Проклятая сказкой - Зинаида Владимировна Гаврик

Вдруг советник решит причинить им вред? Но нет. Пространство не искажалось, никто не появлялся и даже звуки из квартиры как обрезало.

– Здравствуйте! – сказала я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Вы на работу?

– Доброе утро, – позёвывая, отозвалась соседка. Та самая, что послала мне в прошлый раз пирожки. – В школу, вон, повела.

Я глянула на мальца, он сурово кивнул мне в знак приветствия. Мы вместе вышли из подъезда, там распрощались и разошлись в разные стороны. Потерянно бредя по утреннему холоду, я вдруг вспомнила, что Лафат не может проявлять свою силу при людях, не имеющих отношения к моему проклятию. Получается, пока рядом кто-то есть, я в безопасности! Уже неплохо. Осталось только придумать, как загнать чудовищного джинна обратно в бутылку.

Первоначальный план с лавкой отвалился. Хоть и лето, но сегодня было промозгло и холодно. Может, днём распогодится. А пока альтернатива одна – иду к Леночке. Я решительно направилась к остановке, стараясь держаться поближе к людям.

По правде говоря, внутри гуляла трусливая надежда, что Влад сейчас следит за мной и захочет выяснить, куда это я направилась из дома с пухлой сумкой. Однако он всё не показывался – держал слово. Я непрерывно оглядывалась по сторонам, в надежде заметить его фигуру или чёрного пса, но ничего не увидела.

На остановке выбрала самый тесный и неудобный транспорт – маршрутку. Обычно я избегала утрамбовываться туда вместе с толпой, но сегодня скопление людей было для меня, наоборот, предпочтительным.

Лена открыла дверь не сразу, а после пятого звонка. Я уж начала подозревать, что она всё же успела переехать к своему Валере, когда за дверями раздалось хриплое: «Кого там черти несут?»

– Это я, твоя лучшая и единственная подруга.

Через крошечную паузу, пока шёл процесс осмысления, замок щёлкнул и дверь открылась. Там стояла интересно встрёпанная Елена со смазанной помадой, облачённая в шёлковый прозрачный халатик, сквозь который виднелось красное сексуальное бельё и чулки на подвязках.

Спускающийся в этот момент сверху мужчина глухо охнул, запнулся и едва не навернулся с лестницы.

– Хватит всему дому телеса свои худосочные демонстрировать, – укоризненно сказала я, входя. – Ты-то, может, и уедешь отсюда скоро, а у мужика психологическая травма останется.

– Ничего у него не останется, – проворчала подруга. – Он сам любовниц постоянно водит, пока жена в командировках. Тем более, я не голая.

– Уверена? – скептически уточнила я, выразительно оглядывая ну очень ажурное бельё подруги.

– Да, я ведь… ой! Халат не тот надела! – она, наконец, заметила, что прозрачная ткань ничего не скрывает. – Этот исключительно домашний…

– Не то слово, – согласилась я.

Из комнаты показался мятый Валера в трусах и с перемазанными помадой лицом, грудью, животом… даже неискушённый наблюдатель мог восстановить по отчётливым следам картину бурной ночи. Парень увидел меня, произнёс: «Упс, пардон!» и тут же сдал назад.

– Простите за неожиданное появление, – сказала я, ощущая некоторую зависть. Теперь-то я поняла, что раньше чувствовала Лена при виде моих многочисленных кавалеров, которые периодически пытались затащить сопротивляющуюся меня под венец и активно демонстрировали все свои лучшие качества – щедрость, заботливость, мужественность. Она вынуждена была наблюдать за красивыми ухаживаниями, втихомолку завидуя в сторонке. Сейчас же роли поменялись.

– Ничего. Раз ты явилась без предупреждения, видимо, случилось что-то совсем уж невообразимое, – махнула рукой Ленок. – Похозяйничай пока на кухне, я оденусь. Чай там вскипяти… ну, ты в курсе.

Ещё бы. Раньше эту квартиру я считала практически своей. Впрочем, как и она мою.

Я вошла на захламлённую кухню, переложила в раковину бокалы из-под вина, вытерла со стола крошки и поставила чайник. Потом заглянула в холодильник. Ого, вот это богатство. Сразу видно – мужика завела. Раньше меня в этом доме угощали крайне экзотическими сочетаниями вкусов вроде чая с морковкой вприкуску или кофе с семечками на десерт.

Я натужно порадовалась за подругу, извлекая из морозных недр всякую всячину. Расставила на столе чистую посуду, нарезала хлеба, сделала бутерброды с сыром, ветчиной, колбаской, красной рыбой и зеленью. Извлекла из хлебницы случайно обнаруженный рулет. Только закончила накрывать, как в кухню явились хозяева.

Валера быстро перекусил и угнал на работу, а мы с Леной остались чаёвничать. Как только за ним захлопнулась дверь, подруга потребовала:

– Рассказывай! Что там опять сделал твой ужасный Влад?

– Это не он… это я. Я создала чудовище.

– Опять? Ты то же самое говорила про Влада!

– Влад по крайней мере не хочет меня убить, – я уронила голову на стол, расплескав остывший чай. – И он не разевал пасть на всю комнату, демонстрируя змеиный язык…

– Что ты такое натворила?! – воскликнула Леночка, впечатлившись образным описанием.

Я вздохнула и приступила к рассказу, начиная с момента, как Влад явился мне в зеркале. По ощущениям это было так давно!

Глава 28

Ленино лицо менялось на глазах. С каждым словом рот раскрывался всё шире и шире. По окончании рассказа подруга помолчала, потом мотнула головой, громко икнула и молча достала из холодильника непочатую бутылку рома. Я выпила один бокал, от второго отказалась. Напиваться сейчас – худшая из идей.

– А что Влад? – наконец, сообразила Лена. – Он ведь может помочь тебе.

– Может, наверное, – согласилась я. – Но есть ещё вариант, что я справлюсь сама. Перед тем, как идти на поклон к воздыхателю-маньяку, нужно хотя бы попробовать исправить ситуацию с помощью своего дара. Вдруг получится? А то, сдаётся мне, Влад попросит за оказанные услуги непомерную цену.

– Да ему и нужна-то только ты! – махнула рукой Лена. – Что он ещё может попросить?

– Да, ему нужна я. Но Влад далеко не дурак. Разумеется, он захочет, как минимум, подстраховаться от возможной потери меня – своей единственной и неповторимой ценности. А это может значить всё, что угодно! Например, мне придётся написать о том, что он мой господин и повелитель во веки веков!

– Господин?! – ахнула Лена.

– Ну, это я образно! Звучать-то будет, конечно, куда как благозвучнее. Факт в том, что до конца жизни я буду только с ним одним и любой смертник, посмевший оказать