Древняя душа (СИ) - Амеличева Елена

— Не прикасайся ко мне! — принцесса оттолкнула его, и мужчина рухнул на спину. Подняться он уже не смог.

— Риэра! — я подошел к ней.

— Да пошел ты! — взгляд девушки окатил меня ненавистью.

Что ж, это я тоже ожидал. Платок из одного кармана, пузырек из другого.

— Что ты делаешь? — возмутилась она, когда моя рука обвила ее талию. — Прекра…

Я прижал влажный платок к ее носу. Девушка начала вырываться, но средство подействовало мгновенно, и Риэра обмякла.

— Разберусь с то… бой! — Деметрий неожиданно начал подниматься, вращая безумными глазами. — Уми…рать бу-дешь медл…енно!

Акуя! Я прорычал ругательства. Поздновато меня осенило! Его не берет транквилизатор, потому что он давно пьет эту свою дрянь, смесь из ядов! Как можно было об этом забыть! Я уложил Риэру на пол и огляделся. О, это подойдет!

— Убью! — Покоритель миров, шатаясь, двинулся на меня. Я добежал до стены и рванул на себя толстый канат. Тяжелая люстра вздрогнула и, дребезжа подвесками, рухнула — припечатав Деметрия к полу.

Я подошел к нему и пощупал пульс. Жив. С удовольствием бы убил его. Но тогда… Нет, Риэра и так будет ненавидеть меня. Пришлось ограничиться заливанием в горло ублюдка второго пузырька. Пусть спит — несколько суток подряд.

Стук в дверь заставил меня вспотеть. Я быстро вышел в коридор.

— Все в порядке? — охранники уставились на меня.

— Они… поссорились. — На ходу придумывал я. — Деметрий пожелал возлечь с невестой. Она сопротивляется.

— Ясно. — Они отвели глаза.

— Вы можете идти.

— Спасибо, Гаян! — благодарно кивнув, охранники поспешили уйти.

Я подождал, пока они скроются за поворотом коридора, и вернулся в гостиную. Сдернув со стены огромный гобелен, завернул принцессу в него и, подхватив на руки, вышел из комнаты. У бокового крыльца меня уже ждала карета, в которую впрягли самых быстрых лошадей. Около нее стояли те самые охранники. Как не вовремя!

— Гаян, что случилось? — они ошеломленно захлопали глазами.

— Все, как всегда. — Я пожал плечами, стараясь выглядеть равнодушным. — Эту он тоже убил после секса.

— Жалко. Такая красивая была!

— Мне велено утопить труп. А вы возвращайтесь к гостиной. Он велел ни в коем случае его не тревожить. Никому, чтобы ни стряслось. Понятно?

— Да.

— Чего стоим? Бегом! — я осторожно уложил Риэру в карету и, внимательно оглядевшись по сторонам, занял место кучера. Руки сжали вожжи. Можно было бы предупредить Аконта, но отъезд всей семьи не пройдет незамеченным и может вызвать подозрения. Нет, так рисковать нельзя. Я должен спасти любимую, остальные — не моя забота.

Глава 24 Пламя Касикандриэра

Площадь. Как много народу! Разве сегодня какой-то праздник? Почему все они собрались здесь? Что происходит? Я прошла сквозь толпу, которая не замечала меня. Все тянули шеи, пытаясь разглядеть что-то у стен тюрьмы. Пришлось как следует поработать локтями, чтобы пробиться в первые ряды.

Сначала мой взгляд уперся в деревянный помост. Такие раньше сооружали для убийства приговоренных к смерти преступников, но мой отец, когда унаследовал престол от отца, отменил смертную казнь, за что получил от народа прозвище Милосердный.

Именно он, Аконт Милосердный, бывший правитель, стоял на этом помосте, привязанный к столбу. Простая белая рубаха, не заправленная в черные брюки, была порвана и залита кровью. Лицо почернело от побоев. Глаза затекли настолько, что он, скорее всего, ничего не видел. И слава Богине, потому что рядом, у других столбов стояли остальные — мои растрепанные и заплаканные сестры в серых рубахах до колена, перепуганный рыдающий Кассий, и стиснувшая зубы мать, смотрящая вперед безумными глазами. Даже самая маленькая, моя неуклюжая картавая малышка была здесь! Что происходит?!

Взгляд матери уперся в меня, и в нем полыхнула ненависть. Она ударила в грудь, словно Кассия с размаху толкнула руками. Я отшатнулась, но отступать было некуда — сзади напирала толпа. Материнская злоба заставила прижаться спиной к людям, не в силах отвести от нее глаз.

— Вот она! — истошно завопила бывшая королева. — Ловите, держите мерзавку! Ее вина во всем! Всю семью извела! Кахары говорили, что погубит, погубит всех эта дрянь! Ловите, или сгинете, все сгинете!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Толпа загудела и разделилась на две части, отхлынув от меня, словно волны. Я оказалась в центре бушующего человеческого моря, в кольце кричащих людей с искаженными злобой лицами. Изрыгая проклятия, они двинулись на меня, тряся кулаками и призывая гнев Богини на мою голову. Но даже не это было самым страшным.

Громкие крики родных разорвали мое сердце в клочья. Повернув голову, я увидела объятые огнем фигуры, которые бились в агонии.

— Это твоя вина, — раздался над ухом вкрадчивый голос. — Ты во всем виновата, моя Касик! — руки Деметрия стиснули талию, выдавив из меня весь воздух. — Смотри внимательно и запоминай — до конца жизни ты будешь видеть это в кошмарах! Не смей закрывать глаза! Смотри!

Мой крик слился с воплями родных, которые превратились в факелы, и… Я проснулась. Потолок. Одежда вся мокрая. Протяжный выдох. Сон. Всего лишь сон, слава Богине! Несколько минут прошли в полной тишине под звук дыхания. Когда оно выровнялось, нос уловил знакомый запах. Я повернула голову. На подушке лежал большой белый цветок — тот самый, что Кассия использует при бессоннице. А вот и еще один, и еще, и еще! Да я буквально завалена сонными цветами!

— Гаян!.. — сорвалось с губ. Он обложил меня ими, чтобы спала подольше, видимо! Но из-за кошмара я половину пороняла на пол — вон сколько их вокруг кровати валяется, и проснулась из-за этого! Мерзавец!

Последние события, что вспомнились так резко, что меня подкинуло на постели, замелькали перед глазами. Лия с безучастным взглядом — она даже плакать не могла уже, лишь лежала под одеялом, свернувшись клубком. Гаян, доложивший о прилете Деметрия. Этот монстр с бокалом вина — словно крови — в руке. Ненависть, что поднялась внутри, затмив все доводы рассудка, и заставила высказать ему прямо в лицо все, что накопилось на душе. Помню, как он начал расстегивать крючки на платье, чтобы, вероятно, изнасиловать и меня тоже. Я оттолкнула его, потом Гаян сжал мою талию, в нос ударил резкий запах. Он усыпил меня, ублюдок! Но зачем?

Я встала с кровати. Все кружилось. На столике у окна стоял графин с водой и стаканы. Наполнив один, я подошла к окну и ахнула — это же не территория дворца! На горизонте горы! Как давно он меня тут держит? Я понюхала воду — вдруг этот гад и туда что-то подлил — и вздрогнула, услышав мужской голос.

— Можешь пить без опасений.

— Как ты посмел такое сотворить?! — полыхнув, я выплеснула воду ему в лицо.

— А что мне нужно было делать? — он усмехнулся. — Позволить этому гаду изнасиловать тебя на моих глазах? Смотреть, как Деметрий убивает тебя? Рвет в клочья твою душу? Придумывает для жены все более и более изощренные пытки? Уничтожает тебя?!

— Деметрий все равно станет моим мужем. — Тихо ответила я. — Мне не уйти от судьбы. Жизни моих родных зависят от этого. Иначе мерзавец… — договорить удалось с трудом, — сожжет их живьем!

— Риэра, — кажется, мужчине слова тоже давались нелегко, — он это уже сделал.

— Нет! — ахнула я. Перед глазами встали бьющиеся в агонии факелы — семь больших и один маленький. — Гаян! Это же был всего лишь сон! Скажи, что ты шутишь! Или… зачем ты так со мной? Как можешь такое говорить?! Гаян, умоляю! Да не молчи же, ублюдок!!! — я бросилась на него с кулаками.

— Прости, любимая. Прошла неделя с казни. — Он прижал меня к себе. — Уже ничего не изменишь, это произошло. Я не мог по-другому. Деметрий уничтожил бы твою душу. Ты стала бы Аяной!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я кричала и вырывалась, но Гаян не отпускал, лишь обнимал все крепче и крепче. Истерика подчинила меня полностью, заставила потерять разум. Мной завладела боль — такая сильная и всепоглощающая, что не осталось сил ни на что иное, кроме как выть в голос и проклинать — и сероглазого, и себя. Я стала причиной смерти всей своей семьи — отца, матери, Кассия и четырех сестер — включая самую маленькую и неуклюжую малышку. Деметрий сжег их заживо. Теперь пришла моя очередь окунуться в пламя.