Древнерусские княжества X–XIII вв. - Леонид Васильевич Алексеев

Западная и юго-западная граница на севере новгородских владений вряд ли была устойчивой. Распространяя свое влияние на емь, Новгород столкнулся со шведами. Началась длительная борьба за преобладание в землях нынешней Финляндии. В ней активное участие на стороне Новгорода принимали корелы, ходившие вместе с новгородцами и самостоятельно в походы на шведов. Ими была осуществлена в 1187 г. и самая крупная военная операция из этой серии — разгром шведской Сигтуны. Подданство еми Новгороду сохранялось до середины XIII в.[810]

Однако закрепиться на территории финских племен Новгороду не удалось. По заключенному в 1323 г. известному Ореховецкому договору новгородцы, чтобы избежать дальнейших конфликтов, уступили шведам три пограничных карельских погоста — Севилакию, Ясны, Огребу[811]. Были определены «развод и межа». Рубеж проходил от р. Сестры на юге до «Каяня моря» на севере, т. е. тянулся на северо-запад от Финского залива до северо-восточного побережья Ботнического залива[812].

Судя по этим данным, можно полагать, что во второй половине XII — начале XIII в. новгородское влияние простиралось на юге Финляндии значительно дальше, чем в XIV в. О том же говорят и походы новгородцев и корел на емь в 1143, 1191 и 1228 гг.

Однако здесь, как и в северной Карелии, до XIV в. еще не было «погостов-становищ». Границы собственно Новгородской волости охватывали лишь территорию десяти основных карельских погостов Северо-Западного и Северного Приладожья, составлявших некогда первоначальную племенную территорию корел.

Норвежские источники позволяют заключить, что новгородская дань на Кольском полуострове не ограничивалась Терским берегом, а достигала Ивгей-реки и Люгенфьорда[813].

Распространение новгородской дани на север и северо-восток от Онежского озера в Заволочье и Подвинье очень подробно рассмотрено А.Н. Насоновым. Исследователю удалось локализовать на современной карте большинство погостов, упомянутых в грамоте Святослава Ольговича 1137 г.[814]

Некоторые сомнения вызывает местоположение погоста-становища «на Спирковѣ», находящегося в районе устья Пидьмы на Свири[815]. Этот погост оказался в окружении земель Обонежского ряда северо-западнее погоста в Юсколе, бывшего крайним восточным пунктом древней Обонежской земли (Обонежской сотни). Вновь обнаруженный Я.Н. Щаповым «Егоровский» список «Устава Святослава Ольговича» позволяет иначе прочесть название интересующего нас погоста: не «на Спирковѣ», а «на Спиронѣ»[816]. Приняв настоящее чтение, можно отождествить этот погост с д. Спировской на р. Онеге, в 131 км от бывшего уездного города Онеги[817].

«Егоровский» список дает еще одно важное разночтение, касающееся пограничного Заонежского погоста — Тудорова, который обозначен здесь как на «Туровѣ погосте два сорочка»[818]. В местах по Онеге, а также в Заволочье не удается обнаружить соответствующего населенного пункта. Однако в 120 км от устья Онеги в XVI в. располагалось большое село Турчасово, упомянутое в Онежской уставной грамоте в 1536 г.[819] Археологическое обследование показало, что в Турчасове имелось укрепленное поселение — «город» и расположенный на другом берегу реки «посад»[820]. Среди подъемного материала ранних вещей не найдено, но и местоположение села, его историческая топография, активная деятельность турчасовцев в начале XVI в. по покупке и перепродаже соли свидетельствуют о значительной древности этого становища.

В той же грамоте рядом с турчасовцами названы порожане (жители д. Порог, находившейся в 25 км от г. Онеги на правом берегу реки)[821]. Деревню Порог А.Н. Насонов с полным основанием сопоставил со становищем «Порогопустьць» грамоты Святослава Ольговича[822]. Таким образом, отождествив «Туров погост» с современным Турчасовом, получим компактную группу населенных пунктов-становищ, расположенных на пути с р. Водлы к Онеге и далее к ее низовьям и Северной Двине. Этим устраняются сомнения, вызванные локализацией погостов Спиркова и Тудорова. Древняя новгородская территория достигала западного побережья Онежского озера — погост в Юсколе[823]. Последующее продвижение новгородской дани на северо-восток шло прямым речным путем через р. Водлу, Кенский Волочек в р. Онегу, а там по Емце в Заволочье, т. е. в Подвинье, а не в обход южного берега Онежского озера.

К 30-м годам XII в. новгородцы постепенно освоили эти территории[824].

По мнению А.Н. Насонова, на юг от основной двинской территории (от погоста на Усть-Емцы) и далее в Важский край «к Тотьме и к Векшенге на Сухоне новгородцы вышли с севера, а не с запада с верховьев Сухоны»[825]. Основным аргументом в пользу данной гипотезы служит отсутствие упоминания Вологды в грамоте Святослава, появляющейся в источниках лишь со второй половины XIII в.[826] Однако археологические раскопки доказали, что Вологда возникла не позже середины XII в., чем подтвердили сведения Жития Герасима Вологодского[827]. И если она в момент «ряда» князя Святослава с новгородским епископом еще не получила важного значения, то через короткий отрезок времени, судя по данным археологии, Вологда выросла в большой населенный пункт вблизи от ростовского рубежа.

Это наблюдение, а также некоторые летописные известия не позволяют безоговорочно принять мысль А.Н. Насонова. Под 1219 г. летопись прямо сообщает, что новгородские даньщики во главе с Семеном Еминым отправились в Тоймокары «и не пусти их Юрьи, ни Ярославъ сквозѣ свою землю»[828]. Следовательно, путь на Двину и за Двину на этот раз проходил через территорию, подвластную Суздалю. Какие же земли имел в виду летописец? На данный вопрос отвечает более ранний рассказ о событиях 1169 г., когда новгородцы, собиравшие дань, бились с полком Андрея Боголюбского, а потом взяли дань и на своих и на суздальских смердах[829].

Новгородская IV летопись местом действия называет Белоозеро. Правда, В.А. Кучкин, учитывая позднейшую редакторскую обработку этой статьи полагает, что в действительности столкновение произошло на Северной Двине[830]. Думается все же, что автор записи в Новгородской IV летописи был ближе к истине. Во-первых, первоначально киевская дань на Белоозеро пришла через Новгород (В.А. Кучкин подкрепляет это положение вполне основательными аргументами)[831]. Во-вторых, в 70-х годах XI в. Белоозеро с Шексной и Волгой до Ярославля объединялось с новгородскими землями киевского князя Святослава Ярославича[832]. В-третьих, нумизматические данные свидетельствуют, что западноевропейские денарии XI в. попадали на Белоозеро, Сухону и Двину через бассейн Ладожского озера и Мологу[833].

Выше перечисленные факты указывают, что княжеские дани и суд в древнейший период распространялись на северо-восток Восточной Европы старым балтийско-волжским путем: из Новгорода через Ладогу и водную систему Ладожского озера в реки бассейна Белого озера или по Мсте и верховьям Мологи и далее в Волгу, а затем на Шексну и верх Сухоны. Основание на Белоозере русского поселения в середине X в. хорошо датирует успешное развитие исследуемого процесса.

Северный путь к низовьям Двины и за Волок