Сумрак в конце туннеля (сборник) - Владислав Тимофе

   Константин не совсем понимал, откуда вдруг Потапыч выкопал такой случай. Наверное, группа ганзейцев, готовая оборонять Павелецкую, и напомнила о доблестном командире, который… История осталась незаконченной, потому что пора было уже идти дальше. Потапыч рассказывал о неведомом герое с таким сочувствием, будто тот был его близким другом. Константин решил, что он сам представляет себя на месте списанного военного, обидно, что все твои прошлые дела так легко забыли… Впрочем, самому-то Константину еще надо что-то сделать, а то ни вспомнить, ни забыть пока и нечего. Но он уже успел увидеть и услышать здесь столько нового, сколько на Автозаводской и за месяц не узнать.

   – Ну, пойдем на Новокузнецкую!

   – Куда?!

   Потапыч, видно, решил, что Константину лень тащить товар, но причина удивления была не в этом: слишком много плохого он слышал об этом месте, и соваться туда ему никак не хотелось. Однако с начальством не поспоришь, да и Павелецкая только сначала казалась адской дырой. Ну, подумаешь, некоторые люди не совсем как люди. Зато не скучно…

   За спиной Потапыча стоял незнакомый мужчина, которого он отрекомендовал представителем заказчика. Если Константин правильно понял, человек пришел как раз с Новокузнецкой.

   – Жлоб, – представился тот, протянув руку с некоторым сомнением и Константину. Уборщик немного расстроился: неужели в нем с первого взгляда безошибочно распознали «шестерку»? Надо уже с этим что-то делать. Жлоб… Хорошенькое имя для заказчика. Уж Потапычу-то хорошо известно, что в метро зря кличек не даю т.

  * * *

   Топая по шпалам, он успел узнать все о неработающем водопроводе Новокузнецкой, о том, сколько деталей им еще закажут ее обитатели, которые ничего не производят сами. Впереди показался слабый свет.

   – Это что, блокпост?

   Потапыч остановился:

   – Вот вернемся назад, я тебе объясню, как тут посты расставлены…

   Опять подал голос Жлоб:

   – Да оставьте его здесь. Не нужен он, будет еще лишние вопросы задавать.

   – И точно. Костик, здесь нас подождешь.

   – Долго? – Это неопределенное «здесь» ему не нравилось. И пусть бы только здесь, а еще с кем? У костра, который уже хорошо было видно, сидели несколько человек, не внушавших Константину никакого доверия.

   – Это уж как получится, – ехидно улыбнулся Жлоб, видимо, подра-зумевая переговоры о цене…

  Константин опустился на кусок старой фанеры у огня, ближе к свету ему казалось безопаснее. Напротив сидел самый настоящий бродяга в грязноватых обносках. Молодой человек осмелился посмотреть ему в глаза. Бояться было пока нечего, хозяева этого тупика в туннеле не угрожали ему, не собирались нападать и грабить. Наоборот, один из них протянул пришедшему бутылку.

   – Как насчет выпить в хорошей компании?

   – Не пью. – Константин не знал, как воспримут его отказ, но никто не обиделся. Опять повисла тишина. Беспокойство вызывала самая дальняя от костра (и самая крупная из всех троих) фигура. Бродяга подбросил в огонь кусок просмоленной шпалы, пламя вспыхнуло ярче… Константин разглядел, наконец, того, кто сидел в углу. Этот тип бомжом явно не был – одет довольно чисто, и эти руки явно были созданы природой для оружия, а не поиска объедков. А лицо… Нет, лучше не смотреть!

   – Парень, у тебя пожрать не найдется?

  Константин развел руками:

   – Уже нет…

   – Ну, мы тогда на Павелецкую сходим. А ты посиди пока здесь, погреешься.

   Константин опять оглянулся на мужика, сидящего в отдалении. Ничего более страшного, собранного в одном человеческом лице, наблюдать еще не приходилось… Видел он и шрамы, и боевые травмы, и жесткий взгляд убийцы, но никогда – в одном человеке. Потапыч тоже не слабак, морда жизнью побитая, а глаза добрые. Бывают иногда. А этот… Даже неподвижный, как куча камней за его спиной, он казался опасным. Оставаться наедине с таким типом? Как назло, костер догорал, красные тени бродили по пугающему лицу, придавая ему сходство со всеми ночными кошмарами сразу. Понимая сомнения Константина и, может быть, даже разделяя их, бомж сказал:

   – Не бойся Смерча, ты ему не интересен. – Повернулся и ушел в темноту.

   От тепла клонило в сон, Константин очень устал с непривычки, так далеко отход ить от Автозаводской еще не приходилось. Но как спать, когда за тобой из угла наблюдают? Взгляд не поймать, но молодой человек чувствовал себя, как под прицелом.

   Прошло пять минут. Мужик и в самом деле не двигался с места, смотрел на огонь, полуприкрыв глаза. И тут Константин вдруг почувствовал, что по коже бегут мурашки: Смерч! Павелецкая, та женщина… Горло перехватило, словно ее пальцы еще раз сдавили шею. А у этого какие ручищи, тут и душить не понадобится, просто расплющит, как букашку, если что не так. Но не мог он забыть то, что услышал, уж очень невеселыми были ее глаза. Неужели она так скучала по этому типу?! Приглядевшись к Смерчу хорошенько, он почему-то легко вообразил этих двоих рядом, но даже в самой смелой фантазии Константин смог определить их только в собратья по оружию. Она просила забыть… Он никому не рассказал бы, вот только этого мужика слова касались напрямую. Константин зажмурился и выпалил:

   – Смерч, я только что на Паве лецкой видел женщину, она вас вспоминала…

   Приоткрыв один глаз, он увидел, что подозрительный тип продолжает щуриться на угасающий огонь, не обратив на его слова ни малейшего внимания. Действительно, что же это он ляпнул? Может, мужик когда-то был красавцем, и полсотни женщин могли бы его вспоминать. Константин пытался представить ее лицо, но не мог. Не помнил. Только глаза… Которые на него не с любовью смотрели.

   – Симпатичная женщина, волосы светлые, – он показал руками, чуть преувеличив, – во какие!

   Ноль эмоций. Может, он спит с открытыми глазами? Или помер от радостного известия? Нет, широкая грудная клетка мужика размеренно двигалась. Он даже моргнул раза два, когда в огне с треском рассыпался уголек. Константин напряг память:

   – На ней была форма армии Ганзы.

   Смерч не шевельнул ни единым мускулом, не показал, что услышал что-то важное для себя, но Константин заметил, что он перестал даже дышать. Полминуты прошло, прежде чем его легкие выпустили воздух, но выражение лица не изменилось. Услышал! Парень забыл свой прежний страх – если человек вспомнил женщину, может, он не так уж плох? С другой стороны, эта женщина в свою очередь Константина чуть не придушила. Он принялся расписывать подробности:

   – На нее командир ругался, а она только разозлилась, сказала, что не его это дело. И ничего он не понимает.

   О том, что женщина споткнулась на марше, приняв Потапыча со спины за этого типа, и что ошибиться было немудрено, Константин решил умолчать – Потапыч целее будет.

   У Смерча чуть вздрогнул уголок губ, изобразив нечто похожее на ироничную усмешку. Заливаешь, мол, кому она это говорила, тебе что ли, сопляку? И Константин, уже не таясь, выложил:

   – Она увидела, что я смотрю, за шею встряхнула, сказала, что я ничего не слышал и чтобы все забыл. Я забыл, а вас увидел – и вспомнил…

   У этого типа слезы из глаз не потекут, но взгляд слегка затуманился, будто он вспомнил что-то приятное. Неужели не напарники? Константин почувствовал, что на душе стало легче, казалось, эта информация имела вес в килограммах, а он ее сбросил. И нести ее теперь будет тот, кому она действительно нужна. Словно в ответ на его мысли, раздался низкий голос:

   – Я понял.

   Смерч закрыл глаза, оберегая свои тайны, теперь не подглядишь. Константин устроился на фанерке поближе к горячим уголькам и заснул. Больше ему не было страшно.

   Разбудил его Потапыч:

   – Возвращаемся. Я договорился, они сделали еще заказ, через месяц опять на Новокузнецкую пойдем…

   Константин хотел поправить, что он-то на этой станции еще не был, да и если никогда не будет – не сильно пожалеет… Но не поправил. От загадочного мужика и следа не осталось, как не было. Константин проснулся в полном одиночестве в туннеле у остывшего за несколько часов костра. И почему-то не почувствовал опасности, будто бы все это время Смерч охранял его.

  * * *

   Всю дорогу Константин размышлял о Смерче, абсолютно уверенный в том, что встретил того самого легендарного командира, которого теперь почему-то называли иудой. И пытался представить себе, каково это: потерять сразу и свой взвод, и любимую девушку?.. Почему же отставник не нашел себе места в Ганзе, а предпочел затеряться в бесконечных туннелях? И почему он увел отряд, отказавшись принять бой? Или он не отказался и принял? Только не справился почему-то. Трудно рассуждать о том, чего не знаешь наверняка. Лишь об одном Константин мог догадываться: если и тогда в отряде была эта девушка, он прекрасно понимал командира по прозвищу Смерч.