Плавать по морю необходимо - Сергей Крившенко

К двум документальным повестям о событиях военных лет примыкает третья документальная повесть В. Кучерявенко «Пламя над океаном», хотя она посвящена событиям 30-х годов. Во-первых, ее герои — тоже моряки. Во-вторых, в основе ее — морская героика. Автор рассказывает о том, как советский танкер 16 мая 1932 года пришел на помощь экипажу иностранного судна «Филиппар». Повести предпосланы слова из донесения капитана нашего танкера А.М. Алексеева: «Английские и французские страховые общества неоднократно запрашивали, какой горел бензовоз и кого спасал „Филиппар“, ибо обратное явление невероятно: такого случая история не знала».

«Обратное явление невероятно…»… Но в том-то и дело, что произошло «обратное явление», и не «Филиппар» спасал экипаж бензовоза, а советское нефтеналивное судно, пойдя на огромный риск, спасало людей с английского горящего лайнера. Было спасено 440 пассажиров (среди них 20 детей) и 160 человек команды.

Писатель пошел по следам событий более чем тридцатилетней давности и, воскресив их, написал быль. Нет необходимости доказывать, какая большая работа по сбору материалов была проделана — и в архивах, и в беседах со старыми моряками. Психологию и философию подвига — вот что надо было раскрыть.

Читатель знакомится с капитаном танкера Александром Митрофановичем Алексеевым на владивостокских улицах, накануне выхода в море. Скупые, но точные детали пребывания в Сингапуре, плавания в Индийском океане, посещение коралловых островов. Вот только несколько штрихов морского пейзажа тех далеких мест. «Но только танкер вышел в Индийский океан, погода стала портиться. Небо покрылось тучами. Вода сделалась серой. После налетевшего шквала хлынул такой сильный тропический ливень, что вода не успевала стекать в штормовые порты и гуляла по палубе от борта к борту. Так же внезапно, как начался, ливень вдруг прекратился, но на смену ему подул шквальный ветер. Началась зыбь, судно стало покачивать».

Обычно, говоря о книгах Кучерявенко, подчеркиваешь их документальность. Критик Николай Рогаль, назвав его писателем-документалистом, замечал, что документальная основа его произведений безупречна. Не будем настаивать на этом, есть в повестях и явная недосказанность, но документальная основа — это, конечно, большое достоинство, вызывающее доверие читателя. Но повести В. Кучерявенко живут не только поэтому, они, несомненно, обладают пусть не очень высокими, но все же весомыми художественными достоинствами: в них много живописного, портреты выписаны зримо, с вниманием к главному в человеке — его трудолюбию, мужеству, убежденности. Содержательны речевые характеристики, есть удачи и в описании моря, и в передаче вещности мира. «Хороша морская волна при солнечном свете, когда ее обычная чернота просвечивает самой густой, самой сильной, прозрачной зеленью», — это увидено глазами художника. Энергия и достоверность деталей проступают во многих описаниях, скажем, таком: «А ветер рвал, гнал льдины. Дыхание вырывалось белым паром, намерзая на бровях, усах, воротниках, шапках… С гребней волн срывались брызги, замерзали на одежде мутными бусинами. Они искрились в лучах негреющего солнца».

Думается, нелишне сказать, что документально-художественные произведения Василия Кучерявенко имеют в маринистике свою «прописку», свое место. В частности, в русской морской литературе есть целый ряд произведений, в которых звучит дальневосточная морская тема. Это записки мореходов, очерки писателей-путешественников, документальные произведения. Именно в этом тематическом ряду стоят документальные книги В. Кучерявенко. И еще раз: как важен для писателя выбор темы. Так, среднее по своим художественным достоинствам произведение переиздается вновь и вновь. Писатель-документалист вышел на свою «золотую жилу».

С большим увлечением В. Кучерявенко собирает материалы о Приморье, о его прошлом и настоящем, о людях подвижнической души, которые трудились здесь или посещали нашенский край. В журналах, альманахах, сборниках публикуются его статьи и очерки: «А.П. Чехов во Владивостоке»[232], «Трофим Михайлович Борисов»[233], «Его жизнь — море» — о капитане и художнике П.П. Куянцеве[234], «Фадеев во Владивостоке»[235] и др.

Интерес к жанру сказки свел В. Кучерявенко с Павлом Бажовым — и ему посвящен один из очерков. Кстати, очерк этот характерен для творческой манеры писателя. В.Кучерявенко передает восхищенный отзыв о Бажове, который ему удалось услышать от Демьяна Бедного, знающего цену меткому народному слову. Демьян Бедный назвал сказы Бажова «рабочим эпосом». «Ох, как богат русский язык! — восклицает он. — И заметьте: верно, не только у горщиков и горняков есть свои особые слова-образы и целые сказания, легенды, сказки и сказы. Есть, верно, и у шахтеров, и у ткачей, рыбаков, у моряков…» Правда, сам Демьян думал, что Бажов — народный сказитель, и захотел было перевести его сказы на язык стиха: а вот это-то и было заблуждением. Кучерявенко встретился с Бажовым. И вот при встрече с Бажовым Кучерявенко заговорил о фольклоре, о том, как подступиться к кладовым сказочного слова. Бажов тоже говорит о неувядаемой силе народного творчества, о необходимости «взять на заметочку» фольклор людей самых различных профессий. К тому времени, как известно, у Кучерявенко возник замысел собрать фольклор моряков.

Интересные мысли высекает разговор о двух краях — Урале и Дальнем Востоке. Отвечая на приглашение приехать в наш край, Бажов говорит: «Только проехать — это теперь легко, а ведь предки-то годами шли. Вот и слово осталось от тех времен — землепроходцы… Заметьте, не землю, а земли прошли многие. Меня давно волнуют образы землепроходцев в те дальние земли, с молодых лет. Ей-ей поеду… — и добавляет с молодым ощущением жизни, энтузиазма, с которым строились на Дальнем Востоке такие города, как Комсомольск-на-Амуре, где жила в это время его дочь: — Не борода бы — сам поехал строить город». Перед нами живой портрет Бажова. И его дополняют три письма уральского сказочника к автору воспоминаний. Бажов говорит о перспективности темы, связанной с морем: «Есть основание найти на этой тропочке занятный камешек, не очень воспетый, а имеющий достоинство не ниже самых дорогих». Он советует записывать «отдельные кусочки» фольклора о землепроходцах. Характерно, с какой скромностью оценивает Бажов успех фильма «Каменный цветок», поставленный по мотивам его сказок, радуясь, что в нем «основная мысль не затемнена и не заглушена киноштучками, что она доходит, а это самое главное».

В архиве у В. Кучерявенко мне довелось видеть газетные публикации о бывалых людях, участниках Гражданской войны на Дальнем Востоке. Опубликован ряд отрывков из задуманной документальной повести «Русское море» — о художнике И.К. Айвазовском. Большая работа была проведена писателем и как членом редколлегии шеститомного собрания сочинений В.К.Арсеньева: оно вышло сразу же после войны, в 40-х годах во Владивостоке (и доныне оно остается самым полным).

Длительное время В. Кучерявенко собирал документы, письма, воспоминания, связанные с творчеством нашего земляка, классика советской литературы А.А. Фадеева. Эта работа увенчалась изданием в 1960 году во Владивостоке книги «А. Фадеев. Письма дальневосточникам. А. Фадеев в воспоминаниях». Прекрасное издание, многие письма, драматичные в своей основе, касающиеся трагической судьбы Фадеева, были опубликованы впервые. И это вызвало раздражение, негодование столичных надсмотрщиков над литературой и ревнивых литературоведов: как посмели во Владивостоке первыми издать эти письма? Над издательством прогремели столичные громы, просверкали молнии выговоров, но все же грозу пронесло. А книга осталась…

В первый раздел книги включены письма Фадеева дальневосточникам, его статьи, связанные с родным краем, отзывы о произведениях. Второй раздел — воспоминания друзей, товарищей боевой юности Фадеева, писателей и критиков о нем самом. Представляя книгу читателям, ее составитель В. Кучерявенко пишет: «Те, кому дороги герои „Разгрома“, „Последнего из удэге“, „Молодой гвардии“ и других произведений, узнают из живых рассказов товарищей А.А. Фадеева, каким обаятельным, жизнерадостным, веселым человеком он был, человеком, обладавшим талантом дружбы, добрым и требовательным учителем для молодых писателей, да и не только для молодых, но и для своих сверстников; узнают, как с самых юных лет А.А. Фадеев жил одной жизнью со своим народом». Стремясь показать, как с детских лет формировался характер Фадеева, В. Кучерявенко обращается к дальневосточному периоду его жизни в Чугуевке, к самым юным годам писателя: так возникает небольшой цикл «Невыдуманных рассказов о Саше Фадееве». Примечательно название рецензии А. Горловского «Начало характера», которой «Литературная Россия» откликнулась 17 марта 1967 года на эти рассказы — они были опубликованы в журнале «Дальний Восток».