Радости и тяготы личной жизни - Джоу Росс

– После подробного знакомства с вашим досье я думал, что вполне готов к встрече с вами, – сказал Сазерленд. Глаза его не скрывали, что он чисто по-мужски оценил достоинства Джейд. – Но фотографии едва ли воздают вам должное. Разрази меня гром, но вы краше породистого щенка.

– Я полагала, что все сравнения уже слышала, – настороженно, будто отгораживаясь от мужской ауры, произнесла Джейд, – оказывается, я ошибалась.

– Господи, да причем здесь сравнения, – резковато возразил он. – Если мы с вами вместе затеваем это дело, вам следует сразу запомнить, что я хоть и крут нравом, но прям и честен. Ничего, кроме правды, вы от меня никогда не услышите.

– Вы не представляете, как приятно слышать такое, – прохладно сказала Джейд. – Но вы упустили один нюанс, мистер Сазерленд. Я еще не решила, будем ли мы вообще сотрудничать.

Подоплека сказанного была очевидна: на – »смотрины» пришла она, а не он. И выбор сделает она.

Если Сазерленд и был задет этим не слишком дружелюбным замечанием, то никак этого не выказал.

– Зовите меня Сэм, – лишь произнес он.

Потом подошел к столу, где были разложены цветные и черно-белые снимки Джейд в разных ракурсах и позах. – Сомневаюсь, что у вас вообще есть неудачные фотографии, – продолжал он. – Но когда я увидел вот эти, я понял, что вы – женщина, способная заставить арабов покупать антифриз.

Он держал серию наиболее чувственных снимков из кенийской поездки. На них ее маслянисто-шелковая кожа лоснилась, как натертая бархоткой медь. Когда эти фотоработы впервые появились во французском «Воге», прошел слух, что Грейс Мирабелла, женщина, не склонная делать комплименты конкурентам, обмолвилась где-то, что эта вызывающая серия делает Джейд скорее неземным чудесным явлением, чем женщиной из плоти и крови.

– Спасибо, – пробормотала Джейд.

– Господи, да не надо благодарить, когда говорят правду.

Сазерленд открыл флакончик «Эверластинг», протянул Джейд.

– Понюхайте. И скажите первое слово, которое придет после этого вам в голову.

Немного приторный «романтический» аромат щедро воздавал дань цветущим апельсиновым деревьям – Свадьба, – сказала быстро Джейд. – Невеста вся в белых кружевах.

– Девственница, – уточнил Сэм.

Если резкость Сазерленда удивляла, то необыкновенная точность в определении запаха поражала.

– Точно.

– Значит, к вам это не имеет отношения.

– Мне, вероятно, следует оскорбиться?

– Конечно, нет. Она красивая женщина, Джейд, но имидж, который вам предстоит создать, бесконечно далек от облика смущенной невинной невесты. – Открыв другой флакончик, он сказал:

– Попробуйте теперь этот запах. Убогие дурни из «Доналдсон Энтерпрайзес» именно его проглядели в угоду духам «Эверластинг».

– О-о, – протянула Джейд, вдыхая экзотическую смесь с нотками амбры и мускуса, – это напоминает мне о Кении.

– В яблочко! Точно такие ассоциации и должен вызывать этот запах. Я хочу сыграть на волне популярности, поднятой Мерил Стрип в фильме «Из Африки». Едва вышла эта картина, все женщины от восточного до западного побережья тут же натянули на себя хаки. Я сегодня прошелся по Мэдисон-авеню – там будто десант из «Банановой республики» высадился... Эти духи я назову – барабанную дробь, маэстро! (вместо барабана Сэм с успехом использовал стол) – «Тигрица»!

– Но в Африке нет тигров, – сочла необходимым заметить Джейд. На эту встречу она шла с твердой уверенностью, что возненавидит Сэма Сазерленда, однако нашла его даже забавным.

– Поэтическая вольность художника! – широким жестом он отмел все возражения. «А руки у него красивые и движения выразительные, – машинально подумала Джейд. – Широкие ладони, длинные, артистические пальцы». – У меня есть сам запах, есть концепция всей рекламной кампании, осталось только, чтобы вы, Джейд, согласились стать моей Тигрицей.

Вот так, прямо и откровенно, он предложил ей трехлетний контракт, а названное им вознаграждение в долларах сразу превратило ее сегодняшние доходы в жалкое пособие.

– Полагаю, Нина говорила, что я намерен подписать с вами контракт на эксклюзивные права? – спросил Сазерленд.

– Вы серьезно это говорите?

– О бизнесе я всегда говорю серьезно. Итак, Джейд, ваше решение – да? Или нет?

– Это надо обсудить с моим агентом.

– Прекрасно, позже мои люди свяжутся с Ниной Грэйс, и обговорят все детали. Но соглашение заключаем конкретно вы и конкретно я.

Поэтому, Джейд, я лично хочу услышать от вас ответ.

Джейд поняла, что этот человек может сделать ее мечты материально осязаемыми.

– Да, я с удовольствием стану женщиной-Тигрицей.

– Великолепно, – коротко сказал Сэм, от удовольствия потирая руки.

Не скрывая, что иного исхода этой встречи и не ожидал, он подошел к встроенному в стене холодильнику, достал бутылку шампанского, ловко и элегантно открыл ее. Глядя, как он наливает в бокалы игристое золотисто-жемчужное вино, Джейд еще раз отметила про себя, что у него очень выразительные и красивые руки.

– За нас, – произнес Сэм, передавая ей хрустальный фужер, – и за наше плодотворное сотрудничество.

Энтузиазм его оказался очень заразителен, и Джейд, беря из его рук бокал, улыбнулась. Улыбнулась впервые с тех пор, как две недели назад в ее доме появился Кинлэн Гэллахер и нанес свой страшный удар.

– За нас.

Очень скоро Джейд выяснила, что Сэм Сазерленд не терпит проволочек, безделья. Он привык жить и работать в стремительном темпе, и уже через пять дней после их первой встречи Джейд почти с удивлением обнаружила себя в просторной фотостудии в Бруклине. Нарядившись в «рабочий костюм», а точнее в миниатюрнейший купальник-бикини тигровой расцветки, повесив на шею безумное ожерелье из перьев диковинных птиц, чьих-то зубов и косточек, она вышла под юпитеры, где уже ждали ее партнеры – группы живых дрессированных тигров. Томми Джонс лихо защелкал своей фотокамерой.

– Ну, это потрясающе, красотуля ты моя, – приговаривал Томми, в то время как Джейд медленно поводила головой, позволяя своим волосам струиться неистовым медным водопадом. – Теперь давай свой знаменитый «иди-сюда» взгляд.

Жар от мощных бестеневых прожекторов немного согревал ее так скудно в этом прохладном помещении одетое тело; тихо жужжал поставленный на «автомат» Никон. Плавно и женственно Джейд изменила позу, опустила глаза, чуть склонила голову и наконец, мягко улыбнувшись, глянула в камеру из-под опущенных густых ресниц.

– Разрази меня гром, если это не само сладострастие, – разве что не рычал Томми, – это личико, эти грудочки, эти ножки, которым нет конца. Много я всего повидал, но ты – лучше всех.