Переход - Александр Шаповалов

— Ну, солнышко, перестань дуться, — прошептал Кузьмин на ушко жене. — Соловьев приходил. Сказал что уезжает, к началу гонки будет.

— Куда уезжает? Зачем? — развернувшись, спросила Аглая.

— А я откуда знаю, он мне ничего не сказал, развернулся и смылся. Я пока штаны натянул, вниз спустился, его и след простыл. — Юрий потянулся за сигаретами, попутно отмечая, что приятная расслабленность после секса исчезла, уступив место раздражительности.

— Не кури в постели, — попросила Аглая.

— Да, да конечно, извини, задумался, — произнес Юрий и положил пачку опять на стол.

— Зачем ты его отпустил, у нас дел невпроворот, — недовольно произнесла Аглая.

— Кто его отпускал, — произнес Кузьмин, едва не задохнувшись от возмущения. — Кто вообще меня здесь о чем-то спрашивает. Одному взбрело в голову уехать, он и уехал. Другая только и делает, что командует мной, словно она здесь начальница.

Кузьмин встал и стал нервно ходить по комнате. Затем схватил сигареты и направился на балкон.

Через минуту он услышал шлепки босых ног. Он затушил сигарету и хотел было вернуться, как его обвили руки жены. Аглая чмокнула его в щеку и прижалась к спине, закрывая своё тело от глаз любопытных.

— Прости меня, — промурлыкала она, — ты же знаешь, какой стервой я могу быть.

Юрий резко развернулся и обнял жену за талию:

— Прощение надо ещё заслужить, — сурово произнес он.

Аглая выскользнула из объятий и скрылась в спальне.

Кузьмин издал боевой крик и, подражая Кинг-Конгу, несколько раз ударил себя в грудь, затем поспешил за женой.

Старт гонки дирижаблей был назначен на десять утра. Кузьмин нервно прохаживался возле «Змея Горыныча». Он, наверное, уже в сотый раз посмотрел на часы, начало гонки неумолимо приближалось, а Соловьёва все не было. Отсутствие мага ставило под сомнение участие в гонке. Нет, аппарат в принципе мог лететь и без мага, но все же он был рассчитан на взаимодействие механики и магии. Если первая составляющая этого взаимодействия была налицо, в виде самого аппарата и механиков, то вторую носило неизвестно где.

— Ну что, летим или как? — спросил у старшего механика его помощник Стас Зайцев.

— Не знаю, тебе надо — ты пойди и спроси, — посмотрев, на вышагивающего туда-сюда начальника, ответил старший механик.

— Да я что больной, сейчас к шефу подходить, — усмехнулся Стас.

— Тогда сиди и жди.

— Может Аглаю попросить, пусть узнает? — предложил Стас.

— Не стоит, видишь, она тоже в сторонке стоит. Значит, начальство сегодня особо опасно, — отклонил предложение старший механик.

Кузьмин остановился, достал пачку сигарет, но та оказалась пустой. Со злостью скомкав её, он выбросил её и посмотрел в сторону собравшихся механиков. Заметив, что начальство обратило на них внимание, рабочие под разным предлогом поспешили разойтись, чтобы не попасть под горячую руку.

Аглая, поздно заметила приближающегося к ней Кузьмина. Оглянувшись, она поняла, что осталась одна возле дирижабля, и теперь ей придется принять на себя накопившиеся раздражение мужа. Женщина внутренне напряглась, ругаться с Юрием ей не хотелась, но судя по всему, придется. Кузьмин остановился в нескольких шагах от жены, его тяжелый взгляд, рефлекторно отметив её присутствие, устремился дальше, найдя новую жертву. Аглая оглянулась, желая увидеть её спасителя. По бетонной полосе старого аэродрома, где проходил слет воздухоплавателей, шел Соловьев. Лицо его осунулось, во все стороны торчала трехдневная щетина, а глаза были воспалены, то ли от недосыпа, то ли после многодневного запоя.

— Где тебя черти носят? — обрушился на него Кузьмин. — Старт через десять минут, а главного специалиста нет.

— Ладно, не кричи, успел ведь, — примирительно произнес маг.

— Спасибо за одолжение, — несмотря на примирительный тон Соловьева, Юрий заводился все больше. Напряжение последний дней требовало выхода и Кузьмин не собирался себя сдерживать. — Вы кем себя вообразили, господин Соловьев, господом богом? Для вас что, уже не существуют трудовая дисциплина? Захотелось — уехали, захотелось — приехали. Другие вкалывают и днем, и ночью, а вы прохлаждаетесь неизвестно где.

— Все, или ещё что-то? — спросил маг, когда Кузьмин замолчал чтобы перевести дыхание.

— Да ты… да ты, — Кузьмин стал захлебываться от переполнявших его эмоций, — да я немедленно позвоню Шапникову.

— Юра успокойся, — маг подошел к Кузьмину, фамильярно обнял того за плечи. — Извини, что так получилось, но то, ради чего я отсутствовал, стоило потраченного времени. Я расскажу все тебе попозже. Когда никто не будет нам мешать.

Наверное, маг использовал, что-то из своего магического арсенала, потому что Кузьмин как-то слишком быстро оттаял и даже улыбнулся.

Видя, что начальство успокоилось, члены команды стали подтягиваться к дирижаблю.

— Ну что рты раззявили, старт через десять минут, а вы ещё не на борту, — вновь нахмурился Кузьмин.

Расслабившиеся было механики, быстро потушили сигареты и поспешили вовнутрь.

— Приступить к предстартовой проверке, — усевшись в своё кресло, распорядился Кузьмин по внутренней связи.

— Чего её проверять, — недовольно пробурчал Стас, — за последние два часа уже раз десять проверяли.

— Не выступай, приказано — проверяй. Небо, оно разгильдяйства не любит. Сразу наказывает, и сурово наказывает, — одернул молодого механика старший, щелкая выключателями.

— А я что, я проверяю, — оправдываясь, проговорил Стас.

— Моторный отсек, все в норме. Генераторы в норме. Корпус без пробоин, — спустя три минуты стали поступать доклады.

— Третий пост к взлету готов, — как всегда, последним отрапортовал Соловьев.

— Принято, — произнес Кузьмин и отключил конференц-связь.

Тем временем на летном поле разворачивалось шоу. Как всегда на западе, все обставили с помпой. Десятки воздушных шаров поднялись в небо и больше часа летали над полем. На самой взлетной полосе вышагивали барабанщицы, привлекая внимание зевак слаженностью действий и красивыми ножками. С особым восторгом были встречены артиллерийские расчеты. Артиллеристы были одеты в красочную униформу, стилизованную под форму бомбардиров девятнадцатого века. Лошади, начищенное оружие, яркая форма и красивые девушки в мини-юбках демонстрирующие выправку, которой могли бы позавидовать многие военные, создавали праздничное настроение. Вдруг все на несколько мгновений стихло, затем раздалась барабанная дробь, оглушительно бухнул орудийный залп. С висящих над полем огромных воздушных шаров посыпался блестящие конфетти. Гонка началась.