Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина

— Привязан? — эхом повторила девушка.

— Я же подменыш, ты наверняка это уже знаешь, — продолжал Эш. Девушка положила вторую руку ему на лоб, принявшись осторожно перебирать волосы. Это было до безумия приятно. — Ребёнка, которого мой настоящий отец забрал… Ты знаешь, что с ними делают на «той стороне»?

— Нет, я никогда не встречала там людей… Только полукровок.

Эш усмехнулся.

— Ты была невнимательна. Их превращают в рабов, этих детей.

— Неправда, — тут же откликнулась девушка.

У Эша не было никакого желания с ней спорить, поэтому он продолжал:

— Когда я нашёл того, на кого меня обменяли… Я забрал его, хотя эта скотина, мой отец, не хотел его отпускать. Сейчас я, кажется, понимаю, почему. На этом бедном мальчике, ты знаешь, сколько он поставил магических барьеров?.. Мой брат вынужден подчиняться всем фейри, он не может… — Эш не справился с голосом и замолчал. Снова повисла тишина — и налетевший ветер разогнал танцоров-фей.

— Я узнаю у отца, как снять эти барьеры и покажу тебе, — неожиданно предложила девушка. — Хочешь?

Эш открыл глаза и недоверчиво посмотрел на неё.

— Зачем тебе?

А танцовщица улыбнулась.

— Мой отец — Лесной король. Ему ведомы, наверное, все тайны магии. Он поможет тебе, я уверена.

— Лесной король, — повторил Эш и огляделся. — Тогда понятно, почему я торчу на этой поляне каждую ночь.

Девушка тихо рассмеялась — и ветер утих, а ночь снова заиграла свою музыку.

— Кто же виноват, что слово «нет» ты не понимаешь. Я же просила: оставь меня в покое. Ты не захотел. Что мне было делать? Ты фейри и сильнее меня.

— Но почему? — вырвалось у Эша. — Нам ведь было хорошо вместе — если бы ты сказала своё имя, я забрал бы тебя, и нам было бы хорошо всегда!

— Всегда, — усмехнулась девушка. — Это так долго. Я слышала, мужчины говорят девушкам «всегда», а потом бросают. Ты бы не бросил меня?

Эш промолчал, и девушка снова улыбнулась.

— Не принуждай меня, фейри. Я ценю свободу, как и ты. Человеческая кровь не делает меня твоей игрушкой.

Эш вздохнул. И снова совершенно неожиданно (это всё Дикон, он всегда делал Эша мягким) произнёс:

— Извини.

Девушка рассмеялась, и её смех вплёлся в гармонию ночи. Эш подумал, что может слушать его вечно. И любоваться ею, облитой лунным светом, в платье из листьев и цветов — тоже вечно.

— Я, кажется, очень люблю смотреть, как танцуешь, — признался он.

— Тогда тебе достаточно просто попросить, — улыбнулась девушка.

Эш потянулся к ней — она не отстранилась — только глаза сквозь прорези маски глянули серьёзно… и грустно. У Эша само собой вырвалось:

— А у тебя? Что случилось у тебя?

Девушка вздохнула и улеглась на живот рядом с Эшем, вся окутанная своими длинными волосами, точно в блестящим чёрным плащом. На её голове мерцал золотыми серцевинками венок из кувшинок.

— Меня выдают замуж. Насильно. — И уже тише добавила: — Жених… Он мерзавец.

— Хочешь, я его убью? — любуясь ею, предложил Эш.

Девушка рассмеялась — но смех оборвался, когда она встретилась с Эшем взглядом. И совершенно серьёзно ответила:

— Не нужно, я сама справлюсь.

— Ты сильная, — улыбнулся Эш. — Наверное, мне уже жаль твоего жениха. — Потом, помолчав, добавил: — Ты говорила, что достаточно просто попросить?

Девушка игриво улыбнулась. А потом вдруг наклонилась и прильнула к его губам. Эш ответил — и неожиданно это оказалось приятнее, слаще, чем брать самому. Силой.

— Конечно, — оторвавшись от его губ, выдохнула девушка. — Но сначала ты заплатишь мне поцелуем.

— Давай я заплачу тебе ещё? — шепнул Эш и потянулся к ней сам, но девушка уклонилась, легко всклочила и поманила его тоже подняться.

— Что ж, фейри. Смотри свой танец.

Ночь играла ей музыку, и Эш слушал и смотрел.

Её танец грел так же, как и тепло Дикона. А Эш впервые понял, что брать, когда предлагают, намного приятнее, чем забирать насильно. И это тоже было силой, но оставляло после себя приятное ощущение, чувство причастности, необходимости, странное удовольствие. Эш ещё не знал, что это называется «благодарностью». Так уж получилось, что он столкнулся с ней впервые.

Глава 10. Переговоры

По дому герцога Виндзора сновала полиция: обыскивали слуг, переворачивали вверх дном вещи, обнюхивали каждый закоулок, каждый закуток. Притихшие горничные ходили за инспектором по пятам, аккуратно приводя комнаты в порядок. Кто-то из лакеев ругался в людской — громче обычного, слышно было даже на втором «хозяйском» этаже. Ему отвечали женские рыдания — вроде бы, горничной, потому что экономка присматривала сейчас за служанками наверху.

Унылый дворецкий подчёркнуто вежливо пытался водить господина инспектора и его ищеек по дому, строя из себя по меньшей мере экскурсовода в императорском музее. Полицейские его игнорировали. Ещё и наследили на дорогом иберийском ковре в коридоре.

В это время Эш флегматично пил чай. В малой гостиной, примыкающей к его покоям — эту комнату, как и спальню проверили первыми, поэтому сейчас лорд Виндзор с чистой совестью в ней заперся и отдал дом на растерзание полиции. Господин министр желал выслужиться и насолить ранней пташке, любителю змей герцогу Виндзору? Что ж, пусть выслуживается. Эш вообще был поразительно спокоен в это утро. Слишком спокоен для человека, которого ограбили.

А уж для нелюдимого фейри — требовавшего, чтобы слуг его в доме было не слышно-не видно — его поведение было и вовсе ненормальным.

— Ты уже читал новости в сегодняшних газетах, Дикон?

Испуганный (непредсказуемый фейри — это точно к беде, а уж спокойный Эш — определённо к катастрофе) Ричард вздрогнул, но ответить не успел: в соседней комнате что-то громко разбилось. Дикон бросил на хозяина быстрый взгляд — Эш с видом золотаря копался в омлете, выискивая там кусочки яблок — и торопливо кивнул.

— Да, господин.

— И?

— Ваше исчезновение со вчерашнего бала на первой полосе.

В соседней комнате снова что-то разбилось, в унисон звону завопила служанка, её крик подхватили горничные внизу, заорали лакеи, а на них — полицейские ищейки, взвизгнул дворецкий… Ричард стоял не жив не мёртв и смотрел, как по портьерам цвета молодой листвы ползёт солнечный луч.

Эш щёлкнул пальцами — звуки как отрезало — и хмыкнул. Глотнул чаю, поставил чашку на место… Не выдержал и захохотал.

— Действительно! Моё исчезновение с бала — новость дня, а на то, что меня ограбили, всем плевать.

Солнечный луч зажёг золотые нити в декоративном шнуре, прошёлся к закрытому стеклянной рамой, сейчас не горящему, камину. Дикон постарался говорить спокойно, но получилось всё