Вам прислушаюсь.

Я повесил трубку и посмотрел на китайца.

— Нужен совет, господин посол. Или будет правильнее сказать, господин подполковник?

— Ну, в подполковники это я сам себя произвёл. У Вас же тут есть генерал, а я видел, что эполеты ему купили Вы сами, так что, подозреваю, рост званий в каганате происходит стремительно. Вот я и решил соответствовать моде. Тем более, что на войне надо быть военным.

— Об этом и совет. Надо ли мне быть военным?

— А что не так?

— Я тут кое-что задумал… То есть, в целом, если говорить о том результате, который я хочу достичь, то есть мир с ногайцами, при этом мой ход, он укладывается в общую логику. И силу ногайцы ценят, даже если не всё переживут её применение.

— И многие не переживут?

— Все, кто в окрестностях города. И всё же, так я сам себя назначил судьёй и палачом, а я всё больше адвокат.

— Судя по тому, что Вы меня спрашиваете, Вам самому это не по нутру. Тогда Вам нужен иной ход.

* * *

Я с Кабыром сидел на стене. Был день, но темно как ночью, потому что тучи во много слоёв накрыли небо.

Французы, семья Иванычей и вообще все сейчас укрылись в зданиях. Такую же команду я дал Игорю, Олегу (ему я привёз телефон), Николаю и вообще всем.

После некоторых колебаний и десяти минут локального климатического ада, атаман Чуй согласился снять со стены казачьи посты.

По сути, на открытом воздухе, на стене, укрывшись плащ-палатками, которые были мокрыми насквозь, был только я и Кабыр. Мы оба смотрели в оптику, я в бинокль, он в оптику СВД. И оба ни хрена не видели.

— Это самый сильный дождь, что я видел в жизни. Это «потоптаньар», большая беда из-за большой-большой воды.

— Ага. Утро будет весёлым.

На город действительно падала незначительная часть осадков. То, что падала с небес, способно заполнить самую большую емкость, предоставленную природой.

Через сорок минут дождь прекратился так же внезапно, как и начался, потому что воздушный элементаль, которого я задействовал как разведку, доложил о «заполнении» до нужного уровня.

Такова сила стихии.

— Теперь можно и отдохнуть. Будешь горячего чая, Кабыр-джан?

Глава 21

Свобода договора (ст.421 ГК РФ)

Воздух стоял.

Ещё минуту назад ветер неистово шумел, жалобно скрипели деревья, всё вокруг скрипело и завывало. А потом ветер взял и стих.

Если знать, что процессом управляет элементаль, то ничего удивительного. А так со стороны, лютая мистика.

Часть леса превратилась в громадную «миску», заполненную водой на глубину три метра. Когда я решил, что концепцию надо менять, попросил об этом элементаля земли и он поднял земляной вал, который отделил громадный круг более трёх километров в диаметре, от остального леса. В середине был лагерь степняков и его он тоже неохотно приподнял, сделав так, что сам уровень земли повысился. Таким образом, в середине круга был здоровенный пятак, где располагался вымокший до последней нитки отряд ногайцев.

Теперь, когда воздух остановил