Прямая дорога к свету - Лууле Виилма

Чем большим он владеет,

тем больше люди ждут и надеются от него получить.

Чем больше он умеет, тем больше люди надеются и ждут от него действий.

Чем больше он успевает делать, тем больше люди ждут и надеются, что у него хватит сил на все.

Исполняя материально желания ближних, он взращивает в них желания духовные. Их надежды и чаяния превращаются в веру в его готовность поделиться с ними всем, что он имеет и умеет. Число ждущих возрастает – все они мечтают, чтобы он сделал что-то и для них тоже. Он делает, а там гляди – уже выстроилась новая очередь ждущих, жаждущих получить от него желаемое. Исполняя материальные желания людей, он, однако, не в состоянии исполнить их духовные желания, ибо они неосуществимы. От этого как у ждущего, так и у делающего возникают отчаяние, состояние безысходности, крушение веры и грез, а также развиваются заболевания пищеварительного тракта или органов брюшной полости.

Все, что отождествляется с работой, реагирует на отчаяние одинаковым образом.

Например

Отчаяние от того, что мне под силу любое дело, но не удается половая жизнь либо не удается зачать ребенка, повреждает гладкие мышцы половых органов. Матка у женщины и предстательная железа у мужчины – это органы, состоящие из гладких мышц . Женские яичники и яйцеводы являются железами. Функцию желез нарушает стресс, имя которому Мечта. Если женщина либо мужчина не рискуют зачать ребенка из-за собственного комплекса неполноценности и всякого рода препятствий, то с их уст хоть раз да слетает грустная фраза: «Ребенок для меня – это лишь мечта». Уже в иное время и при иных обстоятельствах они, возможно, попытаются сознательно зачать ребенка, но это не удастся, поскольку «лишь мечта» блокирует гормональную активность половых желез.

Иной человек живет с таким ощущением, передавшимся из предыдущих жизней либо возникшим в раннем детстве, будто для него ребенок есть и остается лишь мечтой. Об этом они говорят с самого детства. Если они не спешат из-за этого страха обзавестись ребенком в юном возрасте, то впоследствии для осуществления своей мечты они будут трудиться в поте лица, безропотно выполнять волю родителей, коллектива, общества, будут во всех отношениях образцовыми гражданами, но ребенок у них не родится. Они готовы заплатить за ребенка любую цену как в денежном выражении, так и в смысле оздоровления организма, но все без толку. Ибо услугу по проживанию жизни невозможно купить, выслужить, выторговать, вымолить, пожелать.

...

Для нормальной женщины роды – это священный ритуал, который не требует жертв и не причиняет страданий. Если женщина воспринимает роды как Тяжкий Труд, который дает ей ребенка, то для нее роды являются Адом. Корысть превращает в ад что угодно. Надежда на то, что положение дел улучшится, не исполняется, пока человек не начнет по-человечески что-либо делать ради своего же блага.

Большинство матерей стыдят своих дочерей, чтобы доказать окружающим свое личное превосходство. Дочери иных матерей, извлекающие из этого урок, приносят в жертву общественному мнению своих нерожденных детей. У них такой же стресс, что и у девочек, которые поспешили, чтобы стресс не перерос их самих. Этот стресс зовется мечтой реализовать себя настоящей матерью. Он передался дочери из предыдущей жизни, в которой она была женщиной, а также от матери, которая хотела быть идеальной матерью, но не сумела, поскольку старалась достичь этого только материальным образом. Она желала сделать из себя идеальную мать, не понимая того, что матерью нельзя сделаться. Матерью нужно просто быть. Кто рождается женщиной, тот автоматически и есть потенциальная мать. Зачем желать того, что есть? Зачем желать, если желание губит сущее?

Ожидая от жизни лучшего и надеясь на это, мы считаем, что жизнь ожидает того же от нас. Мы торопимся что-то совершить, не задаваясь предварительно вопросом: «Нужно ли это? Нужно ли именно так? Нужно ли именно сейчас?» Не умея прислушаться к голосу собственного сердца, мы прислушиваемся к голосу рассудка, который говорит: «Ты прекрасно знаешь, чего от тебя ждут. Что же ты мешкаешь? Ведь без твоего участия человек не сможет изведать счастья». Если бы мы прислушались к своему чувству, то успокоились бы, поняв, что наша суета не успокоит душу ближнего. Чем больше мы бессмысленно суетимся, тем больше утрачиваем душевный покой. Когда мы приходим к такому выводу, нас перестает волновать мысль о том, что ближний чего-то от нас ожидает. Мы уже не впадаем в отчаяние из-за недоделанных дел. Мы чувствуем, что дела эти не нужны.

Если вас вынуждает суетиться собственное ожидание либо ожидание ближних , то оно говорит вам: «Отпусти меня на волю. Иначе я скоро приду снова, но уже более могучим, так как одни желания взращивают другие. Навлечешь страдания на себя и на других. Будешь воздействовать своими желаниями на других и сам подпадешь под чужое воздействие – тобой будут манипулировать и будут тебя использовать. А такое положение уже чревато заболеваниями почек». Использование в чужих интересах являет собой стресс для почек.

Постоянное щемящее, давящее чувство, вызываемое тем, что сам чего-то ждешь от других, потихоньку перерастает в болезни сердца, которые неизбежно сопровождаются нарушением кровоснабжения всего тела. Отчаяние из-за всего этого поражает гладкие мышцы пищеварительного тракта, и нарушается пищеварение. Ощущение стесненности нарушает циркуляцию крови нормального состава и вызывает квантитативный голод в клетках тела, вследствие чего у человека просыпается неумеренный аппетит. Отчаяние мешает нормальному перевариванию пищи. В результате ухудшается качество крови, наступает квантитативный голод , который рождает в человеке желание съесть что-то особенное. Это особенное может быть в составе повседневной пищи, но оно не всасывается в кровь – не позволяет отчаяние. В итоге человек постоянно мается, терзаемый тягой к чему-то особенному.

Земные желания делают человека активным, сжигают энергию, сжигают жир. Духовные устремления делают человека пассивным, сберегают энергию, накапливают жир.

Смиренное ожидание бережливого человека , что когда-нибудь и ему улыбнется счастье, вызывает у него постоянное сокращение сердечной мышцы, покуда она полностью не утратит способность сокращаться. Это значит – утратит способность сжиматься, производить работу. Если человек явился на свет не для того, чтобы медленно и покорно умереть тихой безропотной овечкой, то сердце перед смертью даст о себе знать. Болезнь сердца даст человеку время изменить умонастроение. В ходе обследования обнаруживается, что сердце у человека очень маленькое. Птичье сердце, говорят.

Состояние смиренной безысходности, испытываемое бережливым человеком , вызывает ослабление сердечной мышцы. Безысходность перерастает в ощущение бессмысленности. Бессмысленность – это стресс, который вызывает увеличение. Бессмысленность любви к кому-либо ведет к увеличению сердца.

Чем больше сердце, тем хуже закрываются сердечные клапаны, из-за чего кровь не течет по сосудам дальше, как это нужно для жизни. Если у человека в мыслях жизнь не движется вперед, то его кровь, проходя через сердце, также не следует дальше. От застоя крови в сердце оно делается еще больших размеров. У человека на сердце становится все тяжелее. Испытывая ужас и отчаяние – все кончено! Дальше уже ничего не будет! – человек может и умереть.

Духовные устремления очень загадочны. Их распознавание зачастую является китайской грамотой даже для тех, кто занимается собой. Вернее, особенно для тех, кто занимается собой, поскольку, превратив духовное развитие незаметно для себя в цель, люди ожидают чуда, а оно, естественно, не происходит....

Пример из жизни

Женщина, научившаяся решать свои проблемы самостоятельно, рассказала о том, какими переживаниями обернулось для нее желание порадовать своего взрослого ребенка по случаю его дня рождения. Приготовив подарок, она вложила в него частицу материнского сердца. Перерыла сборники стихов, чтобы написать на поздравительной открытке особенно сердечное пожелание счастья, которое запомнилось бы ребенку на всю жизнь. Когда дочь спокойно все приняла, мать вдруг поняла, как сильно она ожидала от дочери проявления восторга. И очень была удручена, так его и не дождавшись. А еще больше ее удручало то, что она всегда считала себя человеком, которому претят избыточные эмоции, неискренние речи. Более того, считала себя человеком, не терпящим восторженности, которая требует от ближних такой же сдержанности. А сейчас она была до глубины души оскорблена тем, что ребенок, которого она так любит, не проявил никакого восторга. Не желая восторженности, она желала ее.