Своя чужая жена - Марика Крамор

получаешь новую печать в паспорт. И мою фамилию, так уж и быть.

— Коль.

— Можешь не благодарить. Моя щедрость не знает границ.

— Ты невозможный человек.

— Я требую свой завтрак, потом подожду, пока ты соберёшься, и сам отвезу тебя на встречу. И обратно заберу тоже сам.

— Ладно. Уговорил.

— Ты ни разу не сказала мне «нет», заметила?

Она зарывается пальцами в мои волосы и скользит ниже, обнимая за плечи.

— Я разучилась говорить тебе «нет» уже очень давно…

Глава 42

Полтора года спустя…

— Так. Вроде нашли всё, что хотели… А-а-а! Нет! Точно! Я забыла!

Это нечто невероятное. Праздничная суета, особенная атмосфера, новогодние украшения, яркая иллюминация, рождественские мотивы… Хочется раствориться во всём этом. На душе так тепло, хорошо. Отныне в моём сердце живёт уверенность. В завтрашнем дне. И в своём мужчине.

— Котёнок, у меня аллергия на магазины, ты же знаешь. Держусь из последних сил. Ну давай уже домой поедем, а? — Коля «ноет» уже минут пятнадцать. А у меня это лишь вызывает улыбку. Он стойко терпел практически молча часа полтора точно. Но, кажется, его выдержка тоже иногда даёт сбой.

Я не перегибаю, просто иногда позволяю себе пользоваться своим положением.

А Коля держится молодцом. И безропотно (ну почти!) таскает все купленные новогодние подарки.

Про Инну я забыла. К основному подарку я хотела ей положить дизайнерский шарфик. Ей как раз к новому пальто подойдёт.

— Аль, ну ты ж всегда всё по интернету заказываешь. Сейчас-то зачем мучиться?

— Кому-то мучения. А кому-то праздник. И вообще. Ты обещал мне целый день. Без рабочих звонков. И вот этих вот твоих «давай сегодня дома останемся».

На самом деле, Коля довольно часто меня выгуливает.

Но на последних сроках, как он считает, лучше больше отдыхать. Я, конечно, с любимым в корне не согласна, поэтому провожу время в своё удовольствие. И даже иногда принимаю заказы. А ещё совсем недавно я снялась в каталоге для беременных. Это был интересный опыт, хоть я и привыкла находиться по другую сторону баррикад.

— Аль, мне кажется, два часа на ногах на девятом месяце — это немного безответственно…

— Да брось.

Тут до моего слуха доносится звонкое и уверенное:

— Але-еся-я-я-я!!!

Оборачиваюсь на зов, и внутри меня трепещет ниточка, казавшаяся мне давно уже оборванной.

Мне навстречу на всех порах бежит Никита. А сзади него удивлённо смотрят в нашу сторону мама и Денис. Мужская рука уверенно и властно лежит на женской талии.

Никита счастливо мне улыбается. Родители сняли с него куртку и зимние штаны. На брате спортивные брюки и свитер. Те самые, которые я передавала через Колю не так давно. Не выбросили…

Эта страничка моей жизни, казалось бы, перевёрнута давно. Рана уже не кровоточит. Ничего не забыто, но уже почти не имеет для меня смысла. Ничего важного в себе не несёт. Почти…

Но только не Никита. По ребёнку я первое время скучала отчаянно. Но получилось вбить себе в голову, что у него есть родители, они явно объяснили ему что-то… почему я перестала звонить и приезжать. И это «что-то» вряд ли представляет меня в приятном свете.

На корточки садиться тяжело, поэтому я, ни секунды не колеблясь, опускаюсь вниз, упираясь коленями в пол, и кладу рядом сумочку. Развожу руки в стороны.

Никита кидается в мои объятия, едва не снося меня с ног. Крепко-крепко обнимает за шею.

— А мама с папой сказали, что ты уехала! А ты уже, оказывается, приехала!

Крепко прижимаю братишку к себе. Провожу рукой по мягким волосам, не веря в то, что он меня не забыл. Он чуть отстраняется и бьёт вопросом прямо в лоб.

— А к нам почему не заходишь? Не хочешь?

Я улыбаюсь сквозь солёные потоки. Глажу малыша по рукам, лицу, плечам. Мой родной мальчик…

— Да, я приехала. Никитка… — голос дрожит. Ничего не могу с собой поделать, слёзы топят. — Я так скучала по тебе… Прости, что не звонила столько времени. Такой ты большой уже, Никит… Вырос без меня.

Смотрю на братишку и пытаюсь налюбоваться каждой чёрточкой его лица. Конечно, он вытянулся. Очень подрос. Стал взрослее. Осознаннее. Я помню, как качала его на руках, когда его беспокоил животик и когда зубки резались. Когда он болел, а я мерила ему температуру и заставляла пить компот из яблок. Я даже иногда пересматриваю наши с ним общие фотографии…

Я думала, что уже перешагнула. Что можно просто отстранённо передать что-нибудь ребёнку. И неважно, как решат мама с Денисом распорядиться подарком: отдать кому-то, выбросить, подарить от себя или Деда Мороза.

Но вот так обнимать его, видеть вопросительный, доверчивый взгляд, понимать, что брат ждёт ответа…

— А меня папа на теннис записал! Я самый лучший в секции!

— Ты такой молодец, Никит!

— А ты чего…? — осторожно дотрагивается до моего живота, ласкового поглаживая. — У тебя там маленький?

Не могу на него налюбоваться. Он красавчик. Родной мой…

— Да. Там живёт малыш.

— А как его зовут?

— Мы ещё не определились с именем, Никит.

— А когда определитесь, расскажете мне?

— Конечно! Мы обязательно тебе расскажем.

Рядом раздаётся дружелюбный голос Коли. Муж присаживается на корточки и протягивает малышу руку.

— А я — Коля. Мы с Алесей вместе приехали.

Ребята пожимают друг другу руку. Детская ладошка тонет в огромной мужской.

— А поехали к нам в гости? — в детском голосе звучит искренняя надежда.

Вопрос настолько выбивает меня из колеи, что я поднимаю взгляд и понимаю, что мама с Денисом стоят возле нас, молча наблюдая за сыном. И за мной.

— Да мы бы с радостью, — запоздало стираю слёзы с лица, — просто… понимаешь, малыш… я…

А что я ему скажу? Что мне давно уже нет места рядом с ними? Что в