Последняя тайна Консорциума. Том 2 - Михаил Винников

работал с остронаправленной антенной. Направление всех передач и списки файлов. Выходило, что или у этого гада несколько кораблей, или половина сеансов — ложные. Скорее последнее. Решительно непонятно, куда он летел. Но если присмотреться, в более поздних сеансах передавались другие файлы — не просто «с конца», а группками. «Сиримэ» вытаскивал разговоры по темам, как коп на допросе. А еще он явно подозревал, что электричество у буя не бесконечное. И под конец стал экономить сеансы. И настоящие, и ложные.

Родригез предположил, что настоящие всё же важнее, а отвлекающий манёвр делается немного спустя рукава. Совсем чуть-чуть, но тут даже профи может ошибиться. Решительно отмёл часть сигналов. И получился этакий конус. Вершина — буй, а внутри конуса болтается долбаный «Сиримэ», постепенно от буя удаляясь. Он еще и курс менял, не только ложные сеансы заказывал.

— Я тебя поймаю, крысёныш, — тихо сказал Родригез. — Поймаю и выпотрошу. Но сперва поговорим по душам. Интересно, откуда ты такой умный выискался?

И направил корабль точно в середину конуса.

* * *

Юми, конечно же, никуда не ушла. Когда Виктор с Вольфрамом вернулись на «склад», то застали девушку у расписной стены. Она стояла, запрокинув голову, и разглядывала четырёхрукого человека в центре картины.

— Скучала? — спросил Виктор.

— Да не особо, — фыркнула девушка. — Могли бы и не торопиться.

— А мы ничего не нашли, — развёл руками Виктор.

— Зря ходили?

— Думали, оно того стоит.

— А что там было-то? — спросила девушка.

Резко повернулась к Виктору и чуть не уронила автомат — ремень сполз с плеча.

— Сокровище, — ответил Виктор. — Законсервированные образцы технологий. Ценность не выразить деньгами. Всем артефактам артефакт.

Вольфрам сперва удивлённо покосился на него, но затем молча кивнул. Хочешь убедительно солгать — делай ложь из правды.

— Я был пилотом на корабле, который доставлял эти образцы, — сориентировался он. — Но сейчас их нет на месте…

— Видимо, вывезли, когда война началась, — подсказал Виктор. — По какому-нибудь плану эвакуации. Как всегда у военных, «выносить в первую, вторую, десятую очередь»…

— И прям ничего не осталось? — разочарованно вздохнула Юми.

— Ничего.

— Я всё равно схожу и посмотрю!

Вольфрам заступил ей дорогу, но Виктор жестом остановил его, улыбнулся и сказал:

— Ну сходи.

Юми убежала. Вприпрыжку. Виктор стал считать про себя. Ровно на пятьдесят шестой секунде девушка вернулась. Бегом, придерживая автомат.

— Там тупик! — воскликнула она. — Такое ощущение, что весь отсек отсоединили.

— Так и есть. Потому ничего и не осталось.

— Даааа… — протянула Юми. — Вот уж спёрли так спёрли. Это большой корабль нужен.

«Кстати да» — подумал Виктор. — «Кубик большой. Нужен грузовоз, на который влезет такой габарит одним куском. Их явно не бесконечное количество. А способных с таким габаритом прыгать — еще меньше. Всё равно много, но уже хоть что-то. Большие корабли дорого обходятся и порожняк не возят. Судовладельцы считают деньги, страховые компании — тем более. Ищем левый рейс подходящей машины примерно в нужное время…» Объём информации огромный, но уже хоть что-то. Можно будет заняться — Вольфрам явно от своего драгоценного кубика не отцепится. А пока…

— Ну что ж, самое ценное украдено до нас, — сказал Виктор вслух. — Будем искать что-нибудь… второе место по ценности, вот.

— Я бы сказала… — задумалась Юми. — Мы же копаем под Шульца? Я с ним немного пообщалась…

«Да клинья он к тебе забивал,» — зло подумал Виктор.

— … и мне показалось, — продолжала девушка — что ему наплевать на цену артефакта. Шульц любит всё броское, необычное, с интересной историей… А главное — чтобы ни у кого ничего подобного не было.

— Интересная мысль, — задумался Виктор. — И нас этот как раз устраивает. Единственный в своём роде предмет будет легче отследить. Идеально для плана. Осталось найти что-нибудь эдакое…

Он окинул взглядом витрины. Ничего в голову не приходило. Юми тоже задумалась.

— У них мало скульптуры, — вдруг сказал Вольфрам. — Живописи сколько угодно, а скульптуры почти нет. Та, что есть — настольная, формата пресс-папье.

— Не самый распространённый предмет, — хмыкнул Виктор.

Он с трудом вспомнил, что вообще такое это «пресс-папье».

— Кроме того, преобладает скульптура абстрактная, — продолжал Вольфрам. — Хотя известно несколько изображений животных. Человек — представитель их вида, кончено же — практически не представлен.

— К чему ты клонишь? — спросил Виктор.

— Допустим, я найду тебе статую, — вздохнул Вольфрам. — Четырёхрукого инопланетянина. В масштабе один к одному. Это будет достаточно редкий предмет для вашего Шульца?

— Статуя? — встрепенулась Юми. — Какой-нибудь памятник, или?..

— Обнаженная натура, конечно, — подмигнул четырёхрукий. — Пойдёмте, она этажом ниже.

* * *

Этажом ниже располагались жилые помещения. Виктор такую планировку для себя называл «коридорно-кабинетной». Ну и гостиницы еще так же устроены. Гостиницу всё и напоминало. Роскошную. Всё просто, лаконично, но все номера трёхкомнатные. А то и четырёх. Но былая роскошь сохранилась не везде. Один из номеров был переоборудован под человеческое жильё — стояли раскладушки, мебель будто из магазина для пикников, и даже туалет за занавеской. Всё покрыто толстенным слоем пыли.

Соседняя комната оказалась и вовсе лишена исторической обстановки — её без зазрения совести использовали как склад пустой тары. Ящики и поддоны громоздились неаккуратными штабелями до самого потолка.

— Вот блин, — фыркнула Юми.

— Ничего, дальше будет интереснее, — улыбнулся Вольфрам.

И распахнул очередную дверь.

Номер был… роскошным. Именно что был когда-то. На полу даже сквозь слой пыли угадывался прямоугольник другого цвета — там когда-то лежал ковёр. Огромный диван с тощей спинкой смотрелся бы логичнее, будь он завален подушками. Шкафы явно делал очень одарённый четырёхрукий дизайнер. И Виктор бы сказал, откуда у него растут все четыре руки… Ни одной вертикальный стенки — это вообще как?

— Необычный интерьер, — задумчиво сказала Юми.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — улыбнулся Вольфрам. — Особенно ты, Виктор. Но это и есть «другая культура». У них был… своеобразный подход к красоте.

— Настолько своеобразный, что я даже не знаю… — хмыкнул Виктор.

— Не трогай вешалку! Она была хрупкой еще сто лет назад.

— Это вешалка? Допустим. Но тогда почему она… такая?

— Может она должна напоминать дерево? — предположила Юми. — Абстрактное,