Князь Пушкин - Сергей Александрович Богдашов

Я поднял бровь, заинтересовавшись этим предупреждением.

— Что вы имеете в виду? — спросил я, пытаясь скрыть любопытство.

Мой будущий управляющий взглянул вокруг, словно опасаясь, что его слова могут быть услышаны кем-то посторонним.

— Некоторые из жителей волости считают, что голова слишком много власти сосредоточил в своих руках. Есть подозрения, что он использует свою позицию для личной выгоды.

Я кивнул, понимая, что вскоре именно мне предстоит разбираться в сложных отношениях внутри волости.

— Понял, Никифор Иннокентьевич. Обязательно буду иметь это в виду.

* * *

— Рассказывай, Прохор, как тебе Орлик, — чуть ли не силком заставил я пацана усесться за стол и подвинул ему чистую чашку с блюдцем. — Ты давай не стесняйся, чай себе сам наливай.

Пацан, зыркнул по сторонам и поняв, что не будет отруган за то, что посмел сесть за один стол с князем, плеснул себе заварки и подставил чашку под носик самовара.

— Хорошего коня ты себе, барин, прикупил, — отхлебнул Прошка чай. — Прямо как орёл над землёй летит. Мой бараний вес даже не чует. Не чета кобылке Афанасия.

— Ты не сравнивай рысака с лошадкой из-под сохи, — заметил я. — А что Афанасий? Ничего в его поведении странного не замечал?

— Так он сам одна большая странность, — тонко подметил Поползнь. — В Михайловском все уже давно свыклись с его причудами. Больной человек — что ж теперь. Главное не буйный и на людей не кидается.

— Это я и сам знаю, что он хворает. Я про сегодняшнюю твою с ним прогулку спрашиваю.

— Ну, останавливался часто, — начал морщить лоб Прошка, пытаясь вспомнить прошедший день. — Встанет на стременах и вглядывается вдаль, словно что-то рассмотреть пытается. А от озера Чадо, так вообще ускакал с криками. Пустил свою савраску в такой галоп, что я за ним на Орлике еле поспел.

То что Афанасий замирает, чувствуя источники для меня не ново, а вот паника у озера предвещает нечто из ряда вон выходящее. Интересно, что он там учуял.

— Прохор, а позови-ка ко мне Афанасия. А потом найди Селивёрстова и скажи, чтобы он тебе копию план-схемы межевания волости дал. Я у него её видел. Будет возмущаться, скажи что я распорядился.

— Не иначе, как пеленгацией решил заняться? — заметил Серёга, появившийся при словосочетании «план-схема».

— Боюсь по-другому никак, — вздохнул я. — Если колодец мощный, Афанасий за версту от него держаться будет, а мне мало, если он просто в сторону озера пальцем ткнёт. Попробую нашего блаженного по округе поводить, чтобы потом по пересечению азимутов примерно понять где искать источник его беспокойства.

— Могу пожелать всем только удачи в поиске компаса в этой глухомани, — съехидничал Виктор Иванович.

— Хочешь сказать, что в этом селе завалящего компаса не найдётся? — посмотрел Серей на Ивановича, а затем на меня. — Саша, намагнить иголку, да положи её на плавающий в воде кусок деревяшки.

— Умная мысль, — согласился Виктор Иванович. — Вот только магнитов нет пока. По крайней мере в деревне им взяться точно неоткуда.

— Ой, да хватит вам спорить, — успокоил я галлюцинации. — Потом как-нибудь на досуге подумаю про магнетизм и компасы. А пока привяжу схему к местности, да прочерчу направления, куда Афанасий показывать будет.

К счастью Поползень у меня парень исполнительный. И схему приволок, и работника известил о том, что я того видеть пожелал.

— Афанасий, а что ты у озера почувствовал, когда днём с Прохором ездил? — Спросил я своего провожатого, безмятежно рассматривающего на стене картину с видом деревенской пасторали.

— Вот тут жечь сильно начало, — ткнул Афанасий себе чуть выше пупа. — Испугался я сильно такого жара и кобылку чуть не загнал.

— Афанасий, а давай сейчас покатаемся около озера, а ты мне покажешь с какой стороны к тебе жар подкатывает, — предложил я. — Это же не далеко.

— Можно, — согласился блаженный. — Только я близко к озеру не буду подъезжать.

Как я и пообещал Афанасию, исследовали мы с ним озеро не доезжая до берега метров двести. Да и то, сделав круг вокруг озера Афанасий, завидя село, трусливо ускакал на своей савраске. Да я его и не виню — ну выворачивает человека рядом с колодцами. Что ж теперь? Аллергия у мужика на источники эссенции, но он с ней борется. По крайней мере, при выезде из села Афанасий сжав зубы, молча проехал мимо небольшого временного колодца Света. Разве что кивком головы мне указал на источник, смотри, мол, барин под ноги.

В принципе, мне и нескольких подходов хватило, чтобы понять что посредине озера какой-то колодец имеется и, судя по поведению Афанасия, вовсе не маленький. Осталось добыть лодку и проверить, что за источник такой может быть посреди озёрной глади.

* * *

Дом головы удельного ведомства был далеко не скромен.

Проезжая по улицам Велье я изначально посчитал, что это особняк какого-то купца, но не угадал.

Удельный голова Ксенофонт Никитич Бугров встретил нас со всем почтением и проводил в зал, где на некоем подобии помоста стояло три стула и стол, накрытый богато вышитой скатертью. Меня он усадил посередине, сам сел справа, а Селивёрстов устроился слева от меня.

В небольшом зале, на четырёх длинных скамейках поставленных в два ряда, сидели мужики, судя по всему, приодетые по случаю знакомства. При моём появлении они привстали, изобразив нечто вроде приветствия, но шеи не гнули, видимо решив сразу себя показать.

— Значица вот такие дела, мужики, — остался Бугров на ногах, когда мы с Селивёрстовым сели, — Князь Александр Сергеевич Ганнибал-Пушкин купил нашу Велейскую волость, и теперь это его земли со всеми людишками, что здесь проживают. Собрались мы, чтобы познакомиться и друг друга послушать.

После краткого вступления голова сел на своё место, всем своим видом показывая, как же он огорчён таким поворотом дел.

Что могу сказать — тот ещё хитрован.

Но я тоже подготовился. Из своей рации я вынул перл, отвечающий за связь и оставил лишь тот, который работает на звук. Потренировался немного, вроде неплохо вышло, не мегафон, конечно, но горло драть не придётся. Так что активировав перл я начал говорить спокойно, ничуть не повышая голос, и даже не подумав вставать.

— Раз голова меня уже