Сердце тени. Книга 2 - Екатерина Стадникова

– Эй! Ты что делаешь?! – Руфус не сразу заметил, что девочка отстала.

Он в два прыжка вернулся, чтобы перехватить ее руку.

– Больно? – Хотелось спросить «ты совсем балда?».

– Не очень. – Мисс Варлоу потупилась.

– И зачем? – Тангл настойчиво потянул свою подопечную через арку в парк.

– Не знаю, – почти прошептала та. – Просто любопытно.

– Если тебе вдруг станет любопытно, что произойдет, если выброситься из окна, посоветуйся со мной, договорились? – издевательски предложил Руф.

– Непременно, – тем же манером отозвалась девочка.

По обе стороны от дорожки поднимались величественные голые деревья с толстыми стволами и ветками, похожими на цепкие узловатые руки. Сквозь аккуратно подстриженные облетевшие кусты виднелись тропинки, протоптанные в жухлой траве. Чем дальше увлекала дорожка, тем больше все вокруг начинало походить на лес.

– Я немного нервничаю, – вдруг признался Руф. – Давай пойдем помедленнее?

– Отчего? – Эмьюз сбавила шаг.

– Ветреница – существо загадочное. – Девочка чувствовала, что наставник вот-вот погрузится в воспоминания, и даже не пыталась ему помешать. – Считается, что она была здесь всегда. Когда-то давно я… обидел ее. Надеюсь, уже забыла.

– А что вы сделали? – Невинный вопрос поверг собеседника в ступор.

«Ну, раз заикнулся, рассказывай», – предложил внутренний голос. – «Рассказывай, не то она сама что-нибудь придумает! Будет хуже». На лбу Руфуса выступил холодный пот.

– Мальчишки все дурные. – Слова застревали в горле. – Я не исключение. Ветреница только напоминает женщину, но… довольно отчетливо. Ее фигура складывается из спутанных стеблей, а там, где у нас с тобой сердце, у нее комок корней с куском земли размером с мой кулак. Весной Ветреница любит подолгу неподвижно стоять в луже грязи почти по колено, протянув руки к небу и запрокинув голову.

– И при чем тут вы? – удивилась Эмьюз.

– В общем-то ни при чем. – Руф снова вспомнил, что такое вязкий стыд. – Приятели подбили пойти и поглазеть на нее… Ветреница нас заметила. У нее нет глаз, она видит всей собой. Был скандал. Ребят не выгнали только потому, что она… растение – не настоящая женщина. А я, как Лют, в каменном ящике десять суток провел. Понимаешь?

– Нет, – честно призналась Тень.

Тут Руфусу остро захотелось пойти-таки на праздник, исключительно чтобы оградить это наивное существо от любых поползновений со стороны молодых людей разбить бедняжке сердце.

Раньше Танглу казалось, что у Дайны не было парня из-за того, что она догадывалась о его чувствах к ней. Теперь причина стала яснее: никто не решался подойти, вспоминая о Баламуте, который запросто мог ввязаться в драку за косой взгляд, брошенный на его пару. Дайна всегда была младше его. Пусть два года не такая уж большая разница, но все же…

– Мальчишки… они – мальчишки, Эмьюз. Это потом из них вырастают мужчины, умеющие владеть собой и не делающие глупостей. И то не изо всех…

«Замолчи, пока не поздно! Ты в своем уме?», – взмолился внутренний голос. Но Руф уже безвозвратно проникся идеей разъяснить девочке порядок вещей, насколько ему позволит собственное смущение. Он даже представил, что Эмьюз его родная дочь, которой у него никогда не будет. Или маленькая Айни.

– Тебе может казаться, что мальчишка слушает и смотрит прямо в глаза, но это иллюзия. Те, что поумнее, ждут, пока ты отвлечешься, чтобы внимательно осмотреть все остальное… – Руфус запнулся. – И это я сказал? Блеск!

Он с размаху хлопнул себя по лбу, позволяя маске улетучиться.

– Похоже, отец бы из меня не получился… по крайней мере, не для девочки, тем более не для девочки-подростка. Тут явно нужна какая-то особенная мудрость. Я пас, – бессильно опустив руки, сообщил Тангл. – Может, еще сгожусь на роль старшего брата?

– Дайте подумать. – Эмьюз картинно потерла подбородок. – Тетка и дядька у меня уже есть, почему бы не появиться брату? Я, правда, так и не поняла, что вы пытались мне объяснить.

– Наверное, это даже к лучшему. – Он вернул маску на место. – Лекции читать я еще способен, но там, где начинается жизнь… Нельзя «научить быть человеком». Подобное искусство каждый постигает сам.

Дорожка уперлась в громадное дерево. Девочка невольно задумалась: сколько рук нужно, чтобы обнять его ствол? Толстые корни выступали из земли шершавыми змеями, а крона, даже лишенная листьев, выглядела внушительно.

– Пришли, – объявил Руфус.

– Это она? – удивленно уставившись на дерево, пролепетала мисс Варлоу.

– Чем ты меня слушала? – ехидно поинтересовался наставник. – Что общего у дуба и того, что я описывал как существо, внешне похожее на женщину? Ветреница внутри. Стучи.

– Куда стучать? – Ничего и отдаленно напоминавшего дверь в коре дерева не было.

– Да куда хочешь. – Тангл осторожно подтолкнул девочку вперед. – Особенной разницы нет.

Тень протянула руку и трижды постучала костяшками пальцев по самому широкому корню.

Несколько минут ничего не происходило. Эмьюз пыталась представить, как можно жить внутри дерева. Насколько большим бы ни выглядел дуб, там едва ли особенно просторно. Но реальность оказалось совсем иной.

Дерево вздрогнуло и загудело густым басом. От неожиданности девочка юркнула наставнику за спину и продолжила смотреть уже оттуда. Громадный дуб точно привстал, открывая взорам круглый люк в изрытой червями земле.

– Не заперто? – с опаской спросила Эмьюз.

– А смысл? – Тангл нагнулся и потянул за кованное кольцо.

– Напоминает вход в подвал, – призналась девочка.

– Теоретически так оно и есть, – подтвердил Руфус. – Но у «подвала» должен быть «дом». Разве нет?

Вместо ответа мисс Варлоу поставила ногу на первую ступеньку.

Темный спуск увлекал Теней все глубже и глубже, пока в конце коридора не забрезжил зыбкий свет. Здесь пахло сыростью, но не той, какой обычно пропитан воздух подвалов, а той, которая бывает после дождя. Откуда-то доносился мерный плеск воды, тихий шелест и приглушенный звон.

Дом Ветреницы – одна единственная комната, но какая! Наискосок от одного угла до другого по вымощенному гладкими пестрыми камешками руслу бежал веселый ручей; стены казались мягкими из-за многочисленных гирлянд плюща, в которых крошечными звездочками поблескивали светлячки. Вся мебель в доме была каменной. Только Эмьюз понимала, что вовсе не человек приложил здесь свои умения, а что-то совсем другое.

Мягкий свет излучали крупные голубовато-зеленые кристаллы, вмурованные прямо в стену напротив входа.

Шелест сделался громче. Он креп и нарастал, пока девочке не почудились в нем слова…

– Зачем пришли? – Эмьюз пыталась глазами отыскать источник звука, но не находила.

– Меня прислал ректор Финн. – Наставник тоже отчаянно вертел головой. – Нам нужен совет.

– Совет? – эхом повторил шелест.

Девочка вздрогнула, когда с большого плоского камня вверх взметнулось бурое покрывало. Сперва все выглядело так, словно кто-то невидимый поднял его двумя пальцами, но существо, скрывавшееся под тканью, стремительно обретало форму и объем. И вот уже из мешковатых рукавов выскользнули тонкие руки с длинными пальцами, чтобы немного приподнять глубокий капюшон.

У Ветреницы не было лица… в обычном понимании. Но по виду голова определенно принадлежала женщине.

– И какого рода совет требуется сегодня от меня? – Хитросплетения изумрудно-зеленых стеблей терлись друг о друга, рождая странное подобие голоса.

– Господин ректор ищет растение, которое цветет, если полито любовным зельем, но мгновенно отцветает, – продолжил Тангл.

– Такого не существует. – Ветреница плавно приблизилась.

– Нет? Что ж, ладно… мы пойдем. – Руфус попятился.

– Смотреть легче, чем слушать? – Тень не думала, что даже шелест способен звучать насмешливо.

Руф остолбенел на месте. Естественно, ничего она не забыла! Сэр Тангл снова ощущал себя глупым мальчишкой, накрепко влипшим в самую неприятную из щекотливых историй.

Тем временем, Ветреница подобралась совсем близко. Ее нечеловеческая пластика заставляла мурашки пробегать по спине несчастной Эмьюз. Бурое платье качнулось легкой волной, и плоское лицо остановилась точно напротив девочкиных глаз.

– Не бойся. – Юная Тень в подробностях рассмотрела, как жутковатые гладкие стебли движутся, создавая звуки.

Ветреница выпрямилась.

– Смотреть – не слушать, – повторила она. – У вас есть образец?

– Растения? Нет. – Руфус всеми силами заставлял себя делать вид, что не понимает намеков. – Мы знаем, что оно…

Странное существо изобразило жест, призывающий к молчанию. Будь Ветреница человеком, Эмьюз сказала бы, что та поднесла палец к губам. Но какие там губы? Да и пальцем скрученный пучок стеблей назвать не поворачивался язык.