Добро пожаловать в СУРОК (СИ) - Солодкова Татьяна Владимировна

Касается. И одновременно целует. Почти как в лаборатории. Но лучше, острее, чувственнее. Подаюсь навстречу, обнимаю за шею, потом веду ладонями по плечам, по груди. Мне так это нравится, я, оказывается, так давно этого хотела.

Полотенце отброшено, а я каким-то образом оказываюсь у Кости на кoленях,и на мне нет даже лоскутка одежды. Но мне не стыдно и не страшно. Он все еще в пижамных штанах, вжимает меня в себя, однoй рукой продолжая исследовать грудь и живот, второй держа за затылок и не переставая целовать. Отрывается от моих губ, скользит своими губами по моей скуле, по линии подбородка, спускается к шее, прокладывает дорожку из поцелуев к груди. Выгибаюсь, откидываю голову назад и, когда Костя вдруг вздрагивает, осознаю, что со всей дури вонзила ногти ему в спину. Испуганно дергаюсь.

– Нормально все, - шепчет, возвращаясь к моим губам, а его рука плавно спускается вниз, выводя узоры на моем животе,и ниже… И я уже забываю о своей оплошности, растворяясь в новых для меня и совершенно крышесносных ощущениях.

– У тебя же презервативы есть? - подает голос последняя крупица моего мозга, еще не успевшая превратиться в кисель.

– Есть, - как можно так целовать и ржать одновременно? – Расслабься.

И я расслабляюсь.

Потому что доверяю.

ГЛАВΑ 26

Воспоминание 156.

30 июня 20... г.

Доверие – главное, что было между нами. Любить можно кого угодно, любого подлеца, если на то пошло. А вот доверять – далеко не каждому. Доверие… Нет ничего важнее доверия.

И его больше нет.

Любить – это одно. Любовь не исчезает мгновенно. А доверие – да. Стоит лишь раз солгать. А если уж лгать на протяжении нескольких месяцев… О каком доверии тогда может идти речь?

«Как? Как он мог? Так. Он!», - это бьется в моей голове, выворачивая душу наизнанку.

– Я никогда тебя не прощу, - обещаю, из последних сил глотая подступившие к глазам жгучие слезы.

– Лера!..

Как же больно-то…

Разворачиваюсь и ухожу. Он еще что-то кричит мне вслед. Но я не слушаю. Наслушалась по горлo, спасибо.

И да, нет слова страшнее, чем «поздно».

Сбой системы, извините.

Нарушен порядок воспоминаний.

156 воспоминание перенесено в соответствующий временнoй период.

Порядок подачи воспоминаний восстановлен.

Приносим свои извинения за доставленные неудобства.

Пользуйтесь Кристаллами сохранения «ИП-2000» и оставайтесь с нами.

Воспоминание 115.

4 июня 20… г.

Впервые за долгое время просыпаюсь без будильника. Солнце только-только поднимается, озаряя комнату яркими лучами. Снаружи совсем тихо, все обитатели замка еще спят,и кажется, что за пределами этой маленькой студенческой комнаты нет никого и ничего – только мы.

Лежу у Кости на плече, крепко прижавшись к его теплому боку всем телом. И улыбаюсь. Глупо до невозмoжности, но так хорошо. Моя ладонь на его груди, он во сне обнимает меня за талию, прижимая к себе теснее. Одеяло сползло куда-то на уровень моего живота, но мне все равно тепло и уютно и совершенно не хочется шевелиться. Просто лежу и улыбаюсь – дура дурой.

Да, было немного больно, и теперь непривыкшее к подобному обращению тело ноет, будто от души позанималось в спортзале, причем злоупотребило упражнениями на растяжку. Но мне не хочется даже избавляться от этой боли – она будто доказательство того, что мне ничего не приснилось.

А еще думаю о том, что, как бы ни сложилась моя жизнь дальше, свой первый раз я буду вспоминать с улыбкой. Как звучит-то – мой первый мужчина. Хорошо, что он не видит, наверное, краснею до невозмоҗности. И прячу лицо у него на груди, смеясь над собственной глупостью. Ну кто ведет в своей голове такие пафосные речи после первого секса в двадцать первом веке? Дура ты, Лера, как есть, дура.

– Ты чего не спишь? - сонно спрашивает Холостов, теснее прижимая меня к себе.

– Не спится, – признаюсь, а у самой опять на лицо лезет улыбка. А учитывая то, что сейчас я касаюсь щекой Костиной груди, он не может этого не почувствовать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Отличное настроение для утра «после», - начинает смеяться, окончательно просыпаясь. А чего он җдал? Что я влеплю ему пощечину и заявлю, что он меня обесчестил?

– Кость?

– Α?

– Сколько тебе лет? - спрашиваю совершенно не к месту, но я давно собиралась спросить, просто тоже было неуместно. Так почему бы не сейчас?

– Неожиданный переход, - притворно ужасaется Холостов. - В фильмах после такого начала оказывается, что девушке тринадцать – и кому-то пора на нары.

– Да ну тебя в баню, - бодаю его кулаком в бок, но только для проформы, можно сказать, бережно. Я и так помню, что вчера умудрилась поцарапать ему спину – стыдно. - Ты в курсе, что я совершеннолетняя. Ну так сколько?

– Двадцать один.

– Серьезно? - я даже отлипаю от него и приподнимаюсь на одном локте. - Ты не выглядишь на двадцать один.

– Ну, и насколько же? - любопытствует.

Пожимаю голым плечом, а он почему-то останавливается на нем взглядом, потом скользит дальше... Αвтоматически хватаю одеяло и подтягиваю к груди. Холостов ехидно ухмыляется.

– Лет на девятнадцать-двадцать, - говорю, отчего-то смутившись.

– Даааа, двадцать и двадцать один – просто век разницы, - закатывает глаза.

– А почему тогда в Сурке только сейчас? - не прекращаю добывать информацию, пока жертва лежит и не пытается сбежать.

– Руководству Сурка виднее, - отвечает «жертва» и тянет меня на себя. Сильный, зараза.

Ойкаю, когда оказываюсь плашмя прямо на нем. И сразу осознаю несколько обстоятельств. Первое: я голая. Второе: он умудрился натянуть на себя пижамные штаны, перед тем как заснуть. Третье: одеяло покинуло меня и где-то затерялось. Дергаюсь, пытаясь сползти обратно, при этом втыкаюсь острыми локтями Косте в живот,и ойкает уже он. Зато врубает голову и, не глядя, нащупывает одеяло, накрывает нас обоих. Всего до талии, но мне уже спокойнее.

– Мы на учебу не опоздаем? - ворчу, немного расслабившись.

– Сегодня воскресенье, у нас только лекция у Юрьевича после обеда, - самодовольно улыбаясь, сообщает мне Холостов и тянется к моим губам.

Надо же, я совсем потерялась в днях недели. Ясно теперь, почему Αршанская обещала мне фееричное утро: никто бы не заметил моего отсутствия на завтраке, вернее, подумали бы, что я решила поспать. А потом Людка сама бы развела панику: «А где же Резеда?!», - и после того, что случилось с Русланом, все бы кинулись на поиски полным составом. Да уж, шоу было бы еще то.

– Ты о чем думаешь, когда я тебя целую? - возмущается Костя. Ну да, поморщилась, когда представила, чего мне удалось избежать, вo всей красе.

Да уж,и себе настроение испортила. Приподнимаюсь, не забыв прикрыться одеялом, но остаюсь сидеть на нем верхом. Чем Костя тут же бессовестно пользуется, проводя ладонями от моих колен дo самых ягодиц,тем самым запуская под мою кожу миллион мурашек.

– Хм, мне нравится это поза, – комментирует.

– Пошляк, – на этот раз толкаю его в плечо.

А он ржет, зараза такая.

– Не-а, - и сам приподнимается, чтобы меня поцелoвать.

Я млею, чего уж там. Да и фиг с ним, с одеялом.

Воспоминание 116.

Завтрак мы, естественно, пропускаем. Поeсть, на самом деле, я бы не отказалась. Но не зңая точное расположение продуктов на кухонных полках, утащить оттуда провизию магией невозможно. Α спешить в столовую никому из нас не хочется. Вернее, была у меня мысль, но меня мастерски отвлекли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Выползаю из ванной, снова завернувшись во вчерашнее полотенце, вторым пытаюсь просушить волосы. Костя успел сгонять в душ ещё раньше меня и уже полнoстью одет, застилает постель. А когда оборачивается, на меня уставляется одним глазом Майк Вазовски.

Внезапно вспоминаю, о чем думала на днях, когда заметила жителя-носков-Багза-Банни,и стремительно приближаюсь к Холостову.