Ловушка страсти - Джулия Лонг

Герцог судорожно втянул воздух, наклонил голову и подался навстречу прикосновениям Женевьевы. Она продолжала гладить, ощущая, как он становится все больше и тверже под ее рукой. Обхватив ее лицо ладонями, он хрипло прошептал:

— Не здесь. В твоей спальне.

Глава 20

Безмолвное путешествие, почти побег. Однако Женевьева нашла в себе силы остановиться. Она неуклюже нащупала дверную ручку, повернула ее и впустила герцога в свою комнату.

Когда она повернулась запереть дверь, он тут же оказался у нее за спиной, умело расшнуровывая корсаж ее платья, и было совершенно ясно, что ему доводилось это делать не раз. Он покончил с завязками и отбросил волосы Женевьевы за плечо, чтобы нежно поцеловать ее шею сзади, после чего стянул с нее платье. Через секунду шелк уже шуршал на полу у ее ног. Женевьева задрожала: от холодного воздуха у нее по коже побежали мурашки, Трясущимися пальцами она расстегнула корсет и бросила его на пол. Чулки она успела снять заранее. Они были шелковые, и их легко было порвать.

— Повернись. Я хочу посмотреть на тебя, — приказал герцог.

— Зачем?

— Потому что ты прекрасна и я хочу тебя.

Господи! Он говорил так быстро и уверенно. В его устах все казалось таким простым, разумным и… чувственным. Так опасно, ведь в их поступках не было ни капли благоразумия. Женевьева стояла, глядя на дверь, а герцог тем временем проворно разделся, и она не знала, куда смотреть. Увидев блеск страсти в его глазах, его возбуждение, услышав его тяжелое дыхание, она поняла, что он говорил правду.

Герцог словно пронизывал ее взглядом, и колени Женевьевы ослабели.

Ей хотелось сказать ему, что он тоже красив, но это было не совсем подходящее слово. Просто он казался ей очень странным, чужим и поразительно мужественным — очень светлая кожа, худощавое, твердое мускулистое тело, темные волосы на груди, спускающиеся дорожкой к животу и ниже. Она успела заметить несколько шрамов.

Женевьеве не пришлось подбирать нужные слова, потому что герцог быстро привлек ее к себе.

Прикосновение его обнаженной кожи к ее твердым соскам было поразительным: он был разгорячен, от него так необычно и замечательно пахло сигарным дымом, мускусом и чем-то еще, присущим ему одному.

Герцог не желал иметь дело с робкой женщиной. Женевьева доказала ему, что она другая. И все же она не привыкла терять голову. Она продолжала бороться, и герцог почувствовал, как все ее тело напряглось.

— Все хорошо, — прошептал он ей на ухо.

Его голос был таким чувственным, убедительным, обнадеживающим и в то же время предупреждал об опасности.

— Я держу тебя. Тише, Женевьева.

Он принялся ласкать ее грудь, наслаждаясь прикосновением к нежной коже, Женевьева откинула назад голову, когда он уверенно накрыл ее груди ладонями. Он поцеловал ее шею и принялся покрывать поцелуями все тело, легонько покусывая соски. Пальцы Женевьевы запутались в его волосах.

Герцог был настроен решительно. Его горячие ладони крепко придерживали ее за плечи, потом принялись нежно поглаживать бедра, и Женевьева поняла, что он задумал. У нее не было времени испугаться или испытать стыд, потому что в мгновение ока голова герцога очутилась между ее бедер.

Она вздрогнула. Все ее тело словно пронзила молния.

— Господи, это…

— Веронезе.

Женевьева сдавленно рассмеялась. И он еще может шутить в такой момент!

— Больше не говори, что я не люблю живопись, — прошептал герцог.

Она не выдержала и выругалась: никогда не ожидала от себя подобного.

— Тебе нравится? — снова раздался еде слышный шепот.

«Нравится»? У Женевьевы не было слов, и ей не хотелось говорить.

— Скажи мне.

Герцог все поглаживал ее бедра.

— Это слишком хорошо… Сильнее…

Откуда все эти слова? Женевьева вцепилась в его плечи руками. Окружающий мир рушился и плавился, и ей оставалось лишь держаться за его крепкие, надежные плечи. Она выгнула спину, горячие, мягкие губы герцога и проворные, умелые пальцы касались ее болезненно напряженного лона.

«Боже, помоги мне!»

«Помоги»? Как нелепо! И все-таки Женевьева боялась: она стремительно летела к краю бездны, откуда на нее смотрело нечто необъяснимое. Желание охватило ее.

Герцог понял.

— Уже скоро, — пообещал он.

Что он хотел этим сказать?

Женевьева жаждала не спасения. Вскоре она уже бесстыдно тянулась навстречу его ласкам, ее тело отвечало на них. Вся Вселенная переполнилась наслаждением.

Внезапно Женевьева почувствовала позади себя край постели. Руки герцога подхватили ее. Она упала и закрыла глаза. Покрывало царапало ее обнаженную спину. Герцог широко развел ее бедра. Теперь она была вся открыта, и его умелые губы и язык продолжали творить чудеса, а Женевьева двигалась ему навстречу. Ее пальцы сжали покрывало, она изогнулась от невероятного наслаждения. Ей было трудно дышать. Ей было жарко и холодно одновременно, ее кожа горела, словно ожила и пела от счастья каждая клеточка, наслаждение полноводной рекой лилось сквозь нее, становясь все сильнее и сильнее.

Внезапно перед глазами засверкали белые звездочки, и Женевьева ощутила неземное блаженство.

Ее тело дернулось, она летела среди звезд.

— Алекс…

— Держись за меня, любимая.

Он сказал «любимая»?

Все ее тело обмякло, грудь вздымалась от волнения, но герцог был все так же ловок и быстр. Женевьева открыла глаза и увидела, что он нависал над ней, опираясь о кровать руками. Одним быстрым движением он вошел в ее лоно.

Никаких прелюдий. Женевьева чуть слышно вскрикнула от пронзившей ее боли. А он, быстро преодолев сопротивление, проник глубже в жаркое тело, сливаясь с ней в единое целое.

— Женевьева… — Голос герцога был прерывистым. Его грудь бурно вздымалась. — Я…

Он утратил дар речи.

Но она все поняла.

Он пристально смотрел ей в глаза, давая возможность привыкнуть к новым ощущениям. Она была едина с ним, он господствовал над ней, но в то же время и она обладала над ним властью. Женевьева провела ладоням и по его твердой груди, и он закрыл глаза. Все его тело блестело от пота, и кончиком языка она коснулась его соска. Дыхание герцога было шумным, ресницы дрожали на щеках.

Наконец он открыл глаза. По его телу пробежала мелкая дрожь. Дыхание жарко обдало ее лицо.

— Я не хочу торопиться, но, боюсь, не сумею сдержать себя.

Женевьева провела рукой по его щеке:

— Я хочу тебя.

Ее слова стали последней каплей.

«Мое тело создано для этого».

Герцог начал медленно двигаться. Сначала он пытался сдерживать себя. Он погрузился глубже в ее тело и тут же подался назад, чтобы она вновь и вновь почувствовала его. Женевьева привыкала к новым ощущениям, и в ней снова пробуждалось прежнее желание.