Глиф - Антон Фарб

— Вы встречались с Анжелой у Илоны, так? — уточнила Ника у Радомского.

— Ну?

— Илона знает адрес Анжелы?

— Должна, по идее. Они вроде давно знакомы… Постойте, Ника, уж не верите ли вы во весь этот бред про карточки?

— Верю — не верю… Зачем верить, когда можно попробовать?.. Ромчик, давай зажигалку…

23

Когда блонда заговорила, Свисток от неожиданности подпрыгнул, саданувшись башкой о крышу «Тойоты», и даже перестал рвать на ней кофточку. Хрущ тоже дернулся, едва не въехав в фонарный столб, и резко дал по тормозам.

Макар, до сих пор сжимавший в зубах черную коробочку, долбанулся головой о торпеду и наконец-то выронил добычу. Изо рта у него капала слюна, а на морде блуждала бессмысленная ухмылка.

— Че это она? — испуганно спросил Свисток. — Че это она говорит?

Перед тем как приступить к раздеванию блонды (Илона, вспомнилось Хрущу, один из толстяков назвал ее Илоной), Свисток ей от души вмазал и, похоже, перестарался, отправив в глубокий нокаут. Впрочем, Свистку всегда было пофиг, кого трахать — визжащих и барахтающихся или пьяных в полном отрубе. Лишь бы дырка была, как он всегда говорил.

— Ы, — сказал Макар, роняя слюни. — Ы-ы-ы!!! — повторил он настойчиво, и сразу стало понятно, что он требует очереди к телу девахи. Мол, раз ты слез — значит, кончил, я тоже хочу…

— Тихо! — шикнул на него Хрущ. — И ты, Свисток, заткнись! Что она там бормочет?

Блонда произнесла еще одну фразу, очень-очень тихо.

— Мануильского… — повторил за ней Свисток. — Адрес какой-то. Да она бредит! Ща я ее оприходую, ей сразу полегчает… — Он зашуршал пряжкой ремня.

— Замри, — приказал Хрущ. В голове его билась смутная мысль, и нужна была секунда тишины, чтобы ее изловить и сформулировать.

Что делать дальше, вот в чем вопрос. Тачку они угнали, байкеров стряхнули. Дальше-то что? Впервые в жизни Хрущ тосковал по Тухлому. С тем, конечно, было очень стремно, но хоть понятно, что делать…

Хрущ нагнулся и подобрал с пола черную коробочку. Она оказалась на удивление тяжелой, железной. И как Макар ее в зубах держал? Как вообще этот алкаш, сын алкаша и внук алкаша, дебил-переросток, даун царя небесного, криворукий и косоглазый, умудрился прыгать по деревьям, будто Тарзан, и приземлиться на крышу «Тойоты»?!

— Это ж винт, — сказал Свисток, от удивления даже перестав расстегивать штаны. — От компьютера. Только маленький какой-то…

Илона, до сих пор лежавшая на заднем сиденье, как кукла, и бормотавшая адрес, вдруг рывком села и обвила руками шею Хруща. Он даже испугаться не успел, когда горячее дыхание обожгло ему шею, а влажный язычок скользнул в ухо.

— М-м-м-м-м, — промычала блонда, обтираясь об Хруща, как кошка, и рассыпала длинные волосы по его плечам. — М-м-мануилького… Поехали…

У Хруща перехватило дыхание и заколотилось сердце. Рука девахи пробежалась по его груди, животу и нырнула в промежность, крепко обхватив его хозяйство (там уже все было как каменное).

— Ни хера себе, — прокомментировал совершенно офигевший Свисток.

— Поехали… — промурлыкала Илона и, опять облизав Хрущу ухо, нежно прикусила за мочку.

Хрущ послушно повернул ключ зажигания.

— Ы-ы-ы-ы! — сказал Макар.

24

Заколдована.

Вот и подтвердилось то, о чем Марина давно подозревала. Она — Марина Сергеевна Панчук, младший научный сотрудник областной библиотеки, тридцати лет от роду, была самым натуральным образом заколдована.

Пуля попала ей в грудь. Выше анкха и кварца, прямо в вырез новенькой блузки, варварски разодранной еще в библиотеке краеведом Русланом, «чтобы было легче дышать». Пуля, которая по всем законам физики должна была ее убить, оставила после себя лишь синяк размером с пятикопеечную монету, лиловым пятном расплывшийся на нежно-бледной коже Марины.

— Резиновая, — сказал Руслан, снова очутившийся возле ее декольте. — Вам повезло. Пуля была резиновая. Травмат, понимаете? Старайтесь дышать неглубоко, там могут быть внутренние повреждения… Вы меня вообще слышите? — Руслан наклонился поближе, то ли стараясь поймать блуждающий взгляд Марины, то ли — что более вероятно — заглянуть ей в вырез блузки.

Озабоченный он какой-то, мельком подумала Марина. И гадкий. Эта его перхоть… А главное, несет чепуху. Резиновая, ну конечно! Значит, мотоцикл Самурая пробила настоящая, а в меня попала резиновая… Еще бы… Нет, тут все хитрее. Шаман меня заколдовал. Да, Шаман. Больше ведь некому.

Но где и, главное, у кого он этому научился?!

— Помогите мне сесть, — попросила Марина сиплым голосом. В одном краевед оказался прав: дышать было больно, и при каждом вдохе в груди что-то пощелкивало. — Ну же…

Руслан протянул руку, и Марина с трудом придала своему телу вертикальное положение. Голова тут же закружилась, и Марина зашлась в приступе резкого, рвущего все нутро кашля. На мгновение у нее потемнело в глазах от боли, и она даже успела испугаться, что опять потеряет сознание — но нет, удалось удержаться… Откашлявшись, Марина сплюнула на асфальт струйку крови.

— Я же говорил, — пронудел Руслан. — Вам лучше лечь… И вообще, вас надо отвезти в больницу, вдруг что-то серьезное…

Плевать, мысленно ответила Марина. Если уж я смогла, получив пулю в грудь, ехать на мотоцикле, прижимаясь к широкой спине Шамана, то какой-то кашель мне уж точно не навредит. Вот то, что я сижу на холодном бордюрном камне, это не есть хорошо. Так и застудиться можно. Надо вставать.

— Не надо в больницу. Сейчас они за нами вернутся, и все будет хорошо…

Они — это Шаман и его команда, в том числе оставшийся безлошадным Самурай. Потеряв след угнанной «Тойоты», они сбросили балласт — двух испуганных «Мажоров», Руслана и Марину, — и разъехались врассыпную по узким улочкам, выслеживая гопников, похитивших ключ и Илону, как стая гончих выслеживает зайца. Связь держали по рации. План был такой: если никто не нападет на след «Тойоты» в течение пятнадцати минут, всем собраться в исходной точке и решать, что делать дальше.

Ждать оставалось недолго…

Марина попыталась встать (в голове отчетливо звучал мамин голос: не сиди на холодном, Мариша, заработаешь цистит…), но не смогла: ее опять скрутило в приступе кашля, и пришлось постыдно плюхнуться обратно на бордюр. Но благодаря этому она буквально всем телом ощутила приближение Шамана и его гончих. Асфальт мелко-мелко дрожал, вторя рычанию могучих мотоциклов, хотя звука еще слышно не было. Рев и тарахтение моторов нахлынули со всех сторон, отдаваясь вибрацией во всем теле Марины.

Байкеры съезжались по одному, глушили моторы, снимали шлемы и убирали в чехлы оружие. По лицам их было ясно: «Тойоту» не нашли. Шаман и Самурай приехали последними. Шаман даже не стал ничего спрашивать, просто обвел всех тяжелым взглядом и изрек:

— Все. Мы их потеряли.

— А как же ключ? — пискнул один из «Мажоров».

— А Илона? — заволновался второй, с разбитым носом. — Что с ней теперь будет?

— Надо связаться с ведьмой, — сказал Самурай, слазя с мотоцикла Шамана.

— Не выйдет, — покачал головой Шаман. Он был мрачнее тучи. — Она связывается с нами. А не наоборот. Я ни адреса, ни фамилии даже не знаю, только имя…

До Марины внезапно дошло, что асфальт под ее ягодицами продолжает мелко и неравномерно вибрировать, хотя двигатели всех мотоциклов были выключены, и на улице стояла гробовая тишина. Земля дрожала, как крышка на кастрюле с медленно кипящим супом. Что-то там было, под поверхностью. Что-то большое. И оно рвалось наружу.

— Как ее зовут? — спросила Марина, не узнав своего голоса. — Ведьму?

— Анжела, — ответил Шаман.

Ну конечно. Кто же еще.

— Поехали, — скомандовала Марина. — Я знаю, где она живет…

25

— На что это было похоже? — спросил Радомский.

— Что именно? — уточнила Ника.

— Этот ваш… сеанс ясновидения.

Ника поморщилась. Головная боль локализовалась в левом виске; давило изнутри на глаз, и отдавало в лоб. Хорошо хоть тошнота прошла, свежий воздух помог (к ночи изрядно похолодало, и Ника в ветровке уже успела продрогнуть).

— Голос в голове, — ответила она.

— И все? Как по телефону?

— Нет, не так, — возразил Ника. — Нужно еще усилие. Не прислушиваться, а… Как будто ты уже знаешь, что сейчас прозвучит, но надо напрячься и вспомнить. Как подзабытый анекдот.

— Забавно, — хмыкнул Радомский. — А кроме адреса Илонка ничего не сказала?

— Нет.

— Это плохо… Ага, вон такси!

Радомский шагнул к краю тротуара и взмахнул рукой. Такси (старенькая «Волга» с зеленым огоньком под ветровым стеклом и допотопными «шашечками» на крыше) промчалось мимо, даже не притормозив.

— Да что ж это за херня такая! — рыкнул Радомский. — Им что, деньги вообще не нужны?!