Мост через огненную реку - Елена Прудникова

Пожарный шагнул вперед. На Бейсингема он даже не взглянул, обежал глазами строй, хмыкнул и провел рукой по усам. Стражники подобрались, на лицах появились усмешки. Это был разговор своих: Энтони почувствовал себя лишним.

– Для начала то, что не надо делать, – раздельно произнес Флори, вроде бы и не напрягаясь, но громыхнул на всю площадь. – Не надо бороться с огнем. При таком ветре его все равно не погасить и даже не задержать.

– Что ты болтаешь, предатель?! – закричал стоявший сзади Марешаль и осекся, с таким бешенством повернулся к нему Бейсингем. Впрочем, пожарный на крик полковника даже не оглянулся. Он продолжал говорить совершенно спокойно, и от этого происходящее казалось не реальностью, а страницами романа.

– Такого пожара не было сто пятьдесят лет, со времен святого Ульриха. Тогда выгорел весь нижний город, кроме монастыря, выгорит он и сейчас. А мы единственное, что можем – это спасать людей. От огня народу гибнет куда меньше, чем из-за давки и страха, мечутся все, как безголовые курицы… Теперь слушайте, что делать: разбейтесь на отряды, по числу улиц. Пойдете вниз – сразу оставляйте солдат на перекрестках, по трое-пятеро: один с трещоткой и факелом, остальные указывают, куда бежать, и наводят порядок. Кто будет со всяким громоздким барахлом – тележками там, сундуками, – заставляйте бросать. В огонь не суйтесь – сгорите сами и все равно никого не спасете. Панику пресекать сразу и безжалостно, как с ней бороться – не мне вас учить. А теперь главное: для того чтобы что-то делать, неплохо бы вам самим остаться в живых…

Пожарный говорил громко и отчетливо, так что Энтони тоже невольно слушал, хотя и вполуха. Сейчас надо отправить людей вниз и сразу же начать наводить порядок наверху, а это сложнее. Умение обращаться с беженцами у генерала складывалось из двух приказов: накормить и не подпускать близко к солдатам. Хоть бы кто-нибудь из городской управы появился, чтобы свалить на него эту заботу…

– Внизу сейчас будет ад кромешный, – говорил Флори. – Главное – не терять головы. Кто испугается – погибнет. Второе главное – не терять направления: в дыму ничего не видно. Кто потеряет направление – тоже погибнет. Поэтому как только встали – сразу кладите на землю какую-нибудь палку, чтобы не закрутиться. Не забывайте следить за огнем, он может вас обойти. Как только выйдете из ворот, возьмите в одежных лавках бабские шали поплотнее, намочите их и обмотайте головы и лица, они спасут и от жара, и от дыма. Как бы ни было жарко, мундиры не снимать. Как спуститесь, обязательно раздобудьте в домах несколько ведер, хотя бы по два на каждый отряд, привяжите к ним веревки и обливайтесь водой. И главное, еще раз – не теряйте головы… Ну ты, рыжий, не хихикай, это тебе здесь кажется, что ты храбрый, а как будет внизу – это, знаешь ли, рыба на воде хвостом написала…

– Хорошо, – кивнул Бейсингем, оборвав возмущенную отповедь здоровенного рыжего стражника. – Спасибо, Флори. Распределите ваших людей, по одному на каждый отряд, в помощь командирам. Теперь слушаю остальных. У кого-нибудь есть еще какие-либо мысли?

– Лестницы… – сказал худощавый черноусый капрал.

– Что? Объясни…

Капрал объяснил. Его родные жили возле крепостной стены, и он хорошо знал, как хозяева домов под стеной зарабатывают себе на пиво. Ворота на ночь закрывались, поэтому многие держали у себя длинные лестницы. Поставив такую на крышу дома, можно было перебраться на стену. Энтони сразу, с полуслова оценил предложение. Действительно, в старой стене всего трое ворот, а народу внизу живет тысяч сорок. Многие до ворот попросту не доберутся.

Энтони приказал поставить караулы во дворах и снова повернулся к капралу:

– Когда все кончится, – получишь награду!

– Да, еще… – добавил пожарный. – Не давайте укрываться в храмах и на площадях. В огне брода не будет. – Ну, ребятки… – вдруг посерьезнев, он омахнул лицо знаком Солнца, – храни нас всех Бог, чтобы пережить эту ночь…

Солдаты быстро разбивались на отряды, наглухо застегивали мундиры. Кое-кто молился, обратившись лицом к собору. Впереди, около стены, закричали: «Все от ворот!», солдаты разбежались по периметру площади. Взорвали удачно, быстро растащили обломки. Стражники уже стояли перед воротами: четырнадцать отрядов, по числу улиц, лица повернуты к нему, сотни лиц. Ждут приказа…

Энтони оглядел строй. Ну почему все так?! Боже, если бы ты был, ты бы послал кого-нибудь, на кого можно свалить это проклятое руководство, ведь он же боевой генерал, от него здесь, наверху, никакого толку!!!

Он с отчаянием огляделся по сторонам. В двух десятках шагов совещались Марешаль, двое пожарных и какой-то наспех одетый толстячок. Толстяк словно почувствовал его взгляд, обернулся и заспешил к Бейсингему. Энтони не знал, как его зовут, но не раз видел этого человека – это был максимус, главный купеческий старшина. Вот и славно!

– Передайте коменданту, – сказал ему Энтони, – бороться с огнем бессмысленно. Пусть не вздумает использовать обозы. Я отправил вниз стражу, спасать людей. Наведите порядок наверху, у вас это получится лучше, чем у меня.

Максимус открыл было рот что-то сказать, но Энтони не дал ему такой возможности, а, повернувшись, быстро пристроился во главе первой сотни, рядом с Флори, спиной чувствуя, как радостное оживление пробежало по строю, и махнул рукой, посылая солдат вперед.

Когда они шли по улице Солнца, уже вовсю гудели колокола, тяжело и горько пахло дымом, и в воздухе словно бы стоял туман. Сначала Бейсингем с непривычки оттягивал закрывавший лицо платок, но вскоре дым стал гуще, он резал легкие, и Энтони теперь дышал только через мокрую ткань. Он усмехнулся, вспомнив одежную лавку, толстого перепуганного хозяина, настойчиво предлагавшего «милорду» самый лучший шелк – хотя шелк-то как раз и не годился. Милорд выбрал белую с алыми цветами шерстяную шаль, под цвет камзола и рубинов. Надо бы рассказать Шантье, как он и тут остался верен себе… Это была последняя посторонняя мысль, промелькнувшая в голове. Отвлекаться было нельзя, им предстояло нечто неведомое и жуткое, и это нечто могло обрушиться на них в любое мгновение.

По правде сказать, командиром Энтони был только по видимости: он всего лишь громко повторял тихие указания Флори. Пожарный знал, что делать, куда лучше Бейсингема, да и глотка у него была здоровее, однако он по-своему заботился об авторитете генерала. Они шли, расставляя по пути посты на перекрестках, и примерно через полчаса оказались неподалеку от границы огня. К тому времени их осталось человек двадцать.

Отряд вышел на большую грязную площадь, названия которой Энтони не знал, и остановился. Как ни готовил он себя к тому, что увидит нечто небывалое, все равно ничего подобного тому, что оказалось на самом деле… Так, должно быть, выглядит ад – сравнение было банальным, но верным.