Том 4. Поэмы, сказки - Александр Сергеевич Пушкин

прости меня!

VII

И узник молодой

Удерживал ее за платье. Изабела

От гнева своего насилу охладела,

И брата бедного простила, и опять,

Лаская, начала страдальца утешать.

Часть третия

I

Монах стоял меж тем за дверью отпертою

И слышал разговор меж братом и сестрою.

Пора мне вам сказать, что старый сей монах

Не что иное был, как Дук переодетый.

Пока народ считал его в чужих краях

И сравнивал, шутя, с бродящею кометой,

Скрывался он в толпе, всё видел, наблюдал

И соглядатаем незримым посещал

Палаты, площади, монастыри, больницы,

Развратные дома, театры и темницы.

Воображение живое Дук имел;

Романы он любил и, может быть, хотел

Халифу подражать Гаруну Аль-Рашиду1.

Младой отшельницы подслушав весь рассказ,

В растроганном уме решил он тот же час

Не только наказать жестокость и обиду,

Но сладить кое-что… Он тихо в дверь вошел,

Девицу отозвал и в уголок отвел.

«Я слышал всё, – сказал, – ты похвалы достойна,

Свой долг исполнила ты свято; но теперь

Предайся ж ты моим советам. Будь покойна,

Всё к лучшему придет; послушна будь и верь»,

Тут он ей объяснил свое предположенье

И дал прощальное свое благословенье.

II

Друзья! поверите ль, чтоб мрачное чело,

Угрюмой, злой души печальное зерцало,

Желанья женские навеки привязало

И нежной красоте понравиться могло?

Не чудно ли? Но так. Сей Анджело надменный,

Сей злобный человек, сей грешник – был любим

Душою нежною, печальной и смиренной,

Душой, отверженной мучителем своим.

Он был давно женат. Летунья легкокрила,

Младой его жены молва не пощадила,

Без доказательства насмешливо коря;

И он ее прогнал, надменно говоря:

«Пускай себе молвы неправо обвиненье,

Нет нужды. Не должно коснуться подозренье

К супруге кесаря»2. С тех пор она жила

Одна в предместии, печально изнывая.

Об ней-то вспомнил Дук, и дава молодая

По наставлению монаха к ней пошла.

III

Марьяна под окном за пряжею сидела

И тихо плакала. Как ангел, Изабела

Пред ней нечаянно явилась у дверей.

Отшельница была давно знакома с ней

И часто утешать несчастную ходила.

Монаха мысль она ей тотчас объяснила.

Марьяна, только лишь настанет ночи мгла,

К палатам Анджело идти должна была,

В саду с ним встретиться под каменной оградой

И, наградив его условленной наградой,

Чуть внятным шепотом, прощаяся, шепнуть

Лишь только то: теперь о брате не забудь.

Марьяна бедная сквозь слезы улыбалась,

Готовилась дрожа – и дева с ней рассталась.

IV

Всю ночь в темнице Дук последствий ожидал

И, сидя с Клавдио, страдальца утешал.

Пред светом снова к ним явилась Изабела.

Всё шло как надобно: сейчас у ней сидела

Марьяна бледная, с успехом возвратясь

И мужа обманув. Денница занялась –

Вдруг запечатанный приказ приносит вестник

Начальнику тюрьмы. Читают: что ж? Наместник

Немедля узника приказывал казнить

И голову его в палаты предъявить.

V

Замыслив новую затею, Дук представил

Начальнику тюрьмы свой перстень и печать

И казнь остановил, а к Анджело отправил

Другую голову, велев обрить и снять

Ее с широких плеч разбойника морского,

Горячкой в ту же ночь умершего в тюрьме,

А сам отправился, дабы вельможу злого,

Столь гнусные дела творящего во тьме.

Пред светом обличить.

VI

Едва молва невнятно

О казни Клавдио успела пробежать,

Пришла другая весть. Узнали, что обратно

Ко граду едет Дук. Народ его встречать

Толпами кинулся. И Анджело смущенный,

Грызомый совестью, предчувствием стесненный,

Туда же поспешил. Улыбкой добрый Дук

Приветствует народ, теснящийся вокруг,

И дружно к Анджело протягивает руку.

И вдруг раздался крик – и прямо в ноги Дуку

Девица падает. «Помилуй, государь!

Ты щит невинности, ты милости алтарь,

Помилуй!..» – Анджело бледнеет, и трепещет,

И взоры дикие на Изабелу мещет…

Но победил себя. Оправиться успев,

«Она помешана, – сказал он, – видев брата,

Приговоренного на смерть. Сия утрата

В ней разум потрясла…»

Но, обнаружа гнев

И долго скрытое в душе негодованье,

«Всё знаю, – молвил Дук, – всё знаю! наконец

Злодейство на земле получит воздаянье.

Девица, Анджело! за мною, во дворец!»

VII

У трона во дворце стояла Мариана

И бедный Клавдио. Злодей, увидя их,

Затрепетал, челом поникнул и утих;

Всё объяснилося, и правда из тумана

Возникла; Дук тогда: «Что, Анджело, скажи,

Чего достоин ты?» Без слез и без боязни,

С угрюмой твердостью тот отвечает: «Казни.

И об одном молю: скорее прикажи

Вести меня на смерть».

– «Иди, – сказал властитель, –

Да гибнет судия – торгаш и обольститель».

Но бедная жена, к ногам его упав,

«Помилуй, – молвила, – ты, мужа мне отдав,

Не отымай опять; не смейся надо мною».

– «Не я, но Анджело смеялся над тобою, –

Ей Дук ответствует, – но о твоей судьбе

Сам буду я пещись. Останутся тебе

Его сокровища, и будешь ты награда

Супругу лучшему». – «Мне лучшего не надо.

Помилуй, государь! не будь неумолим,

Твоя рука меня соединила с ним!

Ужели для того так долго я вдовела?

Он человечеству свою принес лишь дань.

Сестра! спаси меня! друг милый, Изабела!

Проси ты за него, хоть на колени стань,

Хоть руки подыми ты молча».

Изабела

Душой о грешнике, как ангел, пожалела

И, пред властителем колена преклоня,

«Помилуй, государь, – сказала. – За меня

Не осуждай его. Он (сколько мне известно,

И как я думаю) жил праведно и честно,

Покамест на меня очей не устремил.

Прости же ты его!»