Сотерис - Дмитрий Таланов

От боли в сломанной руке стонал Игорь. Ему что-то быстро говорила Маша. Сашке всё это не мешало. Но он не хотел, чтобы кто-нибудь касался его сейчас. Как не хотел, чтобы кто-нибудь видел его глаза. Потому что он с трудом сдерживал в себе гнев. На себя и на других, особенно на других. На тех, на кого направлять его было нельзя. Потому, что если бы он дал ему волю, то, без сомнения, потом пожалел — гнев его ощущался как вода, скопившаяся за плотиной, он мог смыть всё вокруг.

Но так просто удерживать его было невыносимо. И тогда Сашка открыл у себя в сердце пропасть, и гнев хлынул туда, откуда ему не было хода, где он был не опасен другим, где со временем он должен был превратиться лишь в горечь. И когда он исчез там весь, без остатка, оставив вместо себя оглушающую пустоту, только тогда Сашка поднялся с колен. Он всё еще боялся взглянуть на друзей, не уверенный в собственных силах. Поэтому он стал медленно продвигаться к выходу, не поднимая глаз, шепча «Не трогайте меня, не надо. Дайте мне время, пожалуйста, не смотрите на меня, уйдите, не трогайте меня…»

И кто-то из них наконец понял. Кто-то кому-то что-то сказал, пропуская его к дверям. Он двинулся по длинному коридору к выходу из школы. А когда вышел на улицу, то быстро зашагал по аллее, всё дальше и дальше от страшного места, подняв к небу лицо, не обращая никакого внимания на продолжавший сыпаться на него сверху этот странный то ли дождь, то ли снег.

20

Стояла тихая безлунная ночь. На оголенных ветвях деревьев в саду под балконом, чьи двери на сей раз были плотно закрыты, лежал тяжелый, мокрый снег. Пламя горевших в камине дров призрачно освещало лица двух собеседников, устроившихся рядом с ним в креслах.

— Благодарю за визит, — задумчиво вороша угли, произнес хозяин. — То, что вы рассказали, очень важно сейчас, когда я потерял своего соглядатая.

— А ведь я предупреждал, — заметил Джокер с ехидцей. — Закономерный результат совмещения сомнительной технологии с опасным оружием.

— Вынужден признать, — нехотя бросил хозяин. — Мое создание не вовремя потеряло стабильность, продолжая держать в памяти одно из кодовых слов. Но всё же провокация удалась, пусть сердар и оказался хитрее, чем мы думали. Теперь я испытываю к нему даже благодарность, ведь мы не знаем до сих пор, у кого из двоих находится Открывающий Путь. Если бы он не убил ворона, то, возможно, никогда бы этого не узнали.

Губы гостя скривила усмешка.

— Далась вам эта раковина! Будто других не осталось.

— Не мне вам говорить, что их осталось немного, — уязвленный репликой Джокера, возразил хозяин. — А новых не предвидится стараниями вот этого господина! — Он раздраженно кивнул на висящий на стене гобелен.

— Хороший был малый, — поддразнил Джокер.

Рука хозяина дрогнула, и сноп искр вырвался из камина. Швырнув кочергу на железный лист, он оборотился к гостю. Тот, в свою очередь, ожидающе повернул к нему свое дерзкое, тонко очерченное лицо.

— Скажите спасибо, что он не добрался до вас! — разъяренно бросил хозяин.

В темных, прикрытых тяжелыми веками глазах Джокера сверкнул и потух огонь.

— А вы не забывайте, что живете в его замке, — отворачиваясь, равнодушно произнес он, взглядом провожая тающие под потолком искры. — Так и спалить его недолго. К тому же это чуть не лучшая библиотека в Империи.

Не зная, что ответить, хозяин некоторое время молчал, только желваки ходили по скулам. Но уютно потрескивающий в камине огонь несколько успокоил его, и он взял наконец себя в руки.

— Мне важна именно эта раковина, потому что она может вывести на того, кто ее послал, — заметил он многозначительно. — Мы до сих пор не знаем этого. Но можем узнать, поскольку Открывающий Путь всегда работает в руках первого хозяина. — Он недобро усмехнулся. — И вообще, раковина уже была бы у меня, если бы не своеволие вашей девчонки.

Джокер твердо проговорил:

— Вы осведомлены, что свобода воли — мой нерушимый принцип. Она знала, чем грозит ослушание, но лишать воли кого-либо не в моих правилах.

— А теперь она исчезла, и мы остались на бобах! — заметил ядовито хозяин.

— Просто что-то пошло не так, — рассудительно произнес Джокер. — Она стала странно вести себя, а с недавнего времени вообще больше не появлялась. Допускаю, что она могла погибнуть.

— Вы же уверяли, что это невозможно! — с заметным испугом воскликнул хозяин.

Джокер пожал плечами.

— В конце концов, она лишь девчонка… Но пусть она не выполнила главную задачу, зато косвенно подтвердила полученную информацию, кто из сердаров стоит на страже. Ведь прямых доказательств у вас нет, насколько я понимаю?

— Теперь будут, — кивнув, прошипел хозяин. — На сей раз безнаказанно смыться никому не удастся!

Джокер не отрывал взгляда от пляшущих огоньков в камине.

— И потом вам останется только ждать, не так ли? — спросил он.

— Ничего, мы подождем, — произнес хозяин тихо, и застарелая ненависть проявилась в его глазах. — Мы подождем!

— Ужас какой, — сказал Андрей очень искренне, глядя, как Сашка в последнюю секунду уклоняется от атаки и едва уловимым глазу движением наносит ответный удар.

— Я тоже не могу смотреть на это, — мрачно добавила Маша. — Он дерется как машина, будто ему всё равно!

Электронное табло сменило цифру. Сашка снял маску, перчатки и пожал руку противника — он выиграл еще один бой. Но по лицу его догадаться об этом было невозможно — оно оставалось невозмутимым, словно он просто подобрал оброненную кем-то монетку. Только капли пота блестели на лбу.

Городские соревнования подходили к концу, Сашка уверенно шел к призовому месту. Из их школы он один умудрился выйти в финал, и вся его команда болела теперь за него. Сашка сел на лавку в ожидании следующего боя и повернулся к сидящему рядом Роману.

— Где мы сейчас по очкам? — тяжело дыша, спросил он.

— Второе или третье место, — ответил Роман возбужденно. Бросив на Сашку озабоченный взгляд, он добавил: — Ты в порядке? Слишком уж ты рискуешь!

Сашка кивнул.

— Смотри, ты уже заработал один штраф, — сделал ему замечание Роман. — Постарайся больше не получать, и тогда третье место у нас в кармане.

— А что нужно для первого? — спросил Сашка.

— Выиграть вчистую два боя, но это нереально.

— Посмотрим, — буркнул Сашка и, услышав свою фамилию, снова пошел к дорожке.

Этот и последний свой бой он выиграл вчистую. Когда ему вручали кубок вкупе с денежной премией, наблюдавшая за ним с трибуны Маша прошептала:

— Да улыбнись ты, чёрт!